Жюльетта Бенцони - Ловушка для Катрин
– Но ведь именно ты им сказал, что мессир Арно уехал со своими людьми, – уточнил аббат Бернар. – Это одно и то же! А может быть, и еще хуже, так как без тебя женщины, старики и дети этого города не подвергались бы теперь такой страшной опасности.
Жерве подполз к нему на коленях:
– Ваше преподобие!.. Вы священник, благочестивый человек… Милостивый человек!.. Сжальтесь надо мной! Я молод! Я не хочу умирать! Скажите им, чтоб сохранили мне жизнь!
– А несчастный брат Амабль?! – прорычал Гийом Бастид. – Он тоже был молод. Ты просил своих друзей Апшье, чтобы ему сохранили жизнь?
– Я не мог ничего сделать! Кто я такой, чтобы давать советы сеньорам? Я для них только презренная неотесанная деревенщина.
– Для нас тоже! – буркнул кузнец. – Но хоть ты и деревенщина, а должно быть, им весьма полезен и был хорошо принят, ведь как ты нагло выставлялся в тот вечер, когда они здесь появились…
– А второй гонец, Жанне… Тот, кого ты поджидал, как и в эту ночь, у выхода из подземного хода, – добавил Бастид, – он-то еще жив, я надеюсь?
Теперь вокруг несчастного обвинения свистели как стрелы, и под этим страшным огнем Жерве сгибался все больше и больше, не пытаясь больше защищаться.
Катрин дала своим людям волю и сидела, не вмешиваясь.
Однако из этого ничтожества надо было еще выудить правду…
Катрин наконец подняла руку.
– Теперь слушай меня, Жерве Мальфра! Ты видел и слышал этих людей? Они все тебя ненавидят, и среди них нет ни одного, кто не желал бы обречь тебя на вечные муки после того, как подлая душа твоя покинет тело. Но ты можешь избежать самых ужасных страданий…
Жерве резко поднял голову. В его блуждающем взгляде она прочитала надежду.
– Вы снова оказываете мне милость, великодушная госпожа! О! Говорите… говорите, какой ценой!
Она поняла, что он готов говорить, сказать все, что угодно, пока будет надеяться на жизнь. Ничего не было легче, чем дать обещание, но она не хотела даже для подобного негодяя пускаться на такие низкие уловки и хитрости. Зная, чего это может стоить, она все же поспешила его вывести из заблуждения.
– Нет, Жерве! Я не пощажу тебя, потому что у меня больше нет такой возможности. Ты не мой пленник, ты пленник жителей этого города, где нет никого, кто понимал бы, зачем мы сохранили тогда твою жалкую жизнь. Но тебе подарят смерть быструю, если ты ответишь на два вопроса…
– Почему не жизнь? Сохраните жизнь, госпожа Катрин, или я ничего не скажу! Какое мне дело, что вы хотите знать, если я все равно умру.
– Умереть можно по-разному, Жерве! Есть веревка, стрела, топор или кинжал, убивающие в мгновение… но есть дыба, каленые щипцы, расплавленный свинец, тиски… все, что может продлить мучительные часы… а часто дни. Все эти пытки заставляют желать смерти как высшего блага.
Каждое из произносимых Катрин слов вырывало у Жерве стон. Стоны вылились в долгий вопль:
– Нет! Только не это!
– Тогда говори! Или, клянусь своим именем, я тебя отдам пыточнику, Жерве Мальфра!
Но ужас еще не полностью затуманил разум негодяя. Хитрое выражение промелькнуло на его перекошенном лице.
– Вы пытаетесь быть более жестокой, чем есть на самом деле, госпожа Катрин! Я знаю не хуже вас, что палача нет в Монсальви!
– Есть я! – крикнул Мартен Керу, который больше не мог себя сдерживать. – Дайте его мне, госпожа! Обещаю вам, что он заговорит и что ни его крики, ни мольбы не заставят меня прекратить его мучения… Постойте! Я сейчас покажу.
Он быстро нагнулся, схватил длинную железную кочергу и погрузил ее в огонь жаровни. Вокруг стояло гробовое молчание, слышалось только прерывистое дыхание Жерве.
– Взгляни на этого человека, – сказала Катрин, – он тебя ненавидит! Из-за тебя погибла его девочка. Ты прав, у нас в Монсальви нет палача, он нам никогда не был нужен. Однако теперь для тебя один найдется… Будешь говорить?
В жаровне железный прут раскалился. Мартен взял его твердой рукой, и в это время Антуан Кудерк и Гийом Бастид, не сговариваясь, скрутили Жерве.
Мартен уже приближался, Катрин схватила его за руку, удержала и обратилась к Жерве, яростно бившемуся в руках своих добровольных стражей.
– Говори! Иначе через секунду с тебя сорвут одежду, подвесят к этому кольцу под самым сводом и оставят наедине с Мартеном!
– Что… вы хотите знать?
– Две вещи, я тебе уже сказала. Сначала – имя твоего сообщника! В этом городе есть негодяй, который тебе дает сведения, предает нас. Мне нужно его имя.
– А… второй вопрос?
– Беро д'Апшье громогласно заявил, что сеньор Монсальви никогда не вернется. Я хочу знать, что он затевает. Я хочу знать, что угрожает моему мужу!
– Госпожа, я слишком мелкая сошка, чтобы быть посвященным в секреты Апшье…
Катрин не дала ему окончить. Не повышая голоса, она приказала:
– Разденьте его и подвесьте за руки к этому кольцу…
– Нет! Не причиняйте мне боли! Я скажу то, что знаю.
– Минуту! – вмешался аббат Бернар. – Я буду фиксировать твои показания. Ты здесь перед трибуналом, Жерве. Я буду секретарем суда.
Он спокойно достал лист свернутой бумаги, гусиное перо и снял с пояса маленькую чернильницу.
– Вот так, – проговорил он удовлетворенно, – мы слушаем тебя!
Тогда, глядя на аббата, ждавшего с поднятым пером, на Катрин, устремившую на него безжалостный взгляд, и отца Бертиль, положившего обратно в жаровню кочергу, Жерве выговорил:
– Гонне больше нет в лагере. Он уехал утром Святой Пятницы в Париж…
– Ты лжешь! – вскричал Николя. – Бастарду обожгло плечо во время первого приступа. Он не мог уехать.
– Клянусь, он уехал, – закричал Жерве. – У него самая крепкая шкура во всей их семье. А потом, у него болит плечо, а не ягодицы. Он может сидеть верхом…
– Я верю тебе! – перебила Катрин с нетерпением. – Продолжай… Скажи нам, что он собирается делать в Париже?
– Присоединиться к мессиру Арно. Мне они, конечно, не сообщали, но, стоя за палаткой ночью, можно услышать много интересного…
Взрыв хохота Николя снова прервал его на полуслове:
– Если ты надеешься нас убедить, что этот твой бастард уехал убивать мессира Арно среди бела дня, среди войска монсеньора коннетабля, ты принимаешь нас за идиотов или твой Гонне мечтает о мученической смерти! Помимо того, что наш хозяин не однорукий калека, у него такая охрана, которой позавидовал бы сам король.
– Я не сказал, что он собирается убивать его… Апшье не так уж просты. Гонне едет в Париж, чтобы сражаться рядом с мессиром Арно. Он явится на королевскую службу, чтобы попытаться завоевать рыцарские шпоры. Во всяком случае, так он скажет, и мессир Арно, конечно же, сочтет это вполне естественным. Он знает, что Гонне – бастард и ему нечего ждать отцовского наследства, поскольку у Беро д'Апшье есть два законных сына. Никого не удивит, что парень, которому с самого детства привили вкус к драке, отправился добывать себе место под солнцем, не так ли?
