Джулия Куин - Полночный вальс
– Ну что же, милорд, – начала она, надеясь, что не совершает ужасную ошибку, – тогда я постараюсь сегодня же пролить чай вам на ногу. Если и это испытанное средство не поможет, не знаю, как быть дальше.
Смутившись на минуту, он заметил:
– Полагаю, следовало бы проводить вас в Уэстонберт. Вижу, вы вновь отправились на прогулку в одиночестве.
– Когда-нибудь, Джон, из вас получится превосходный отец, – пообещала Белл.
Большая капля шлепнулась ему на нос, и Джон развел руками с шутливой покорностью.
– Показывайте дорогу, миледи!
Белл повернула кобылу, и они рысью двинулись в Уэстонберт. После нескольких минут, проведенных в дружеском молчании, Белл повернулась и спросила:
– И все-таки почему сегодня вы оказались здесь? Только не говорите, что просто направились на запад.
– А вы поверите, если я скажу, что надеялся увидеться с вами?
Белл живо обернулась, вглядываясь в лицо Джона и стараясь понять, не шутит ли он. Его карие глаза наполнились бархатистой темнотой, и сердце Белл дрогнуло под этим пристальным взглядом.
– Я смогу вам поверить, если сегодня днем вы будете любезны со мной, – насмешливо отозвалась она.
– Я буду чрезвычайно любезен, – шутливо откликнулся Джон, – если смогу получить за это лишнюю чашку чаю.
– Для вас – что угодно!
Они ехали бок о бок уже несколько минут, когда Эмбер вдруг застыла как вкопанная, тревожно прядая ушами.
– Что-нибудь случилось? – спросил Джон.
– Наверное, в кустах пробежал кролик. Эмбер всегда чутко улавливает шорохи. Но я удивляюсь ей: она шагает по запруженным лондонским улицам как ни в чем не бывало, но стоит ей оказаться на пустынной проселочной дороге, и она начинает настороженно прислушиваться к каждому звуку.
– Но я ничего не слышал.
– И я тоже. – Белл мягко потянула поводья. – Вперед, детка, – дождь начинается.
Эмбер сделала несколько опасливых шагов и вновь остановилась, резко повернув голову вправо.
– Понятия не имею, что с ней стряслось, – робко заметила Белл.
И тут раздался треск.
Белл услышала звук ружейного выстрела из-за ближайших деревьев, а затем ощутила ветерок, когда пуля просвистела мимо нее.
– Что такое… – начала она, но так и не закончила вопрос – напуганная Эмбер при громком звуке попятилась и попыталась встать на дыбы. Белл пришлось сосредоточить все внимание на том, чтобы просто усидеть в седле. Она обняла кобылу за шею, приговаривая: «Тише, тише, детка. Ну, успокойся». Белл была настолько ошеломлена, что не знала наверняка, кого желает успокоить – себя или лошадь.
Белл едва не свалилась с пляшущей лошади, но тут железные руки Джона обхватили ее за талию и сняли с седла, а затем бесцеремонно посадили на спину Тора.
– С вами все в порядке? – спросил Джон.
Белл кивнула.
– Пожалуй, да – я лишь немного запыхалась и, по правде говоря, просто испугалась.
Джон крепче обхватил Белл, все еще не опомнившись от страха за нее. Эмбер нервно приплясывала на месте, громко фыркала, но постепенно успокаивалась.
Белл наконец овладела собой и отстранилась, чтобы взглянуть в лицо Джону.
– Я слышала выстрел.
Джон мрачно кивнул. Он не представлял, зачем кому-то понадобилось стрелять в них, но понял: им не следует торчать здесь, на виду, как подсадным уткам.
– Если вы поедете со мной, Эмбер пойдет за нами?
Белл кивнула, и они галопом устремились к Уэстонберту.
– По-моему, это была случайность, – предположила Белл, едва жеребец замедлил бег.
– Вы про выстрел?
– Да. Как-то Алекс рассказывал мне, что у него немало хлопот с браконьерами. Уверена, Эмбер испугала шальная пуля.
– Слишком слабое утешение.
– Понимаю, но чем еще можно объяснить этот выстрел? Зачем кому-нибудь понадобилось стрелять в нас?
Джон пожал плечами. У него не было врагов.
– Непременно поговорю об этом с Алексом, – продолжала Белл. – Уверена, после этого он начнет построже следить за своими владениями. Нас могли ранить – пуля пролетела совсем рядом.
Джон кивнул, крепче прижимая Белл к себе и побуждая Тора ускорить шаг. Спустя несколько минут они въехали в ворота конюшни Уэстонберта, и тут же дождевые капли стремительно застучали по земле.
– Вот вы и дома, миледи, – произнес он, помогая Белл спешиться. – Вы сможете благополучно добраться до двери?
– Конечно, но разве вы не пойдете со мной? – разочарование ясно отразилось на лице Белл.
– Нет, не могу. Я…
– Но вы промокнете насквозь, если отправитесь домой сейчас. Вы непременно должны выпить чаю – хотя бы для того, чтобы согреться.
– Белл, я…
– Ну пожалуйста!
Глядя в ее умоляющие синие глаза, Джон понял, что ни в чем не сможет отказать ей. Он выглянул из ворот конюшни.
– Да, дождь действительно усилился.
Белл кивнула.
– И вы обязательно простудитесь, если попытаетесь поехать домой. Пойдемте, – она взяла Джона за руку и они вместе побежали к дому.
К тому моменту, как они достигли двери и ворвались в холл, – оба промокли. Мокрые пряди волос прилипли к щекам Белл.
– Должно быть, я выгляжу ужасно, – смущенно пробормотала она. – Мне следовало бы переодеться…
– Вздор, – возразил Джон, убирая влажный локон за ухо Белл. – Вы выглядите чудесно – как в дымке.
Белл затаила дыхание, ощущая щекой прикосновение пальцев Джона.
– Должно быть, вы имели в виду «как выуженная из воды». Я чувствую себя мокрой курицей.
– Уверяю вас, леди Арабелла, вы никоим образом не напоминаете мне курицу. – Джон опустил руку. – Уж скорее розу в капельках дождя.
Белл выпрямилась.
– Прекрасный комплимент, но, похоже, вы считаете меня избалованным ребенком. Уверяю вас, вы ошибаетесь.
Джон не мог оторвать глаз от сокрушительно прелестной женщины. Ее волосы выбились из узла, и золотистые пряди, завившиеся от влаги, упали на щеки, обрамляя нежное лицо. На длинных ресницах Белл поблескивали крохотные капельки, придавая глазам неописуемый оттенок синевы. Джон затаил дыхание, не позволяя взгляду опуститься ниже, к ее мягким губам.
– Поверьте мне, я вовсе не считаю вас ребенком, – наконец выговорил он.
Белл пожала плечами, не в силах сдержать разочарование, – она надеялась услышать совсем другие слова.
– Вероятно, нам следует продолжить беседу в гостиной.
Повернувшись, она чинно проследовала через холл, приподняв плечи и, как по струнке, выпрямив спину.
Джон подавил вздох и последовал за ней. Он каждый раз ухитрялся чем-нибудь обидеть ее. Ему хотелось схватить Белл в объятия, сказать, что он считает ее чудесной, прекрасной, остроумной, доброй – словом, такой женщиной, лучше которой мужчине невозможно пожелать.
Если, конечно, этот мужчина вообще заслуживает такое сокровище. Во всяком случае, он никогда не сможет жениться, никогда не примет любовь такой женщины – после того, что случилось с Аной.
