Барбара Картленд - Огонь в крови
– О моя дорогая, – тихо и довольно нежно проговорил он, – как вы милы и как странно себя ведете, совсем не так, как я воображал. Когда я смотрю на вас, меня изумляет ваша красота! Когда я вас слушаю, то не знаю, что и думать: мне известно, кто вы есть, но в вас чувствуется неведение юной девушки, которая только-только ступила на порог светской жизни и ей еще ничего не известно о том, что такое Общество, и она взирает на все происходящее удивленным и неопытным взором!
Пандия затаила дыхание, а лорд Сильвестер, словно размышляя вслух, продолжил:
– Наверное, это происходит потому, что вы жительница двух миров – и модного, житейски умудренного, в котором вы, как я слышал, блистаете, и – того, который является местом моего обитания и к которому принадлежал ваш отец.
– То есть к тому, который меня интересует? Но тогда… пожалуйста… расскажите о нем побольше, мне так хотелось бы знать, на случай, если… не представится возможности снова побеседовать с вами. – Как только слова повисли в воздухе, Пандия остро почувствовала, как важно все, что он сейчас ей скажет, и как потом, когда она вернется в свой старенький деревенский дом, светская жизнь перестанет для нее существовать и будет вспоминаться именно по этим волнующим разговорам.
– Я охотно обсужу с вами все интересующие вас темы, но вынужден заранее предостеречь от ошибочного мнения, будто этот наш разговор первый и последний. Нет, он лишь первый из многих последующих. Мне стольким необходимо с вами поделиться! Поговорить о том, что будет понятно лишь вам одной…
– Но… почему же вы так думаете?
– Потому что до этого момента я был совершенно одинок. Я наслаждался жизнью, она мне нравилась, словно очередное, пусть и очень значительное, приключение, но не было никого, кому я был бы интересен сам по себе, с кем можно было бы поделиться своими наблюдениями и открытиями, с кем можно было бы разделить восторг и восхищение, когда, например, удается обнаружить нечто скрытое от глаз людских или забытое на протяжении многих лет.
– Но почему вы полагаете, что я все это… пойму?
Вместо ответа лорд Сильвестер взял руку Пандии и сжал ее в ладонях. И тут девушка снова почувствовала себя так, будто ее пронзила молния.
Очевидно, лорд испытал то же самое:
– Кто-нибудь раньше вызывал у вас такое ощущение?
Не дождавшись ответа, он мягко продолжил:
– Но я чувствую то же самое, что и вы, и совершенно уверен – такой встречи больше никогда в моей жизни не случится.
Взволнованная Пандия отняла руку:
– Но я все еще жду, когда вы расскажете об Индии. Это самое последнее из ваших путешествий?
Вняв просьбе оробевшей гостьи, он принялся очень тихим и доверительным тоном рассказывать о прекрасной старинной живописи в Раджпути и древних рукописях, которые он там нашел, и как перевел поэмы удивительной красоты, поражавшие всех, кому он потом их читал.
– Переводы этих поэм содержатся в вашей новой книге?
– Нет, там только часть. Остальные я опубликую в другой книге, которую тоже хотелось бы опубликовать как можно скорее. А еще эти поэмы будут упомянуты в работе, с которой вы мне поможете!
– Но каким же образом? Я ведь в Индии никогда не бывала!
– Но эта книга будет включать и древнегреческие источники: у меня есть несколько старинных пергаментов, которые лишь недавно были обнаружены в забытом храме и которые я еще не переводил.
– Ах, если бы папа был сейчас жив! – воскликнула Пандия, судорожно сжав ладони.
– Да, я бы тоже очень этого желал. Уж тогда я определенно бы попросил его о помощи. Однако мне кажется, что вы способны помочь мне так же эффективно, как и он.
У Пандии едва не вырвалось, что это будет просто замечательно – помогать ему в работе, – но она тут же вспомнила, что никогда больше с ним не увидится.
Разговор, однако, продолжался, и Пандия, не сумев справиться с любопытством, задавала вопрос за вопросом, и лишь когда вошел дворецкий, чтобы опустить занавеси, Пандия поняла, что настало время чаепития. И тут же ей пришла в голову тревожная мысль, что уже больше двух часов она находится наедине с мужчиной, чего прежде никогда не бывало и, по идее, считалось не совсем приличным.
Дворецкий и два лакея внесли подносы с роскошным серебряным чайным сервизом. К ароматному чаю предлагались блюда со сдобой, плюшки, сэндвичи, горячие тосты, большие пироги с фруктами, а также пирожки и печенье.
– Да тут еды хватит на полк солдат, – с улыбкой заметил лорд Сильвестер.
– Но я… не очень хочу есть, – осторожно сказала Пандия.
– Вы должны отведать всего, – проявил настойчивость лорд Сильвестер, – иначе повара, которым, по словам леди Анны, не для кого готовить, будут крайне разочарованы.
По его настоянию Пандия съела несколько воздушных печеньиц и нашла, что они восхитительны. При этом она не могла не заметить, что сам хозяин Замка ест очень мало.
– Вы хитрите – сами, видно, заботитесь о фигуре, – поддразнила она его, – меня же заставляете с жадностью все это поглощать.
– Знаете, мне всегда казалось очень скучным питаться по расписанию, сверяясь с часами, через установленные промежутки времени, или есть, например, в середине дня, когда я обычно занят каким-нибудь интересным делом.
– Мама и папа тоже всегда забывали вовремя поесть, особенно когда папа работал над своими переводами и не думал более ни о чем на свете. Вам нужна жена, которая заботилась бы, чтобы вы питались регулярно.
– А знаете, я как раз сейчас начинаю понимать правоту ваших замечаний!
И он снова взглянул на Пандию так, что она смутилась.
Время летело незаметно, и Пандия не сразу поняла, что, так как обед подадут в восемь вечера, надо еще успеть подняться в спальню – умыться и привести себя в порядок.
– Когда вы спуститесь, я попрошу Бэйтса приготовить для вас Серебряную гостиную. Думаю, она вам понравится. Да и я тоже предпочел бы созерцать вас в том интерьере.
Пандия не спросила – почему, но, поднимаясь по лестнице, вдруг поняла, о чем подумал лорд Сильвестер, и покраснела.
Она пожалела, что не может переодеться в вечерний туалет к обеду, зная, что лорд Сильвестер, который находился в доме уже несколько дней, наверняка появится во фраке.
Домоправительница, миссис Уайтли, ожидала девушку не там, где Пандия расположилась, когда только приехала. Новое помещение находилось в другой части Замка, и Пандия не сомневалась, что оно создано в более поздние времена и поэтому не только удобно, а еще и роскошно. Так оно и оказалось: потолок в комнате был расписной, а вместо тяжеловесной резной кровати в духе Средневековья здесь находилось ложе с четырьмя, тоже резными столбиками, но позолоченными. Занавеси, украшенные золотистой и серебряной бахромой, были цвета «Голубой Буше́».
