Барбара Картленд - Огонь в крови
Пандию тронули слова старой леди: в них звучала такая неподдельная симпатия!
Они разговаривали в неосвещенной комнате, поэтому стало очень заметно, когда за окнами потемнело. Снег валил все сильнее и сильнее.
– Мне действительно пора ехать, – встрепенулась Пандия, – прощайте, леди Анна, и еще раз вас благодарю!
– Прощайте, дорогая! Будьте очень осторожны и обязательно возвращайтесь, если непогода еще пуще разыграется!
– Вы очень добры!
Пандия направилась к выходу, и лорд Сильвестер галантно открыл перед ней дверь:
– Я провожу графиню, кузина Анна, но потом вернусь, и мы с вами еще побеседуем.
– Вы остаетесь здесь? – спросила Пандия, когда он к ней присоединился.
– Да, и я уже договорился о ночлеге. Но завтра утром тоже отправлюсь в Лондон, если на то будет воля божья и позволит погода.
– Хотите еще раз прочитать свою рукопись перед публикацией?
– Да, но еще мне надо будет подписать некоторое количество дарственных экземпляров. И вы первая получите один из них.
– А вы сможете… завтра же подарить мне экземпляр?
– Завтра?
– Да! Я уеду из Лондона через день, но я очень хотела бы заполучить вашу книгу…
– Вы уезжаете надолго?
– Не знаю…
– В таком случае я обязательно привезу вам экземпляр!
При этих словах сердце словно подпрыгнуло у Пандии в груди, чем она осталась очень недовольна… И как бы на это отреагировала Селена, узнай она, что сестра встречает гостей в доме, когда сама хозяйка отсутствует? Однако Пандия решила, что иначе может поставить лорда Сильвестера в неудобное положение: он, предположим, приедет немного позже и вручит экземпляр удивленной Селене, не имеющей о нем и о книге ни малейшего представления!
– Может быть, вы приедете к чаю?
– Вот приглашение, от которого я никогда не смог бы отказаться! Вы, наверное, понимаете, с каким нетерпением я буду ожидать этой встречи?
Его интонация не только привела ее в смущение, но и лишила возможности смотреть на него, пока они спускались по лестнице.
Пандия полагала, что раз она предупредила слуг о своем отъезде, то пальто и муфта уже ожидают ее внизу, однако она еще успела сойти вниз, как подоспел взволнованный дворецкий:
– Я посылал в конюшню за вашим экипажем, миледи, но кучер сказал, что, к сожалению, доехать до Лондона Вашей Светлости этим вечером не удастся. Снегопад очень сильный, кучер даже рук своих не видит в такую погоду.
Пандия взглянула на лорда Сильвестера:
– Неужели такое действительно может быть?
– Да, и я вас уже предупреждал: рисковать жизнью в такую непогоду, когда едешь наобум, было бы чрезвычайной глупостью.
– Да, миледи, вам бы лучше остаться здесь, а завтра утром, смотришь, и прояснится!
– Ее Светлость уже предлагала графине остаться, в случае если погода совсем испортится. Не попросите ли миссис Уайтли приготовить для миледи комнату? Уверен, она устроит это наилучшим образом.
– Конечно, она все устроит, милорд.
– Очень хорошо, Бэйтс. А мы пройдем в Голубую гостиную, если там разожгли камин.
– Я-то думал, что Ваше лордство пожелает провести вечер в Малой библиотеке! Так как там весь день топится камин, миледи будет еще теплее.
– Очень хорошо, Малая библиотека тоже подходит…
Лорд Сильвестер взял Пандию под локоть и повел через холл вниз и опять по коридору, стены которого были увешаны картинами и старинным оружием, что полностью соответствовало ожиданиям Пандии, впервые оказавшейся в столь старинном Замке.
А Малая библиотека производила впечатление очень большой.
– В следующий раз надеюсь показать вам Большую библиотеку, в ней свыше двадцати тысяч томов. К сожалению, там сейчас должно быть очень холодно, так что давайте останемся здесь и расположимся со всеми удобствами, – любезно предложил лорд Сильвестер.
Здесь, перед огромным камином, в котором с треском горели большие поленья, стоял кожаный диван, а над каминной полкой висела картина, написанная маслом, – «Суд Париса». Этот сюжет всегда привлекал внимание живописцев, но на этом полотне, – подумала Пандия, – все три богини одинаково прекрасны, а Парис выглядит сильнее, мускулистее и мужественнее, чем обычно.
Лорд Сильвестер проследил за ее взглядом:
– Но вы, конечно, понимаете, что никто из небожительниц не может сравниться с вами, включая и Афродиту?
– Вы поощряете мое тщеславие, но, прошу прощения, я сейчас недостаточно восприимчива к комплиментам, поскольку очень расстроена из-за того, что не имею возможности вернуться в Лондон, как собиралась.
– А кто в Лондоне вас ожидает?
– Только слуги, которые, я думаю, сейчас ломают голову над тем, что́ могло со мной приключиться.
– И вы думаете, что я вам поверю?
– Не понимаю, какое может иметь значение, верите вы мне или нет? – огрызнулась Пандия.
Она села на диван, а он рядом с ней.
– Это забавный ответ, ведь меня касается все, что касается вас, и не притворяйтесь, что вы этого не понимаете!
Он сидел очень близко, и она живо ощущала эту близость, отчаянно смущалась, отчего и не нашла, что ему вовремя ответить, и вместо этого устремила пристальный взгляд на огонь.
– А я вам хотел сказать очень и очень многое, – вдруг прервал себя лорд Сильвестер, – но теперь все это кажется таким незначительным… Могу думать лишь о том, что вы рядом и можно смотреть на вас и сознавать, что это все происходит наяву.
Пандия взглянула на него, но сразу же отвела взгляд.
– Когда мы… приехали, – сказала она неуверенным, колеблющимся тоном, – вы как раз собирались рассказать мне о заграничных путешествиях.
– Ну, для этого будет еще достаточно времени после, – возразил лорд Сильвестер. – Теперь же я могу думать лишь о том, что вы самая прекрасная женщина, и я даже не представлял раньше, что подобная красота может существовать в нашем мире! А когда мы были с вами в церкви, у меня возникло вдруг ощущение, будто я поднялся на вершину Гималаев и там увидел вас, ожидающую нашей встречи.
Его слова опять оказали на Пандию странное воздействие. По ее телу прошла мелкая дрожь, а щеки, напротив, покрылись ярким румянцем.
– Пожалуйста, вам не следует… не надо говорить со мной вот так – будьте же разумны…
– А что такое «быть разумным»? – рассмеялся лорд Сильвестер. – Говорить о погоде и урожаях или все-таки о нас с вами? Ведь вы же понимаете, и очень хорошо, что для нас сейчас невозможны никакие другие темы!
– Но вы не должны – вам не следует, – попыталась опять возразить Пандия.
– О моя дорогая, – тихо и довольно нежно проговорил он, – как вы милы и как странно себя ведете, совсем не так, как я воображал. Когда я смотрю на вас, меня изумляет ваша красота! Когда я вас слушаю, то не знаю, что и думать: мне известно, кто вы есть, но в вас чувствуется неведение юной девушки, которая только-только ступила на порог светской жизни и ей еще ничего не известно о том, что такое Общество, и она взирает на все происходящее удивленным и неопытным взором!
