Маргарет Джордж - Дневники Клеопатры. Книга 2. Царица поверженная
Стоял полдень, и солнце припекало так, что лучи почти пронизывали навес.
Однако Антоний выступил из тени и долго всматривался в горизонт, прикрыв глаза ладонью.
— Начинается, — сказал он. — Скоро с берега подует ветер, друзья мои, и вы почувствуете облегчение.
Деллий фыркнул, как рассерженный мул.
— Облегчение?
— Когда изнываешь от зноя, самый легкий ветерок покажется райским дуновением, — отозвалась я.
— Нам повезло, что мы каждый день в полдень чувствуем этот ветер, — заметил Антоний. — И каждую ночь. Он дует с гор ночью, потом в полдень меняется на противоположный и, промчавшись над водами, является к нам. Бог ветров старается облегчить наше положение! — Он улыбнулся.
— Ба! — подал голос Агенобарб. — Если он желает помочь, он должен дуть посильнее, чтобы мы с легкостью обогнули остров Левкас. Это дало бы нам возможность поставить паруса и уйти в открытое море.
— А что? — Антоний хлопнул его по спине. — Мне кажется, опытный моряк вроде тебя мог бы решиться на такой маневр.
— Я бы, может, и решился, — проворчал флотоводец, — да кто за мной последует?
Той ночью, наедине с Антонием (ветер с гор охлаждал наш шатер, но вместе с прохладой гнал в нашу сторону и болотные запахи), я попросила его описать мне обстановку более подробно. Дверь оставалась открытой, окна тоже приветствовали восточный бриз.
Он трезво оценил то, что видел утром.
— Флот в серьезной опасности. И люди, и корабли понесли урон. — Антоний помедлил, наливая себе вина, с которым дело обстояло не лучше; запасов хорошего вина для себя у нас не было. — Боюсь, для битвы они уже не годятся.
Я подавила крик. Мои славные корабли! Мои люди!
Он придвинулся ко мне, взял мои руки в свои и сказал:
— Не отчаивайся.
Потом поднес мою левую руку к своим глазам. Он рассматривал тот самый перстень с печаткой, соединивший наши судьбы в Антиохии.
— Моя дорогая жена, мы с тобой накрепко связаны друг с другом. — Он выронил мою руку. — Но возможно, ты рассчитывала на другое.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду то, что ты не давала обещания выносить… такое. — Он мотнул головой, как бы указывая не только на наше убогое пристанище, но и на весь Актий. — Ты мечтала об объединении двух империй.
Да, я мечтала об этом. Но за прошедшие годы окончательно прикипела сердцем к Антонию — к мужчине, а не к триумвиру.
— Я никогда не покину тебя и желаю быть только рядом с тобой.
— Ох, — вздохнул Антоний. — Но наш план требует, чтобы мы расстались.
— И воссоединились, — сказала я. — Разве не так?
— Да, конечно, — ответил он. — Но вначале…
И он обрисовал мне план.
Пока Агриппа занят на юге, Соссию предстояло повести корабли на прорыв. Предстоит схватка с небольшим флотом противника, блокирующим гавань, но Соссий непременно прорвется, это сомнению не подвергалось. Я последую за первой эскадрой римских кораблей, обогну Пелопоннес и найду безопасное пристанище на восточном побережье Греции.
— А ты? — спросила я.
— А мне предстоит во главе большого войска — легиона или двух — совершить отвлекающий поход на север.
— Мне не нравится, что мы расстанемся и разойдемся так далеко, — сказала я.
У меня появились нехорошие предчувствия, но о них я предпочла умолчать, чтобы не сбить боевой настрой Антония.
— Это единственная возможность, — ответил он, и в его тоне я почувствовала всю тяжесть сложившихся обстоятельств. — У нас нет выбора.
Я попыталась улыбнуться.
— Ну, если судьба не оставляет выбора, надо хотя бы воспользоваться теми ее дарами, что пока остаются в нашем распоряжении.
— Верно, мой храбрый командир.
Антоний наклонился и поцеловал меня. В последнее время мы нечасто оказывались друг у друга в объятиях, и мне даже казалось, что я отдаляюсь от него. Потянувшись, я коснулась его густых волос, слипшихся от пота, и произнесла:
— Я готова последовать за тобой куда угодно и разделить твою судьбу, какой бы она ни была.
Такого я никогда не говорила и не помышляла сказать никогда и никому. Даже Цезарю.
— Если и следовать за мной, то только на волнах победы, — заявил Антоний, крепче обнимая меня. — Не могу просить тебя разделить со мной что-то другое.
— Значит, ты не доверяешь мне, — сказала я. — Если ты отдаешь мне лишь радостные часы, то я тебе не жена, а просто политический союзник.
— Нет-нет, что ты, — принялся уверять Антоний.
В подкрепление своих слов он стал целовать меня. Я прижалась к нему, радуясь возможности почувствовать его тело. Я любила его всего: и крепкое тело, твердо стоящее на земле, и изобретательный ум, глядящий далеко вперед.
Мы упали на кровать. Я шептала, что люблю его, и это было правдой: пребывание здесь открыло мне Антония с новой стороны. Чем дальше, чем лучше узнавала я своего мужа и тем сильнее становилась моя любовь. Не оставалось места разочарованиям и обманутым ожиданиям, ибо все обещания исполнялись.
Ветер с гор веял в комнате, услужливо охлаждая наши разгоряченные тела.
— Думаешь, это подходящее место, чтобы заняться любовью? — шепотом спросил Антоний.
На самом деле Актий казался мне враждебным эросу, способным подавлять и извращать желания. Но сегодня ночью мы были готовы победить его.
— Любое место подходит, если ты со мной, — ответила я.
Антоний вздохнул, и я поняла, что это вздох сожаления о долгом воздержании.
Я толкнула его на спину, и он лежал неподвижно, предоставив мне делать то, что я хочу.
— О, если бы враг застал тебя в таком положении, — шепнула я.
— Никогда, — отозвался Антоний. — Никто. Только ты.
Ранним утром, стоя на палубе флагманского корабля «Антония», я прикоснулась к шлему, желая удостовериться, что он действительно на месте. На сей раз обошлось без споров насчет того, пристало ли женщине носить доспехи, — и Антоний, и Соссий были рады, что я надела панцирь и шлем. Они сами подобрали для меня крепкие сапоги и толстую огнеупорную накидку.
— На палубу могут попасть зажигательные снаряды, а уж камни и стрелы посыплются непременно, — сказал Антоний. — Постоянно держи при себе щит.
Он вручил мне маленький круглый щит.
Он был опечален предстоящей разлукой, и я огорчалась не меньше — ведь ему предстоит скакать в горы без меня.
— Слушай Соссия. Что он скажет, то и делай.
Несмотря на опасность, я оставалась на палубе, а не внизу с гребцами, поскольку обстоятельства могли поставить меня перед необходимостью срочно покинуть судно. На тот случай, если корабль протаранят и ему будет грозить затопление, на борту имелась маленькая спасательная лодка. Кроме того, царице не пристало во время боя прятаться в трюме.
