Жюльетта Бенцони - Любовь, только любовь
Меховщик Жак Кер жил и работал на углу улиц Армюрье и Орон, как раз напротив дома судьи Буржа Леодепара, на дочери которого он был женат. Катрин не раз бывала в доме Керов, куда ее приводила с собой Маргарита де Кюлан. Они были молодыми, любезными, всегда готовыми оказать услугу. И дом их, где звенели голоса пятерых детей, был одним из самых веселых в городе. Катрин любила бывать у них. Она играла с детьми, или болтала с хозяйкой, или разглядывала меха редких животных, которые с трудом доставал Жак из-за того, что шла война.
Она рассчитывала, выполнив поручение, остаться у своих друзей, которые, конечно, пригласят ее ужинать, что они всегда делали. И Катрин ехала, убаюкиваемая мерным ходом коня. Как хорошо будет сегодня ужинать в саду Керов под липой и вдыхать аромат роз и каприфоли. Воспоминание об этом аромате напомнило ей грустную песенку, которая зазвучала в ее душе.
Где в этот вечер билось сердце Арно? Защищали ли его стены Компьеня или Жанне д'Арк удалось освободить город и открыть солдатам путь на Пикардию? Там, где была Дева, ничто не угрожало ее людям. Она несла на себе благословение Бога. Достаточно было заглянуть в ее спокойные глаза, чтобы почувствовать уверенность и силу…
Занятая своими мыслями, Катрин не обращала внимания на шум на улице. Она не услышала приближения топота копыт и вернулась на землю, лишь когда эта лошадь нагнала ее и преградила ей путь. Перед ней был человек в мятых, в пятнах засохшей крови латах и такой запыленный, что лицо его было одного цвета с его доспехами. Только рыжие волосы горели в лучах заходящего солнца, и Катрин узнала во всаднике Сентрайля. Она удивленно вскрикнула, улыбнулась и протянула к нему руки, но он, даже не поздоровавшись, бросил ей:
– Я еду из дворца, где мне сказали, что вы направляетесь в дом Жака Кера. Я искал вас, Катрин.
Его широкое лицо, обычно такое веселое, было какого-то зеленоватого цвета под слоями пыли, смешавшейся с потом. Катрин инстинктивно почуяла беду.
– Что происходит, мессир? Какое известие – боюсь, что страшное, – несете вы мне? Скажите скорее… Арно?
– Он ранен… серьезно… и просит вас приехать! И еще: Жанну взяли в плен бургундцы. Я должен вас привезти…
Видя, что Катрин остановилась, слуги, сопровождавшие телеги, тоже остановились. Но молодая женщина забыла о них. Она застыла как пораженная громом. Она неподвижно сидела на лошади, глядя пустыми глазами прямо перед собой, а конь нетерпеливо бил копытом.
Один из слуг робко подошел и дернул ее за подол.
– Мадам! Что нам делать?
Она удивленно взглянула на него, как будто впервые его увидев. Вдруг дрожь пронизала ее с головы до ног, она пришла в себя. Она сделала неопределенный жест рукой:
– Поезжайте без меня! Скажите… господину Керу, что я не могу приехать… Пусть он сделает все необходимое, и приветствуйте его от моего имени. А сейчас мне надо вернуться…
Потом, видя, что слуга ушел, откланявшись, она обернулась к Сентрайлю и взглянула на него.
– Скажите мне правду! Он умер, не правда ли?
– Нет… ведь он зовет вас. Но, если вы не поспешите, возможно, вы уже не застанете его в живых…
Катрин горестно закрыла глаза. Слезы градом полились из ее глаз, а рыдания разрывали грудь. Итак, судьба снова ударила ее… Арно умирает! Как это могло случиться? В этом было что-то абсурдное, невообразимое! Арно был крепок, как сама земля… И разве не было рядом с ним Жанны? Да… Сентрайль что-то говорил о Жанне? Ах да!.. Ее взяли в плен. Дева в плену? Еще один абсурд! Кто мог взять в плен посланницу Господа?
– Катрин! – в нетерпении закричал Сентрайль. – Надо ехать, собираться в дорогу. Время не ждет!
Она покачала головой. Конечно, надо спешить! Очень спешить! Нельзя терять ни минуты! Она повернула лошадь в направлении дворца, крыши которого блестели в лучах заходящего солнца. А выше небо было уже темным.
– Я еду с вами, – просто сказала она.
Час спустя Катрин, Сара и Сентрайль уже выезжали из Буржа, едва успев до закрытия ворот. Баня, чистая одежда и плотный ужин стерли усталость с лица овернца. Но напряжение не ушло из его глаз. Он ехал, сжав зубы, и гнев застыл в его темных глазах. Он думал, что его новости вызовут беспокойство и страх при дворе. Однако в то время, как трое всадников с сердцами, застывшими от горя, ехали к северным воротам королевской ограды, они долго слышали веселые звуки лютни и виол, преследовавшие их. Король и его верный спутник Ла Тремуйль праздновали возвращение с охоты… Был дан ужин и бал…
– Танцуют… – проворчал Сентрайль, гневно глядя на освещенные окна дворца. – Танцуют, когда другие умирают и королевство в опасности. Черт бы их побрал!..
Только Иоланда Арагонская, прибывшая два дня назад к своей дочери, вышла проводить их. Она протянула Сентрайлю тяжелый кошелек с деньгами и сказала просто:
– Сделайте невозможное!
Потом ушла, больше не обернувшись.
Темной ночью всадники двигались, не произнося ни слова. Сентрайль мысленно переживал свой гнев, а Катрин была погружена в свои грустные мысли. Они с Сарой снова были одеты в мужское платье, более удобное в дороге, а к луке седла был приторочен тяжелый сундучок, куда Катрин почти неосознанно уложила большую сумму денег и кое-какие из своих украшений. Среди них находился и знаменитый черный бриллиант Гарена, с которым она никогда не расставалась. На войне золото – сильное оружие, и Катрин хорошо понимала это.
В нескольких коротких фразах Сентрайль рассказал ей, что произошло под стенами Компьеня 24 мая. Жанна во время вылазки в лагерь Венетты увлеклась, очутилась вдруг перед лицом крупных сил армии Жана Люксембургского и решила отступить к Компьеню. Но когда она оказалась перед воротами Компьеня, решетка была уже опущена, а мост поднят. Ее взяли в плен вместе с Жаном д'Олоном, ее оруженосцем.
– Кто приказал поднять мост? – спросила Катрин.
– Гийом де Флави! Эта свинья… этот предатель! Арно был ранен, когда он требовал опустить мост. Он не участвовал в вылазке по особому приказу Жанны, ему поручили оставаться в резерве. На нем не было лат, когда он бросился на Флави со шпагой в руке. Они начали драться, и Флави взял верх. Арно упал, насквозь пронзенный шпагой. Он лишь успел увидеть, как этот предатель Лионель Вандомский, которого когда-то Арно пощадил под Аррасом, схватил Жанну и сбросил ее с лошади. А потом лихорадка, бред и гнев охватили его душу…
Вот о чем думала Катрин, пришпоривая свою лошадь. Встречный ветер бил ей в лицо. Она не чувствовала ни усталости, ни голода, ни жажды и составляла одно целое со своим скакуном, которого постоянно пришпоривала, боясь опоздать и застать лишь хладный труп. Ее поддерживала только одна мысль: он позвал ее! К ней он направил Сентрайля, только к ней!
