Жюльетта Бенцони - Пора свиданий
Вскрикнув от ужаса, Катрин отпрянула в сторону, инстинктивно увлекая за собой одеяло и прикрываясь им. Голько тогда она увидела Готье, стоящего перед кроватью. Он смотрел на нее глазами безумца. Руки его висели плетьми и, топор остался в теле Мак-Ларена, как раз между лопаток.
Какое-то время Катрин и нормандец молча смотрели друг на друга, как будто встретились впервые. Страх парализовал ее. Она никогда не видела на лице Готье такого выражения жестокой непримиримой решительности.
Он был вне себя, и, когда Катрин увидела огромные, медленно поднимающиеся вверх кулаки великана, она подумала, что сейчас он ее убьет, но даже не двинулась: у нее не было сил. Мозг ее работал, будто отдельно, от окаменевшего тела, не желавшего подчиняться воле. Впервые в жизни Катрин наяву переживала это пугающее состояние, испытываемое человеком в кошмарных снах, когда он, преследуемый опасностью, напрасно пытается оторвать ноги от земли, хочет кричать, но звук не исходит из горла… Готье опустил обессилевшие руки, и колдовство, сделавшее Катрин своей пленницей, улетучилось. Она посмотрела на труп Мак-Ларена со страхом, смешанным с удивлением. Как быстро и легко приходит смерть! Один вопль — и нет души, пыла, страсти — ничего, кроме неподвижного тела. Этот человек, в объятиях которого еще несколько мгновений назад она изнемогала от страсти, внезапно исчез! Он сказал: «Я помогу тебе…», но у него даже не осталось времени, чтобы подчинить ее своей воле.
Она с трудом подавила комок в горле и беззвучно спросила:
— Почему ты это сделал?
— И вы осмеливаетесь меня спрашивать? — ответил он грубо. — И это все, что осталось от вашей любви к мессиру Арно? И вам оказался нужен любовник вечером того же дня, когда вы увидели мужа? А я так высоко ценил ваше мужество! В моем воображении вы были святой! И только что я увидел вас мурлыкающей, как весенняя кошка!
Страх как рукой смахнуло. Этот человек только что совершил убийство и теперь осмеливается осуждать ее.
— Как ты смеешь вмешиваться в мою жизнь? И кто дал тебе право лезть в мои дела?
Он шагнул вперед, не разжимая кулаков, с горькой усмешкой на лице.
— Вы вручены мне, доверены мне, и я поклялся Одином, что за вас отдам всю свою кровь по капле, буду верен вам до последнего вздоха! Я заставил умолкнуть свою любовь, непреодолимую тягу к вам, потому что чувство, объединяющее вас с мужем, мне казалось очень чистым и красивым. Другие не имеют права дотрагиваться до него, вмешиваться. Все следует посвятить защите подобной любви…
— И что мне остается? — гневно спросила Катрин. — Я одна, одна навсегда, у меня нет больше ни мужа, ни любви… Сегодня он меня отверг…
— Да он сгорал от желания протянуть вам руки! Только он вас слишком любит и не хочет допустить, чтобы вы гнили заживо, как это случилось с ним. Ваша несчастная женская голова думает только об одном: он, видите ли, вас отверг! А что вы сделали? Вы бросились в объятия первого встречного и только по одной причине: вы поступаете, как животные, когда приходит весна и кровь ударяет им в голову. И если вам нужен мужчина, то почему вы избрали этого иностранца с ледяными глазами, а не меня?
Нормандец бил себя кулаком в грудь, словно в барабан, а его голос громыхал раскатами грома. Теперь, когда Катрин очнулась и к ней вернулось хладнокровие, она призналась себе, что для нее остается неясным, как она могла броситься в объятия шотландца. В душе она оправдывала Готье. Ей было как никогда стыдно, но она понимала теперь, почему в серых глазах нормандца появился тревожный огонек. Убив только что человека, он был готов броситься к ней в объятия, и после того что он увидел, ничто не могло его остановить. В вопросе, почему она не избрала его, было половодье гнева, злобы, обманутой любви и презрения. Катрин перестала быть для него святой. Она была просто женщиной, давно и страстно желанной.
Уняв дрожь, молодая женщина в упор посмотрела на гиганта.
— Убирайся, — сказала она ледяным голосом. — Я выгоняю тебя!
Готье разразился диким смехом, обнажив белые зубы.
— Вы меня прогоняете? Ну что же, это ваше право в конце концов! Но прежде…
Катрин отпрянула к стене, чтобы лучше отразить нападение, но именно в этот момент открылась дверь и вошла Сара. Окинув быстрым взглядом комнату, она увидела Катрин, приросшую к стене, Готье, готового к прыжку, и между ними на кровати — окровавленное тело Мак-Ларена, разбросившего руки, словно на кресте.
— Черт возьми, что здесь происходит?
Стесненная грудь Катрин сделала вздох и с облегчением освободилась от сковавшего ее страха. Цыганка разрядила напряженную атмосферу, царившую в комнате.
Демоны отступили, освободив дорогу действительности.
Спокойным голосом, ничего не скрывая и не пытаясь оправдать себя, Катрин рассказала, как Готье убил шотландца. Пока она говорила, остывший нормандец сел на край кровати спиной к своей жертве. Обхватив голову руками, он казался безучастным к тому, что его ожидает. С молчаливого согласия Катрин и Готье Саре надлежало принять решение.
— Какую заварили кашу! — проворчала цыганка, когда Катрин закончила рассказ. — Скажите, как теперь мы будем выбираться из этого положения? Что скажут шотландцы, когда узнают о смерти своего командира?
В подтверждение ее слов на первом этаже стали кричать хором: «Ян! Эй, Мак-Ларен! Иди, выпей! Здесь хорошее вино! Спускайся!»
— Сейчас они поднимутся сюда, — прошептала Сара. — Надо убрать труп. Если узнают правду, быть еще крови…
Готье по-прежнему не двигался, но до Катрин дошло, что хотела сказать Сара. Шотландцы потребуют голову Готье. Они знают только один закон — закон возмездия: око за око! Их командир мертв, и убийца должен заплатить за это собственной головой. Катрин почувствовала, что не перенесет такого. В конце концов, кем для нее был Мак-Ларен? Она его не любила. У нее даже не было никаких причин, дающих право на оправдание. Ничего, кроме мимолетного ослепления. Но чтобы Готье стал жертвой покаяния? Нет, этого она допустить не могла! В порыве отчаяния она бросилась на колени перед нормандцем, схватив его руки.
— Беги, — умоляла она. — Заклинаю тебя, беги! Спасайся, пока они не нашли труп.
Он опустил руки, открыв свое растерянное, посеревшее лицо.
— Ну и что будет, если они найдут труп убитого? Они убьют меня! Ну и что?
— Я не хочу, чтобы ты умирал! — Вскрикнула Катрин.
— Но вы же меня прогнали… Вот смерть и освободит вас от меня!
— Я не знала, что творила. Я обезумела! Ты меня оскорбил, ранил в самое больное место… но ты был прав. Видишь, я у тебя прошу прощения!
— Это еще зачем? — ворчала Сара в своем углу. — Лучше послушайте, как они там расшумелись внизу!
