Эйна Ли - Ночь с возлюбленным
– Хватит! Помолчите! – потребовал Натан. – Что толку пререкаться?..
– Но я хочу знать, кто из моих братьев – отец Гаррета.
– Ты должна сказать ему, Кэролайн. Джед прав, ты не можешь утаивать правду от отца ребенка. Он имеет право знать.
Она перегнулась через стол и посмотрела отцу в глаза:
– А как насчет моих прав? Я его родила, лечила, осушала его слезы. Я смеялась, когда он смеялся, плакала, когда он плакал. Мое сердце кровоточило, когда он, играя, разбивался в кровь. И мне вовсе не нужен мужчина, который породил его.
Но на Джеда ее слова не произвели ни малейшего впечатления.
– Бесчисленное множество матерей делали то же самое до вас. Это не меняет того факта, что у моего брата есть право знать правду.
– Милая, скажи ему… – пробормотал Натан.
– Чтобы этот человек приехал и забрал у меня сына? Гаррет – моя жизнь, папа. Я не могу без него. – Она повернулась к Джеду: – Вы сами сказали, что это только осложнит жизнь вашего брата. Так зачем ему знать?..
– На кону не только ваши чувства и чувства моего брата. Мальчику нужно знать своего отца, своих братьев и сестер. Если вы любите Гаррета так сильно, как говорите, то обязаны сказать правду ради него.
Джеду этот разговор давался с огромным трудом, но он не мог отступить. К тому же он верил в порядочность своих братьев, верил, что любой из них поступил бы правильно в отношении мальчика.
Кэролайн сделала глубокий вдох и выпалила:
– Отец Гаррета – Энди.
Джед пристально посмотрел ей в глаза:
– Какого черта? Зачем вы состряпали такую ложь? У вас совсем нет совести?
Она в замешательстве пробормотала:
– Что вы имеете в виду? Я говорю правду.
– Но Энди мертв. Вам это хорошо известно, и теперь вы пытаетесь взвалить вину на человека, которого уже нет в живых?
Кэролайн побледнела.
– Он… он умер? Я не знала. – Она опустилась на стул. – Как это случилось? И когда?
– В шестьдесят третьем. Погиб в Геттисбергском сражении. Он был в дивизии Пикетта.
Когда она снова взглянула на него, в ее глазах блестели слезы.
– Мне очень жаль. – Ее подбородок дрожал, она старалась сдержать слезы. – Он был таким милым. Таким добрым и хорошим. И все это время я думала… Клянусь, я даже не подозревала…
– Я вам не верю. Энди был совсем ребенком – ему было не больше шестнадцати, когда вы уехали из Виргинии.
– А мне – только пятнадцать. Выходит, и я была ребенком, не так ли?
– Вы знали, что беременны, когда уезжали?
– Нет, я поняла это только тогда, когда мы уже были в море.
Джед повернулся к Натану:
– Вы знали, сэр?
– Конечно, нет. Если бы я знал, то настоял бы, чтобы они поженились.
– Но это не объясняет, почему вы не написали ему, Кэролайн, не сообщили. У вас было для этого достаточно времени.
– Я написала ему, но он так и не ответил.
Джед в гневе сжал кулаки. Стараясь успокоиться, он сделал несколько глубоких вдохов.
– Выходит, мой брат лег в могилу, не зная, что у него есть сын? А мои родители умерли, не зная, что у них есть внук, который должен хранить память об их сыне. Вам не приходило в голову, что Энди мог не получить вашего письма?
– Не получив от него ответа, я решила, что он не хочет нас знать.
– Вы действительно думаете, что парень, который хотел стать священником, мог бросить вас и своего ребенка? Я не верю этому.
– Мне было шестнадцать, когда родился Гаррет, и я сама была почти ребенком. Мне было ужасно стыдно, я чувствовала себя виноватой в том, что забеременела не в браке. Неужели это так трудно понять?
– А вам не приходило в голову написать моим родителям? Могли бы, по крайней мере, сообщить им о внуке.
– Зачем? Чтобы они заставили Энди жениться на мне, когда я думала, что он не хочет этого? Ваши рассуждения – это рассуждения взрослого человека. Посмотрите на все глазами шестнадцатилетней девочки.
– Но вам больше не шестнадцать лет! Что сейчас у вас в голове?! Почему вы по-прежнему не хотите, чтобы сын Энди узнал о своем отце? По крайней мере, могли бы сказать правду мне. Могли бы сказать в тот же миг, как мы встретились через столько лет.
– Но я была… в смятении. Именно поэтому мне хотелось, чтобы вы побыстрее от нас уехали. Я же не знала, что Энди мертв. Я думала, что вы все ему расскажете, а он, узнав правду, захочет сам растить Гаррета и заберет его в Виргинию.
– Ваши страхи только начинаются, дорогая леди.
– Не пытайтесь мне угрожать, Джед, Раз мы с Энди не были женаты, то у вас нет никаких прав на Гаррета.
– Ошибаетесь, потому что Гаррет – Фрейзер. Следовательно, это дело семейной чести. Пока я жив, он будет воспитываться как Фрейзер. – Джед повернулся к Натану – Капитан Коллинз, я прошу вашего разрешения жениться на вашей дочери.
– Жениться?! – взорвалась Кэролайн. – Что за нелепость?! И кто из нас сейчас рассуждает как ребенок?
Натан вздохнул. Немного помедлив, проговорил:
– Джед, ничего лучшего я не мог бы и пожелать для моего внука. Конечно, я даю разрешение. Но решать будет моя дочь.
– А мое решение – «нет», – заявила Кэролайн. Джед даже не взглянул на нее.
– Тогда могу ли я просить вас еще об одном одолжении, сэр? Не перепишете ли вы всю землю и лесопилку на Гаррета, назначив меня душеприказчиком?
Джед ждал ответа затаив дыхание. Натан долго молчал, о чем-то напряженно размышляя. Наконец поднялся и протянул ему руку.
– Вам я доверяю Джед, как никому другому.
– Спасибо, сэр. Я думаю только о благе Гаррета.
Кэролайн в ужасе смотрела на отца.
– Ты так поступаешь со мной, папа?
– Только для того, чтобы защитить интересы Гаррета, дорогая. Тем самым я защищаю и твои интересы.
– Как ты думаешь, я долго пробуду здесь, когда все перейдет в руки Джеда? А ведь это – единственный дом, который Гаррет когда-либо знал! Он любит его. И если я заберу его отсюда… Ах, я не могу поверить, что ты способен на такое, отец! – Покосившись на Джеда, она сквозь зубы процедила: – В тот самый миг, когда вы снова появились в нашей жизни, я поняла: быть беде.
– Мне очень жаль, что наши отношения складываются так неудачно, Кэролайн, но обязанности есть обязанности. И мы, Фрейзеры, всегда стоим на страже интересов друг друга. Я надеюсь, что вы, подумав, примете мое предложение и выйдете за меня замуж.
– Только когда ад замерзнет, мистер Фрейзер. – Вскинув голову, Кэролайн гордо направилась к двери – настолько гордо, насколько это было возможно, вышагивая босиком.
Глава 8
На следующее утро гнев еще тлел где-то у него в груди, и малейшей искры было бы достаточно, чтобы он вспыхнул с новой силой.
Он ожидал, что Кэролайн встретит его в штыки, возможно, даже откажется ехать с ними в Сакраменто. Но, к его величайшему удивлению, она вышла к завтраку совершенно спокойная и сказала всем «доброе утро».
