Элизабет Чедвик - Девственный огонь
— Нет, любимая. Я был бы очень рад сделать это сам.
— Но…
Он назвал ее любимой! Невзирая на свой страх, что он увидит ее обнаженной, Джессика почувствовала к нему нежность.
— Может, начнем с меня? — он взялся за пояс халата.
«Есть ли у него ночная сорочка под халатом», — в панике подумала она и произнесла дрожащим голосом:
— Но здесь светло.
— Не волнуйся, — успокаивающе сказал он. — Мы будем женаты очень долго, поэтому рано или поздно тебе придется увидеть меня. Я же просто мечтаю посмотреть на тебя.
— Правда?
— Конечно. Ты думаешь, я не заметил, какое у тебя красивое тело?
Джессика никогда не думала, что у нее красивое тело. Она просто не обращала на это внимания.
— Я был просто в восхищении от тебя в тот вечер на балу, правда, я немного тогда увидел.
Расстегивая пуговицы ночной рубашки у горловины, он наклонился и нежно поцеловал ее в шею, как раз в том месте, где трепетала тоненькая жилка. Сердце ее гулко застучало. Затем он взялся за подол рубашки.
— Подними руки, любовь моя.
Как во сне, Джессика подняла руки. Он снял сорочку и бросил на кресло у кровати. Потом внимательно посмотрел на нее. Джессика в оцепенении не могла поверить, что все это происходит именно с ней.
— Боже мой, Джесс, ты потрясающе красива!
Красива? Верить ли ему? Наверно, он просто очень мил и добр к ней. Он сбросил халат, и ее глаза изумленно уставились прямо на его бедра. Да, теперь она поняла, что ее ожидает, и ужаснулась от мысли, как он войдет в…
— Ну, ну, Джесс, не смотри так, как будто я собираюсь тебя убить. То, что ты видишь, всего лишь доказательство того, как сильно я хочу тебя.
Она отвела глаза. То, что она так смотрела, было очень плохо, но в десять раз хуже, что он поймал ее на этом.
— А теперь пойдем в постель, — мягко сказал он, — а то ты еще умрешь от страха.
— Мне… Извини… Я…
— Никаких извинений, любовь моя, — Тревис взял ее на руки, крепко прижал к себе. Джессика вздрогнула от жара, исходящего от его тела и окутывающего все ее существо.
— Хотя в действительности ты больше должна бояться упасть с этой кровати, чем меня, — он уложил ее на высокую кровать и, весело улыбаясь, попросил помочь и ему взобраться туда же.
«Как он может шутить и веселиться в такой момент! — подумала она. Но Тревис уже вспрыгнул на кровать и улегся рядом с ней. Джессика поняла, что ей некуда деваться.
— М-может, накроемся простынями?
— Слишком жарко, — терпеливо заметил он.
— Тогда д-давай выключим свет.
— От этого тебе будет лучше?
— Да.
Тревис вздохнул и выключил свет. Комната погрузилась в темноту, только луна заглядывала в открытую балконную дверь. Джессика повернула голову и посмотрела на балкон.
— Я не могу выключить луну, — Тревис тихонько засмеялся. — Если она тебе так мешает, просто закрой глаза.
Опершись на локоть, он наклонился и нежно поцеловал ее в шею. Джессика вздрогнула. Она даже не предполагала, что ей будет так страшно. Если бы не тот разговор с Пенелопой! Тревис быстрыми резкими движениями целовал и покусывал ее подбородок, шею, плечи. Пока она думала, не ждет ли он того же от нее, его рот прижался к ее губам, а ладонь начала медленно и нежно ласкать ее грудь. Джессика застонала, но вряд ли Тревис услышал ее. Из его груди вырвался вздох удовольствия, как у ребенка, впервые пробующего что-то новое и восхитительное. Этот звук взволновал Джессику. Неужели он находит ее новой и восхитительной? Его ладонь, блуждавшая по ее телу, резко сжала грудь, заставляя соски напрячься и затвердеть. Теплая сладкая волна охватила все ее тело, вызвав неизъяснимо приятное чувство внизу живота, где-то внутри нее. Джессика беспомощно пыталась уклониться от его поцелуев, ее тело вздрагивало от неясных предвкушений.
— Я прижмусь к тебе? — прошептал он. — Ты не против?
Пока она собиралась ответить, его руки обвили ее и начали крепко прижимать к себе, пока они не оказались тело к телу на гладких простынях.
Джессике казалось, что они прикасаются друг к другу каждым миллиметром тела. Она чувствовала жесткие волосы на его груди, его бедра, его твердую плоть. Под ее пальцами был теплый шелк его кожи и упругие мышцы спины. Он был похож на прекрасную греческую статую, за исключением того, что статуя не могла быть такой теплой и так крепко обнимать ее.
Ее пальцы трепетно касались его кожи. Тревис губами прикоснулся к ее уху и прошептал:
— Мне так приятно!
Джессику восхитили и его теплое дыхание, и удовольствие в его голосе, и она начала гладить его плечи и спину.
— О, Джессика, — пробормотал он, и его пальцы побежали от плеч по всему ее телу. Он ласкал каждый кусочек ее кожи, ласкал нежно и трепетно, пока тело ее не стало мягким и податливым. Затем он немного отодвинулся и обеими руками крепко прижал к себе ее бедра, заставив почувствовать свою твердую плоть. Прежде чем она испугалась, его пальцы опять побежали к ее плечам, он осторожно повернул ее на спину, и его руки начали колдовскую игру. Он ласкал ее нежную шею, прекрасную грудь, а когда его рука коснулась ее живота, она опять почувствовала теплую приятную истому где-то внутри себя.
— Какие красивые ноги, — прошептал он, гладя ей бедра. — Тебе хорошо?
Джессика не знала. Мощная горячая волна нахлынула на нее, голова закружилась. Его рука легла на треугольник волос внизу живота. Чувство от его прикосновения было настолько сильным, что она непроизвольно сжала ноги. Тревис ласкал нежную кожу ее бедер, гладил шелковистые волосы, заставляя девушку дрожать от возбуждения. Он улыбнулся, глядя в ее широко распахнутые глаза, легко коснулся языком ее губ, а его рука нежными ласкающими движениями осторожно раздвинула ей колени. И вот он уже у нее между ног. Все ее тело напряглось.
— Не бойся, любовь моя, — прошептал он успокаивающе и начал осторожно входить в нее. — Сейчас уже будет легче, — и стал нажимать сильнее.
Боже! Он разорвет ее! Наверное Пенелопа действительно говорила правду!
И вдруг Джессика с удивлением почувствовала его глубоко в себе! Ничего страшного не случилось!
— Все нормально? — он лежал на ней, безраздельно владея ее телом.
Она кивнула, думая, что с этого момента всегда будет верить ему. Ничего ужасного не произошло, а начало вообще было чудесным. Джессика удивилась, когда он отодвинулся. Ведь ощущение его внутри себя было приятным, даже несмотря на ту маленькую боль, которую он ей причинил, несмотря на то, что он довольно тяжелый. Она сдвинула ноги.
— Не надо, любовь моя, — опираясь на локоть, он свободной рукой снова раздвинул их.
