Хизер Гротхаус - Пробуждение любви
Микаэла застонала, рухнула на постель и натянула на голову одеяло. Ей не хотелось видеть ни одной вещи, к которой она прикасалась в Торнфилд-Мэноре. Достаточно того, что сейчас в углу комнаты валялось свернутое розово-зеленое платье, которое она буквально возненавидела.
Голос матери поддразнивал ее сквозь одеяло:
— О, здесь твои ночные рубашки, пара передников и — что это? — Микаэла услышала треск пергамента. — О Боже, это похоже на королевский указ, как забавно!
Микаэла выглянула из-под одеяла и увидела, что мать держит в руках мятый кусок пергамента. Девушка тут же поняла, что это, и на нее нахлынули воспоминания о том интимном вечере в спальне лорда Алана, и она с трудом сдержала слезы. Как же она ненавидела этого человека!
— Сожги его, — сказала Микаэла и вновь спряталась под одеяло. Ей не хотелось видеть жалостное оправдание, заставившее лорда Алана жениться на этой отвратительной, мерзкой, противной Джульетте. И было это по-христиански или нет, ее нисколько не заботило, что лорд Родерик Шербон ищет себе жену!
Неожиданно Микаэла еще раз вылезла из-под одеяла и выхватила пергамент из рук матери. Она долгое время не отрываясь смотрела на него.
Затем на ее лице появилась улыбка.
Глава 6
Если и был один положительный момент в женитьбе Алана Торнфилда, то это что именно свадебный пир подсказал еще трем леди посетить Шербон в надежде стать состоятельной женой Родерика, Родерик подозревал, что женщины ослеплены красотой и обаянием Хью и надеялись, что жених окажется столь же привлекательным. Но из трех новых претенденток у одной при виде мрачного замка не хватило смелости даже проехать по подъемному мосту, вторая лишилась мужества, лишь миновав внутренний двор и заглянув в зал; оставалась лишь одна, чтобы быть допрошенной Хью.
Она находилась здесь уже пару дней — эта новая девушка, как бы ее ни звали, — а Родерик держался на расстоянии, надеясь, что вновь прибывшая будет иметь время привыкнуть к промозглому и нездоровому воздуху Шербона, прежде чем он предстанет перед ней в своем неприглядном виде.
Но время поджимало, и Родерик мог позволить ей лишь два дня, чтобы освоиться. Они встретятся сегодня, и, возможно, лицо, которое он увидит, будет лицом его невесты. Очевидно, она обладала большей выносливостью, чем другие, — лишь еще одна до нее оставалась в его резиденции два дня, и у той женщины было несколько недостатков — среди них то, что она плохо видела, и у нее были проблемы со слухом.
Воспоминание о той старой деве заставило Родерика мрачно усмехнуться.
Он подошел к своему стулу за столом лорда в огромном зале, удовлетворенный тем, что его указание разжечь яркий огонь в квадратном открытом очаге выполнено. Он понимал, что был строг и непреклонен со слугами, но Магнус Шербон, вероятно, был прав в своих методах управления штатом слуг в замке. Как только он умер и перестал управлять ими, они превратились в дикарей, грабящих тот самый замок, который был их домом.
Нужна была твердая рука, и Родерик находился как раз в том состоянии, которое требовалось,'чтобы взять верх над своим прошлым.
Он вытянул левую ногу, чтобы снять нагрузку с колена, в тишине зала — он приказал, чтобы слуги оставляли его абсолютно одного в течение дня, пока он их не позовет.
«Точнее, пока не заорет», — говаривал раздраженно Хью.
Стоило Родерику подумать о Хью, как тот вошел в арочный проем двери западного крыла. Перед ним, перебирая толстенькими ножками, по гладким камням пола вприпрыжку бежал Лео.
Скоро ему исполнится три года, с удивлением подумал Родерик. Три года — и почти год прошел с тех пор, как он оставил свою мать в Константинополе. Он был так мал, что давно перестал плакать по ней и вряд ли вспоминал ее. Но Родерик не забыл Аурелию — да и как он мог? О ней напоминали радостные глаза малыша и широкая улыбка, и когда Родерик видел их, его сердце предательски замирало.
— Вод-вик, — позвал Лео, устремляясь к краю стола и останавливаясь около Родерика, ухватившись маленькой ручкой за ножку стола, чтобы затормозить быстрое движение. Он всегда выглядел нетерпеливым. — Пивет, Вод-вик.
— Добрый день, Лео, — приветствовал его Родерик.
Мальчик придвинулся поближе, вытянул ручку и легко похлопал левую ногу Родерика. Его личико выражало надежду.
— Можно сесть?
— Нет, — ответил Родерик, и физический дискомфорт заставил его нахмуриться. — Не сегодня. Я… я очень занят делами. Уверен, ты понимаешь, — ворчливо пояснил он, и его слова эхом отозвались в большом пустом зале.
— Беги на кухню, Личинка, — сказал Хью, беря мальчика за руку и поворачивая к себе лицом. — Может быть, тебе удастся выпросить у кухарки бисквит к завтраку.
— Холосо, Хю, — весело сказал Лео, но, прежде чем уйти, вновь взглянул на Родерика, причем его личико снова приняло торжественное выражение. — Пивет, Вод-вик.
— Пока, Лео, — ответил Родерик и посмотрел, как мальчик бросился к выходу.
— Она идет сюда. — Это было утренним приветствием Хью после того, как Лео оставил их вдвоем. — Мы с Лео прошли мимо нее в коридоре. Ты нервничаешь?
— Нет, вовсе нет, — усмехнулся РодерИк. — Почему я должен нервничать?
Хью пожал плечами.
— Она хорошенькая? — неожиданно спросил Родерик.
— Осмелюсь сказать «нет». — Хью поднял одну бровь. — Но, похоже, у нее все зубы целы, это уже кое-что.
Родерик невесело рассмеялся. Вот чем ему приходится довольствоваться! Денег больше, чем у церкви, а он вынужден побираться, словно нищий.
Затем Хью привычно принялся критиковать друга:
— Черт возьми, Рик, почему ты всегда носишь этот проклятый плащ? Я думал, что вчера вечером ты попросишь Харлисс подстричь тебе волосы.
— Эта идея была вовсе не моя, а твоя. Я скорее пробегу перед двором короля Генриха в чем мать родила, чем подпущу к себе Харлисс с лезвием.
— Да, хотел бы я это увидеть, — засмеялся Хью.
— Я ношу плащ, потому что он мой и я так хочу.
— Ты носишь его потому, что стыдишься. Снимай хотя бы капюшон, когда ты один или со мной. Ради всего святого.
— Предупреждаю тебя, Хью, ты слишком много себе позволяешь. — Но Родерик откинул капюшон на плечи, чувствуя себя обнаженным и уязвимым. На самом деле он так привык к своему костюму, что надевал его по привычке, почти не замечая, во что одет.
— Но кто-то должен сказать тебе это, — быстро ответил Хью. Затем его глаза обратились к кухне, и Родерик, повернувшись, увидел высокую женщину в скучном платье цвета старой кости. Даже на расстоянии фигура напоминала скелет.
