Джоанна Линдсей - Пламя сердец
Ройс наклонился, чтобы поднять ее. Она напоминала повязку, хотя на ней и не было крови. На одном конце Ройс увидел узел, рядом с узлом ткань была разрезана — видимо, его кинжалом. Два круглых углубления, слабо отпечатавшихся на ткани, ясно давали понять, что…
— Нет, я не могу поверить!
Взгляд Ройса упал на склоненную голову юноши, рука потянулась к рубашке, и резким движением он разорвал ее до конца. С шумом выдохнув воздух, Ройс громко выругался, когда получил доказательства, превратившие юношу в женщину. Он поднял другую руку, сорвал повязку с головы Кристен и вновь разразился проклятиями, когда длинная золотистая коса упала на спину.
Пленники вздохнули, как один человек, но Кристен не издала ни звука, и в ее глазах, которые прямо смотрели на Ройса, не было ни слезинки. Что же это за женщина, которая скрывала свой пол, хотя могла избежать порки? Или она не понимает, что он никогда не позволил бы высечь женщину?
Ройс разрезал ее путы, и она тут же натянула рубашку на тело. Он схватил ее за руку и потащил к Торольфу, который, подавленный, стоял неподалеку.
— Итак, она — это юноша? И ты допустил, чтобы я ее высек?! Что ты хотел скрыть? Что она — женщина? — гневно спрашивал Ройс.
— Он хотел защитить меня, — ответила за него Кристен.
Ройс быстро повернулся к ней, но ярость, наполнявшая его глаза, не испугала ее.
— И вовсе она не немая, и язык наш она понимает! Во имя всех святых, ты мне скажешь, почему ты не открыла рот и не спасла себя от порки?
— Чтобы спасти себя от саксов. Они могли изнасиловать, — просто сказала она.
В ответ раздался его грубый смех. — Посмотри на себя. Ты слишком велика для моих мужчин, неужели непонятно? И совсем непривлекательна, девка.
Это он сказал по злобе, но ее эти слова обидели.
— Что ты теперь сделаешь со мной? — рискнула она спросить.
Ройса злило, что она никак не отреагировала на его оскорбления.
— Ты будешь работать в доме. Обращаться с тобой будут так, как ты сама заслужишь. Ты поняла?
— Да.
— Теперь объясни им.
Кристен посмотрела на Торольфа и Отера, который приблизился к нему.
— Он собирается взять меня в дом, заложницей, чтобы держать вас в повиновении. Но это не должно изменить ваших планов. Обещайте мне, что убежите, как только представится случай. Если кому-нибудь удастся добраться домой, пришлите сюда моего отца.
— Но он убьет тебя, если мы убежим.
— Сейчас он просто зол, потому что ему пришлось высечь женщину. Не думаю, что он убьет меня.
Отер согласно кивнул.
— Мы будем пробиваться к датчанам на север. У них есть корабли.
— А я буду стараться делать так, чтобы вы всегда знали, как идут у меня дела. Не беспокойтесь обо мне.
— Довольно! — рявкнул Ройс и оттолкнул ее к Вайте. — Веди ее в дом, и пусть женщины ее искупают.
Когда они удалялись, он увидел красные рубцы на ее спине и призвал все свое самообладание, чтобы говорить с Торольфом спокойно.
— Я знаю, что она сказала больше, чем я просил. Я скажу тебе коротко. Только попытайтесь бежать или напасть на моих людей, и я позабочусь, чтобы она сама захотела умереть. И помните — я слов на ветер не бросаю.
Глава 11
Кристен почувствовала себя неловко, когда переступила порог дома саксов. Большой зал, через который они шли, был вытянут в длину и больше по размеру, чем в доме ее отца, но она представляла себе, как все должно выглядеть в таком просторном помещении. У них дома в зале не было навесного потолка, и это превращало комнату в каменную пещеру, такую холодную в зимнее время, что семья предпочитала проводить вечера в кухне. В доме саксов потолок был, и все равно комната казалась достаточно высокой.
Кухня здесь от других комнат ничем не отгорожена, как у них дома, на чем очень настаивал прадедушка, потому что дым был ему неприятен. Здесь готовили на длинной каменной печке, занимавшей почти половину задней стенки. Слева за печкой лестница вела наверх. Стену справа занимал большой камин, но он был холоден и пуст и наверняка не использовался в летние месяцы.
Пол был деревянный, и при ходьбе Кристен ощущала под ногами пустоту. Внизу наверняка помещался подвал. Между двумя большими окнами на полу лежал ковер, на нем стояли стулья и табуретки, ткацкие станки и мольберт для вышивания. Двери и окна были распахнуты настежь и пропускали в дом свет и теплый воздух. У окон напротив стояла большая пивная бочка, а вокруг стулья и несколько столов, предназначенных, видно, для игры. На длинном столе вперемежку с инструментами лежало оружие, недоделанные табуретки, деревянные сосуды для питья на разных стадиях изготовления. У стола Кристен увидела мужчину, который был занят тем, что приделывал к рукояти плетки тонкие полоски кожи. Она вздрогнула и острее ощутила боль в спине.
Кроме мужчины с плеткой в комнате находилось семеро женщин — миниатюрных и хорошо ухоженных. Одна, одетая лучше других, поднялась и велела Вайте остановиться. Ее глаза блистали той же небесной синевой, что и у того огромного воина в лесу, которого, как надеялась Кристен, уже не было теперь в живых.
На взгляд Кристен, женщина была очень хороша собой, если бы не ее мрачный взгляд. Судя по тону, каким она разговаривала с солдатом, это была хозяйка дома. Кристен не удивляло, что у предводителя саксов такая красивая жена. Она могла бы позавидовать и ей, имеющей такого красавца-мужа, если бы не была пленницей этого человека.
— Как ты посмел привести его в дом? — спросила женщина и подошла ближе.
— Он — это она, миледи, и лорд Ройс приказал, чтобы женщины ее искупали.
— Женщина? — Дама подошла еще ближе и ощупала Кристен взглядом с головы до ног. Потом покачала головой. — Нет, это исключено.
Вайте схватил длинную косу Кристен и перекинул через плечо, чтобы дама могла ее видеть.
— Лорд Ройс высек ее, и тут же все открылось. — Он грубо повернул Кристен. — Это спина не мужчины.
— Нежная кожа и длинная коса еще ни о чем не говорят.
Вайте ухмыльнулся.
— Милорд убедился другим способом, и вы сами увидите, когда она будет мыться.
Дама пренебрежительно фыркнула.
— И что нам с ней делать после купания?
Вайте пожал плечами:
— Она остается в доме для посильной работы, миледи.
— Что это нашло на Ройса? — запричитала дама. — Привел в дом какую-то язычницу.
— Он хочет использовать ее, чтобы…
— Ну, конечно, — снова фыркнула она, — он будет использовать ее в том же качестве, что и сами викинги!
— Может, и так, — осклабился Вайте. — Но прежде всего она заложница.
— Ну, ладно. Если ее надо мыть, то принеси ключ от цепей. Но сначала отведи ее в ванную и оставь с ней двоих для охраны, пока я объясню женщинам, что нужно делать. Им это понравится так же мало, как и мне.
