Бертрис Смолл - Мое сердце
— А мне больше по душе ее самообладание, — ухмыльнулся Эссекс. — Мне бы девушку, у которой что-то есть в голове!
— Вам? Девушку с головой? — перебила его Эйнджел. — Вот уж никогда не знала, что вы так разборчивы, милорд граф.
— Милорды, Эйнджел! Прекратите немедленно! — воскликнула кроткая Бесс. — Эйнджел, мы с тобой приехали помогать Велвет, посоветовать, что взять с собой ко двору. А вам, джентльмены, придется в это время спокойно посидеть за бокалом вина, — закончила она твердо.
Мужчины согласно улыбнулись и последовали за быстро удалявшимися юбками леди Сесили. Элизабет Трокмортон была одной из любимиц королевы, которую та одновременно и любила и уважала. Ей было двадцать четыре года, она уже давно состояла при дворе и была самой старшей среди фрейлин. Сейчас она обернулась к новому предмету своих забот и сказала:
— Вы не проводите нас в свою комнату, Велвет? Велвет кивнула и повела их по лестнице в свои апартаменты. Эйнджел Кристман взяла ее под руку и прошептала:
— Если Бесс решила взять вас под свое крылышко, считайте, что вам повезло. Она просто чудо, чего нельзя сказать о других, — впрочем, скоро вы сами увидите.
Эйнджел была только двумя годами старше Велвет, но жизнь при дворе научила ее шире смотреть на многие вещи, а это, в свою очередь, придавало ей более зрелый вид.
Очень скоро Велвет поняла, как ей повезло, что она заручилась дружбой Бесс и Эйнджел. Осмотрев ее гардероб, они нашли большую его часть старомодной и провинциальной. Ее засмеют при дворе, уныло констатировали они, а первое впечатление так важно. Ей придется задержаться, когда двор покинет Блэкторн-Прайэри, и нагнать его через недельку, когда гардероб будет обновлен.
— Нет! Я не могу! — вскричала Велвет. — Он может приехать за это время, и тогда мне уже никогда не выбраться отсюда. Лучше пусть меня засмеют при дворе, чем… — Она остановилась, вдруг осознав, что чуть не выболтала свои тайные страхи.
— Ладно, — сказала Бесс, хотя и заинтригованная, но не привыкшая совать нос в чужие дела, — тогда, может быть, ваша портниха сможет перешить хоть несколько платьев за ночь? Тогда вы сможете отбыть завтра вместе со всеми, а она сошьет новые и пошлет их вам вдогонку. Ей придется сшить несколько белых платьев, так как королева предпочитает, чтобы все леди при дворе носили черное, а фрейлины — белое, когда они при исполнении обязанностей.
— А можно белое платье чем-нибудь отделать? — спросила Велвет.
— Вполне, — рассмеялась Бесс. — Это единственный способ всем нам не быть похожими на маленьких французских монахинь. Иногда к белым платьям мы надеваем нижнюю юбку другого цвета или с каким-нибудь рисунком на белом фоне. Но не волнуйтесь, Велвет. Свои самые красивые платья вы будете надевать на праздники и маскарады. Просто иногда у ее величества бывает плохое настроение.
— Бесс слишком добра, ей тяжело сказать, что королева просто стареет и пытается это скрыть, — хитро прищурилась Эйнджел. — Окружив себя дамами в белом или черном, она может выглядеть на их фоне гораздо более эффектно.
— Она добрая госпожа, — кинулась на защиту Бесс.
— К тем, кто не раздражает ее, но она очень ревнива, Бесс, и ты это отлично знаешь. Она ненавидит всех своих бывших фрейлин, удачно вышедших замуж, потому что сама никогда замуж не выйдет. Горе той девушке, которая ненароком обмолвится в ее присутствии, что мечтает о муже.
— Но есть же и такие, которые вышли замуж с ее благословения, — сказала Бесс.
— Да, такие девушки, кто пришел к ней, уже будучи помолвленными, как Велвет, но те, кто нашел свою любовь, состоя при дворе, жестоко наказываются королевой, и ты знаешь, что я говорю правду, Бесс. Иначе с чего бы это ты была такой осторожной?
— Эйнджел! — Лицо Бесс исказила мука.
— Ладно, ладно, хорошо, но все-таки я очень довольна, что состою под опекой и ничего больше. — Эйнджел повернулась к Велвет с усмешкой на губах:
— А вы, маленькая мышка, я смотрю, очень рады покинуть свое провинциальное гнездышко и уехать с нами?
— О да, да, — охотно согласилась Велвет, довольная, что разговор ушел в сторону от вопросов замужества.
Они вошли в спальню Велвет и здесь, к ее удивлению, обнаружили Дейзи, камеристку Скай.
— Судя по вашим лицам, вы уже побывали в туалетной комнате, — сказала Дейзи.
— О Дейзи! Большинство моих вещей…
— Старомодны и годятся только для маленьких девочек, — закончила за нее та. — Увы, это правда, но не стоит огорчаться, госпожа Велвет. Платья вашей матери всегда сшиты по последней моде, не важно, что она теперь не состоит при дворе. А коль ее сейчас нет и они просто пылятся в гардеробе, почему бы нам не переделать несколько из них по вашей фигуре?
— Весьма дельное предложение, — заметила Бесс. — Можем мы посмотреть те платья, которые, вы думаете, подойдут госпоже Велвет, Дейзи?
— Сейчас принесу, — ответила та. — Кроме меня, доступа к гардеробу миледи не имеет никто. — И она поспешила из комнаты.
— Вот старая ведьма, — сказала Эйнджел. — Насколько я понимаю, она прослужила у вашей матери всю жизнь?
— Почти тридцать лет, — подтвердила Велвет. — Она очень расстроилась, когда мама не взяла ее в собой в последнее путешествие, но вообще-то Дейзи никогда особенно не любила путешествовать с мамой. У нее огромная семья, так как ее муж, Брэн Келли, каждый раз, приходя с моря, награждал ее новым ребенком, прежде чем уйти в очередное плавание, — хихикнула Велвет.
— И сколько же у них детей? — заинтересовалась Бесс.
— Десять. Она воистину удивительная женщина, наша Дейзи. Все ее дети живы, и все выросли здоровыми и крепкими. У нее семь сыновей и три дочери, которых зовут Пэнси, Мариголд и Клевер.
Но прежде чем она смогла продолжать развивать эту тему, в спальню вернулась Дейзи с ворохом платьев, а за ней следовала девушка с еще несколькими.
— Пэнси и я принесли вам пять штук, госпожа Велвет, — заявила Дейзи. — Эти цвета пойдут вам больше всего. Позже мы еще посмотрим, какая материя есть в кладовой, и вы сможете выбрать себе что-нибудь, из чего можно будет сшить новые платья.
Платья очень понравились Бесс и Эйнджел. Все они были отлично сшиты, богато отделаны драгоценными камнями, с золотым и серебряным шитьем. Три из них цвета разных драгоценных камней — голубого сапфира, аквамарина и аметиста; два других пастельных тонов — бледно-зеленого и нежно-розового. До сих пор ее новым подругам не приходило в голову, что Велвет де Мариско — молодая наследница такого состояния, какое другим могло только присниться. Они не могли связать эту простую невинную девушку с огромным богатством, принадлежавшим ей.
