Лариса Черногорец - Не любите меня! Господа!
— Ну вот, Юленька, я же тебе говорил, что у тебя будет все хорошо, у тебя уже заступники появились, — Андрей сплюнул кровь и вытер разбитую губу. — Сударь, не лезьте не в свое дело, — он со злостью глядел на Илью. Тот спокойно отпустил его и, поклонившись, жестом пригласил к выходу.
— Полагаю, оружие для сатисфакции у нас уже имеется.
— Господа! — Юлия с криком бросилась между ними, — не делайте этого, господа! Прошу вас, господа, не надо скандала, не ссорьтесь, Илья Иванович, прошу вас, это досадное недоразумение.
— Без году неделя как вернулась, а из-за неё уже досадные недоразумения! — ехидный голосок Натали раздался у них за спиной, — Пойдем, дорогой, отец хочет тебя видеть.
Взяв Андрея под руку, Натали удалилась в глубь зала. Юлия видела, как Андрей споткнулся, словно не видел перед собой дороги. Сердцу её опять было больно. Но уже не так. Наверное, если слишком часто ранить душу, раны рубцуются и покрываются толстой коркой, следующие раны не так болезненны, но и к хорошему душа больше не так чувствительна. У него все «перегорело»… Как же больно убивать любовь. Она десять лет выжигала её каленым железом постылого замужества и льдом холодной Тюмени. Он снился ей каждую ночь, а она продолжала пытаться забыть его. Любовь нельзя убить. Она вспыхнула с прежней силой, стоило ей только снова увидеть его, и вот, теперь она снова должна с кровью вырывать её из своего сердца…
— Юлия Григорьевна, с вами все в порядке? — Илья взял её за руку и развернул к себе. — Что произошло, Юлия Григорьевна?
Юлия молча смотрела на него.
— Ну не хотите говорить, так не надо, только не расстраивайтесь, пойдемте, я вас больше ни на минуту не оставлю.
Он подхватил её под руку и повел на веранду. Юлия села на скамейку. Илья подмигнул ей:
— Я сейчас.
Через минуту он был на веранде с подносом, на котором красовались мороженное, пирожное, бутылка шампанского и два бокала. Юлия невидящим взглядом смотрела в даль. Услышав его шаги, она обернулась.
— Юлия Григорьевна, давайте забудем, что я мужчина и вспомним, что я — доктор. Сейчас я буду вас лечить.
Юлия грустно улыбнулась:
— С детства боюсь докторов.
Я добрый доктор. У меня очень вкусное лекарство. Он налил бокал шампанского и протянул ей:
— Прошу вас, давайте выпьем за чудесный праздник и за нашу встречу
— Но…
— Вот никаких но, доктор здесь я. До дна, пожалуйста!
Юлия залпом выпила янтарную жидкость и, спустя минуту, хмель ударил ей в голову.
— Так! Жизнь налаживается, — Илья взял с подноса мороженое и на ложечке протянул Юлии немного:
— Поскольку я доктор, считайте, что я даю вам лекарство. Закройте глаза и откройте рот. Захмелевшая Юлия хохотнула и подчинилась. Илья кормил её мороженым с ложечки как маленькую, приговаривая:
— За папеньку, за маменьку, за Юленьку, за доктора Илью Иваныча…
Юлии и было смешно и хотелось плакать одновременно. Она смотрела на здоровенного мужчину в пиратском костюме, с чайной ложечкой в руках, который глядел на неё с такой нежностью, с таким участием. Он продолжал:
— Ну вот, а теперь еще бокал, ну будем считать что микстуры.
Юлия замотала головой:
— Нет, Илья Иваныч. Я напьюсь!
— Я доктор, я лучше знаю, когда вы напьетесь, а когда нет. Потихонечку…
После второго бокала шампанского Юлия окончательно повеселела, съев с ложечки, при помощи Ильи и пирожное, она почувствовала себя почти счастливой.
— Время! Почти полночь! Все во двор! — зычный голос Деменева созывал всех смотреть фейерверк.
— Пошли? — Илья подал ей руку. Она встала, пошатнувшись. Он подхватил её за таллию и крепко прижав к себе повел к скамейке под раскидистой ивой в дальнем углу площадки.
— Спокойно, пациентка, от двух бокалов шампанского еще никто не падал с ног.
Юлии было смешно. Она смотрела на него как провинившийся ребенок и ничего не могла с собой поделать.
— Ведь предупреждала вас, что напьюсь.
— Лучше быть пьяной, чем несчастной. Давайте смотреть фейерверк.
Часы пробили двенадцать, и гости стали срывать с лиц маски. Огненные сполохи рассыпались в небе разноцветными шарами. Молодой цыган запел под гитару «Очи черные». Юлия сняла маску, Илья тоже. Они стояли позади всех, спрятавшись от посторонних глаз. Он смотрел на неё и понимал, что теряет голову. Раскрасневшаяся, с блестящими от шампанского глазами и роскошной улыбкой она была обворожительна. Слегка пьяна и обворожительна. Он держал в своих объятиях настоящее сокровище. Он хотел, чтобы это длилось вечность. Юлия повернулась вокруг и увидела Андрея. Он стоял без маски и единственный из всех присутствующих смотрел на неё. Она обернулась к Илье, закрыла глаза и поцеловала его в губы. Илья обнял её и поцеловал её в ответ. У Юлии закружилась голова. Её так давно никто не целовал, а поцелуй Ильи был таким нежным и страстным. Она спустилась с небес на землю и открыла глаза.
Она видела как Андрей вздохнул, осуждающе покачал головой и направился к выходу.
Вырвать, вырвать его из сердца!
— Вы самое красивое и самое нежное существо на этой земле. — Илья вернул её в реальность.
— И самое пьяное.
— Это скоро пройдет. Ну вот, вручают призы, смотрите, смотрите, кому досталась золотая табакерка!
Дородная дама, вышедшая на сцену, сняла шляпу с густой вуалью и оказалась казачьим головой с длинными усами, лысиной и рыжим чубом.
Толпа взревела. Раздался шквал аплодисментов, кто-то воровато оглядывался, видимо, к стыду своему, не раз пытался ущипнуть дородную даму во время маскарада. Илья, хохоча от души, обнял Юлию за плечи. Ей стало тепло и хорошо рядом с ним. Он посмотрел на неё.
— Всё еще не доверяете мне? Когда что-то лежит камнем на сердце, нужно поделиться с другом. Радость на двоих — радость вдвойне, а горе на двоих — на полгоря меньше.
— Как доктору?
— Как доктору. И как другу. Я могу считать вас своим другом?
— Конечно. Илья Иванович, конечно. Можно просто Илья?
— Можно, Юленька, конечно можно. А можно я украду вас.
— Попробуйте, — Юлия улыбнулась в ответ.
Праздник продолжался. На подмостках развернулось представление. Илья взял её на руки и тихонько понес вглубь сада. Они сидели на скамейке, и она как на исповеди рассказывала всю свою историю. С самого начала, ничего не утаив. Он слушал, затаив дыхание, она положила голову ему на плечо, он обнял её, прижав к себе. Внезапно она замолчала. Повернувшись, Илья понял — она уснула. Гости разошлись, Илья взял уснувшую девушку на руки и внес в дом, уложив на кушетку в зале. Слуги, убиравшие посуду, с удивлением наблюдали за ними. Еще минуту он стоял, глядя на безмятежно спящую Юлию, затем развернулся и вышел из особняка. Извозчик, задремавший на улице, очнулся от того, что Юсупов похлопал его по плечу, протянул пятак и велел:
