Диана Казанцева - Плененное сердце
— Мне кажется, вы забываетесь, кузен.
Луис-Антонио приблизился к Каталине.
— Вы, сеньорита, верно, не понимаете, какие выгоды ждут вас, случись вам быть со мною чуточку милее, — небрежным движение руки он откинул край кружевной мантильи, целомудренно прикрывающей грудь и плечи молодой девушки, и ленивым движением пухлых пальцев провел по ее шелковистой коже от локтя и выше.
Каталина подскочила, будто ужаленная, с отвращением отдергивая нахальную руку наглеца:
— Да вы с ума сошли, кузен! В вас нет ничего святого! И как только под подошвами ваших сапог не разверзлась земля, и не отсох болтливый язык, извергающий кощунственные речи в доме Божьем?! Как можно предлагать подобный вздор невинной девице?
— Вздор, говоришь?! — в жабьих глазах вспыхнул недобрый огонек. Луис-Антонио крепко схватил Каталину за запястье. — Да ты в ногах моих должна валяться, прося… Нет… умоляя меня, чтобы в ближайшее время не оказаться на улице вместе со своим пустоголовым отцом и такой же недалекой матерью!
Каталина обомлела от яростного напора беспринципного мерзавца. Что называется, пьеса сыграна, маски сорваны. Кузен предстал перед ней в самом неприглядном свете. Но как ни странно, она не растерялась и не поддалась безрассудной панике, которая начала было закрадываться в сердце юной сеньориты, неискушенной в подобного рода интригах, наоборот сил и уверенности в ней как будто прибавилось.
— С какой стати вы позволяете себе говорить со мной в подобном тоне, кузен?
Фиалковые глаза метали молнии. Она по-кошачьи изловчилась и, удачно выпутавшись из цепких пальцев Луис-Антонио, напоминавших скорее хищные когти грифона, поспешно отбежала в сторону. Стремительным движением она выдернула из волос черепаховую шпильку с устрашающего вида острым наконечником и направила грозное оружие прямо на обидчика. В суматохе ее кружевная мантилья съехала набок, несколько золотистых локонов упали на спину и плечи, однако в тот момент ей было не до внешних приличий.
— Вы напыщенный болван, вот вы кто! Глупец! Вы никогда не получите ни меня, ни нашего поместья! Я сделаю все от себя зависящее, чтобы ни вы, никто другой, похожий на вас, не владели здесь и пядью земли! Лучше я буду валяться в ногах у самого дьявола, чем искать вашего расположения, сеньор Наварро де Перес! Да пусть Господь простит меня за сквернословие, кое я позволила себе в стенах его дома.
Малопривлекательное лицо Луиса-Антонио недоуменно вытянулось и заметно побледнело. Не сводя изумленного взгляда с воинственно настроенной сеньориты, он резко оправил полы ярко-рыжего камзола и хмуро процедил:
— Берегитесь, милая кузина, вы нажили себе опасного врага. Как бы потом не пожалеть о скоротечных словах.
— Скатертью дорога, кузен! — крикнула в ответ взбешенная Каталина. — И запомните вот еще что, моего приданого вам не видать, как своих собственных ушей!
Луис-Антонио Наварро де Перес вылетел из часовни со скоростью пущенной из арбалета стрелы, весь красный от переполнявшего его гнева. Он не мог поверить, что какая-то деревенская простушка, пусть и красотка с копной золотых, переливающих на солнце, волос и несравненными глазами, дерзко пренебрегла самым знаменитым ловеласом Севильи, обставила его как мальчишку и глубоко оскорбила его чувства, задев за живое. Полыхая яростью и жаждой мести, он собрался за час и покинул поместье дона Педро с завидной быстротой, будто его преследовала орда чертей во главе с самим князем тьмы. Напоследок он сердито потряс кулаком и в порыве злости крикнул, что «вернется со сборщиком налогов, и тогда посмотрим, чью сторону примет король и премьер-министр».
— Он и вправду может выполнить свои угрозы? — Элена, сидя за обеденным столом, недоуменно смотрела на отца.
Они с Диего прибыли накануне поздним вечером и не застали картины поспешного бегства Луиса-Антонио, которую в ярких красках описала им донья Вероника сразу, как только они разместились в гостиной с сахарными вафлями и мальвазией.
Дон Педро предварительно прокашлялся, как часто делал перед важным разговором и, обведя тревожным взглядом всю семью, деловито начал:
— Как вам известно, поместье наше майоратное, то есть при наследовании не предполагает никакого деления; оно должно отойти в одни руки и приемником может являться только лицо мужского пола. Так как сына у меня нет, — глубокая морщинка между седеющих бровей стала еще заметнее, — соответственно, в завещании я указал имя своего ближайшего родственника. Dura lex, sed lex. Таков закон, которому мы все должны подчиняться. Моим наследником, как вы знаете, является Луис-Антонио Наварро де Перес, единственный сын моей двоюродной сестры по отцовской линии. Я, конечно, знал, что последние десять лет племянник был занят на службе у Инквизиции, хотя жил при дворе и…
— Что?! — Элена перевела удивленный взгляд на мать. — Мама, ты знала?
Донья Вероника еле заметно кивнула и за столом разом наступила гнетущая тишина. Мало кто испытывал симпатию к священнослужителям, которые под видом борьбы с ересью, зачастую судили невиновных мужчин, женщин и даже детей, подвергали их нечеловеческим пыткам, сжигали на кострах или сажали в переполненные тюрьмы, беззастенчиво конфискуя их имущество в пользу святой церкви. Естественно не забывая и о себе, слугах Господа, здесь, на земле. Среди простого народа, впрочем, как и в обществе благородных сеньоров, Инквизицию всерьез опасались и старались держаться на почтительном расстоянии от фанатично настроенных и невежественных людей, способных из личной низменной корысти либо ради «вечного царствования в раю» оболгать кого угодно, будь то сосед, родственник или незнакомец.
Каталина побледнела, вспоминая свой последний разговор с кузеном. Если Луис-Антонио задастся целью уничтожить их семью, он обязательно воспользуется ее громкими словами с упоминанием дьявола, которые она неосознанно, в пылу слепого гнева, выкрикнула в их семейной часовне, и о чем безмерно сожалела, неистово молясь в течение последующих нескольких часов, выпрашивая у Всевышнего прощение. Перед глазами слишком свеж был пример предприимчивого Иньиго Арбуэса, самого удачливого в Гранаде торговца шелками, предметами роскоши и экзотики, привозимыми из Италии, Франции, Индии и Дамаска. Эта история была у всех на слуху.
Молодой человек влюбился в красавицу Консуэлу, дочь обычного трактирщика с улицы Дарро и, очарованный ее острым язычком и обворожительной улыбкой, захотел жениться на ней, однако девушка была обручена с Дженаро Вегой, мясником из квартала Альбасин. Сама рыжеволосая красотка, несмотря на наличие жениха, которого ей попусту навязал отец, сердцем выбрала пылкого Иньиго и через месяц состоялась шумная свадьба. Какое-то время молодожены жили счастливо и по слухам ожидали пополнение, да тут случилось непредвиденное. Как раз в то самое время через Гранаду из Рима возвращался севильский архиепископ Тозо Манрикес, известный приверженец истинной веры и ярый преследователь ведьм, самый безжалостный инквизитор во всей Андалусии.
