Кэтрин Смит - Снова с тобой
И Норт на этот раз вполне согласился с подозрениями графа. Как правило, такого рода загадочные послания становились прелюдией к вымогательству. Норту уже приходилось встречаться с такими случаями. Однажды он поклялся защитить тайну Октавии. Поклялся сделать все, что и его силах. Сдержать клятву — его долг. Может, на этот раз получится лучше, чем с Салли и Харрисом.
— Мне нужно увидеть письмо, — заявил Норт. — А еще я должен побеседовать с леди Октавией.
Спинтон с видимым облегчением вздохнул.
— О, благодарю вас, мистер Шеффилд. Сегодня же утром я поговорю с леди Октавией. Поужинаете с нами вечером?
Не очень хорошая идея.
— Где?
— У леди Октавии дом на Беркли-сквер. — Граф объяснил, как туда добраться. — Скажем, в восемь часов?
Норт достаточно хорошо знал Октавию и поэтому удивился, что его пригласил Спинтон. Перед тем как принять приглашение, лучше было бы сначала узнать, не будет ли она против. Но так как Спинтон собирался прямиком отсюда отправиться к ней, Норт не стал рисковать и посылать записку. Граф мог увидеть ее. А это вызвало бы чересчур много вопросов.
— Значит, увидимся.
Спинтон улыбнулся, потряс руку Норта и отбыл. Проводив его, Норт сел к столу, закинул ноги на полированную столешницу и стал размышлять, правильно ли он поступил.
Само решение помочь Октавии — по крайней мере выяснить, реальна ли эта угроза, — не подвергалось никакому сомнению. Он сделает для нее все, попросит она его об этом или нет. Вот только согласится ли она принять от него помощь?
— Сегодня я снова говорил с Нортом Шеффилдом.
Октавия выпрямилась, чашка с чаем застыла на полпути ко рту. Может, она ослышалась? Неужели он намерен действовать вопреки ее желанию?
— Что? — Чтобы показать, как ей безразличен разговор, Октавия отхлебнула чаю. Они сидели в малой гостиной, выходившей окнами на улицу. Ослепительное солнце заливало комнату. С улицы почти без перерыва доносилось мягкое цоканье лошадиных копыт. На душе было бы легко и покойно, если бы не Спинтон, который всегдашней тенью висел рядом.
Граф сделал одолжение — изобразил, что ему неловко. Предатель!
— Он передумал и займется автором писем.
— В самом деле? — Это она так рыкнула? Резкий контраст любезному тону. — Что заставило вас подумать, что я не буду против?
Беатрис навострила ушки. Вся в желтом, она сидела на оранжево-розовой софе, как маленькая оса. Кузина сразу поняла, что настроение Октавии опасно изменилось. Было даже приятно увидеть, как задергалась Беатрис. Интересно, чью сторону она займет, если ситуация накалится?
Разумеется, Спинтона. Беатрис всегда на стороне тех, у кого нет шансов на победу.
— Э… Ладно. — Спинтон неожиданно храбро посмотрел ей в глаза. — Я не собираюсь извиняться за то, что хочу защитить тебя.
Октавия несказанно удивилась и захлопала глазами. Оказывается, у нашего дорогого Фицуильяма есть шипы.
— Нужно было предупредить о своих планах, прежде чем затевать, что-то у меня за спиной.
Он покраснел.
— А мне кажется, тебе стоило поделиться со мной своими так называемыми секретами.
Октавия расправила плечи. Его выходка только подлила масла в огонь. Она не собиралась сдаваться.
— Я благодарна тебе за заботу, Фицуильям. Все секреты — мои личные, и только я могу ими распоряжаться.
— А все вокруг тебя будут расхлебывать последствия. Она горько улыбнулась в ответ на его негодующий тон.
— Так вот что тебя по-настоящему волнует… Не моя безопасность, а то, что отношения со мной могут поставить под угрозу твою репутацию.
Он не стал отпираться.
— И репутацию мисс Беатрис тоже.
Ах вот оно что. Спинтон так же внимателен к Беатрис, как и она к нему.
— Тогда можешь предложить руку не мне, а Беатрис, и вам обоим не нужно будет переживать из-за моего жалкого прошлого. — О Господи, ее темперамент вырывается из-под контроля. Если она не будет осмотрительной, то откроет слишком много.
И Беатрис, и Спинтон густо покраснели. Октавия тут же раскаялась. Не нужно вовлекать Беа во всю эту мешанину. Октавия хотела было извиниться, но тут встряла кузина:
— Октавия, это несправедливо. Лорд Спинтон заботится прежде всего о твоем благополучии, а не обо мне. Но я должна поблагодарить вас за вашу предупредительность, милорд.
Вытаращив глаза, Октавия наблюдала, как ее кузина откровенно строит глазки Спинтону. Получив поддержку, тот заважничал, как павлин. Октавию не удивило, что они действуют заодно и против нее. Они всегда так поступали. Пора бы им понять, что такая тактика лишь делает ее еще неуступчивее.
— Значит, забота дает право вмешиваться в дела того, о ком заботишься? — Она громыхнула чашкой о поднос.
— Конечно, — непререкаемым тоном заявила Беатрис. Со своей противной манерой понижать голос в конце. — Истинная забота дает право делать почти все, чтобы защитить того, о ком заботятся.
Прелестно сказано, очень сентиментально.
— Ты заговоришь по-другому, когда это коснется тебя лично.
Кузина потупила взор.
— Я бы радовалась такой преданности.
Преданности! Преданности? Она что, свихнулась? Может, Беатрис именно так все видит со своей колокольни? В конце концов, у нее нет секретов, которые нужно охранять.
— Видишь, Октавия? — Спинтон расхрабрился и заговорил высокомерно. — Мисс Беатрис понимает, что я думаю только о твоих интересах.
Выдерживать такое больше не было мочи. Октавия поднялась.
— Беатрис будет на твоей стороне, даже если ты убьешь кого-нибудь у нее на глазах, а потом станешь все отрицать. Я уверена, что ей доставит наслаждение сказать тебе, что ты был абсолютно прав, когда сунул нос в мои личные дела. Но это не меняет того, что я считаю: ты не прав.
— Но…
Она не дала ему продолжить.
— Я не хочу, чтобы ты защищал меня. Я не какая-нибудь беспомощная кукла. Несмотря на все твои старания понравиться, для меня все более становится очевидным, что мы совершенно не подходим друг другу из-за того, что ты отказываешься считаться с моими желаниями. А сейчас, если вы оба позволите, мне хочется побыть одной.
Покидая комнату со всем достоинством, на которое была способна, Октавия металась между ощущением полной своей правоты и чувством вины. Но вверх по лестнице она двинулась так, словно ею владело одно справедливое негодование. Конечно, Спинтон действовал исходя из своего понимания ее интересов. И Беатрис, разумеется, заботилась о ее счастье, когда пыталась сгладить трения, возникавшие между Октавией и ее будущим мужем. Их намерения были добрыми и честными. Всегда были добрыми и честными, как и сами Беатрис и Спинтон.
