Стефани Лоуренс - Все о любви
Тон, которым она это произнесла, оставался все таким же неприязненным. Люцифер приподнял брови.
— Вы пользуетесь огромным успехом в округе.
Она окинула его таким взглядом, которому могла бы позавидовать даже его тетушка, герцогиня Сент-Ивз, а затем гордо отвернулась.
Пастбище заканчивалось там, где дорога упиралась в кладбище и виднелась кузница. Вдоль неширокой дорожки тянулся ряд небольших домов, превышавших размерами средний коттедж, но существенно уступавших таким усадьбам, как Мэнор или Грейндж. Вокруг каждого дома был разбит сад, огражденный забором.
Из ближайших ворот показался джентльмен. Он засеменил по улице, направляясь к ним. В пиджаке бутылочно-зеленого цвета с небрежно повязанным ярким черно-желтым шейным платком, в щегольском парике джентльмен был, без сомнения, самой колоритной фигурой, увиденной Люцифером за последние годы.
Он взглянул на Филлиду, которая была погружена в размышления и едва ли заметила странного джентльмена.
— Боюсь спросить, но этот джентльмен тоже один из ваших поклонников?
Она взглянула в ту сторону, куда указывал Люцифер.
— Нет, благодарение Господу. К сожалению, это лучшее, что я могу сказать о нем. Его зовут Сайлас Кумб.
— Он всегда так одевается?
— Я слышала, что в молодости он одевался франтом. В те времена он стремился соответствовать всем новейшим течениям моды, доходя до крайностей, и включал в свой наряд их все одновременно.
— Человек независимых взглядов?
— Он отказался от унаследованных капиталов. Смысл его жизни состоит в бесконечном позерстве. И еще в чтении. Пока не появился Гораций, библиотека Сайласа была самой большой в округе.
— Значит, они были друзьями?
— Напротив. — Она подождала, пока джентльмен пройдет мимо, демонстративно не удостоив их взглядом. — Сайлас был единственным человеком, который искренне ненавидел Горация.
— Ненавидел Горация? — Люцифер даже приостановился. — Гораций был не тем человеком, которого можно ненавидеть.
— И тем не менее. Видите ли, в течение многих лет Сайлас выдавал себя за знаменитого библиофила. Полагаю, это были всего лишь амбиции, но здесь в деревне никто не мог опротестовать его заявлений. Не то чтобы это что-то значило для остальных, но это было крайне важно для самого Сайласа. И тут появляется Гораций и развеивает его миф. Библиотека Горация затмила полностью библиотеку Сайласа, и тот, конечно же, не знал о книгах так много, как Гораций. Даже для нас, несмотря на нашу неискушенность, разница была очевидна. Гораций был подлинником, а Сайлас лишь жалкой копией.
Грейндж уже вырос перед ними. Как только они миновали ворота, Филлида высвободила свою руку и обернулась к Люциферу.
— Не думаете же вы?..
Он выдержал ее взгляд.
— Я не знаю, что думать. В настоящий момент у меня слишком мало информации.
— Сайлас слишком женоподобен и изнежен. Не думаю, что он силен физически.
— Слабаки могут быть вполне ловкими убийцами — к тому же ярость удесятеряет силы.
— Возможно… — Она вздохнула. — Но все-таки я не могу представить Сайласа нападающим на кого-то.
После короткой паузы Люцифер спросил:
— А кто, по-вашему, мог убить Горация?
Вопрос повис в воздухе. Филлида подняла голову, посмотрела ему прямо в глаза и произнесла, отчетливо выговаривая каждое слово:
— Я не знаю, кто убил Горация.
Их глаза встретились, и она первая отвела взгляд. С высоко поднятой головой девушка прошествовала по дорожке к дому. Через мгновение он последовал за ней, но значительно менее решительно.
— Скажите, сколько еще людей в округе, кто близко знал Горация?
— Не так много. Вы видели, пожалуй, половину. Вы в самом деле думаете, что это кто-то из здешних убил Горация?
— Его убил тот, кто его хорошо знал, — кто-то, кого он близко подпустил к себе, несмотря на то что в руках того человека было оружие. Нет никаких следов борьбы.
— Но, возможно, это был кто-то, кого он знал из «большого мира», — другой коллекционер, к примеру.
— Если это так, мы его найдем. Я обыщу все соседние городки.
Некоторое время они шли молча. Она чувствовала его взгляд. Ярдов через пятьдесят Люцифер спросил:
— Простите мою бестактность, но почему при таком количестве поклонников: вы все еще не замужем?
Не обнаружив в его глазах ничего, кроме простого любопытства… Вопрос и в самом деле был бестактным, и Филлида не чувствовала потребности отвечать, но отчего-то заговорила:
— Каждый мужчина, который когда-либо просил моей руки, хотел жениться только для удовлетворения своих собственных интересов. Женившись на мне, они улучшили бы свое финансовое положение. Для Седрика и Бэзила женитьба была бы благоразумным шагом — я прекрасно ориентируюсь в местных проблемах, все здесь знаю и могла бы вести их хозяйство с закрытыми глазами. Для Грисби брак со мной позволил бы шагнуть в местное светское общество — для него это серьезная проблема.
— А разве у вас нет своих собственных желаний, требований к браку?
— Все, что они могут мне предложить — положение домашней хозяйки, — я уже и так имею.
Зачем же тогда выходить замуж?
Губы Люцифера дрогнули, а затем расплылись в улыбке:
— Как откровенно.
Угрожающее мурлыканье вновь послышалось в его голосе. А выражение, мелькнувшее в его глазах, она не смогла понять.
Они уже почти подошли к дому, когда он неожиданно остановил ее. Пристально глядя ей прямо в глаза, Люцифер спросил:
— Что на самом деле произошло?
Филлида подумала, что можно бы кое-что рассказать. Но это был как раз случай «все или ничего». Она уже достаточно знала его чтобы понять, что ей придется рассказать ему все как только она сознается, что была там. Он не даст ей возможности что-либо утаить. Впервые в жизни она сомневалась в своей способности противостоять мужчине.
Этот человек был иным — какой-то другой вид, с которым она ранее не встречалась. Она была достаточно взрослой, достаточно мудрой, чтобы понять разницу и признать, что ей с ним не совладать.
Конечно, не говорить ему ничего было вызовом. Но она не могла нарушить слово можно было бы увильнуть под благовидным предлогом, но клятва ее была нерушима и обещание данное другу, свято.
— Я не могу сказать вам. Не сейчас — Она отвернулась. Люцифер подступил ближе, беря ее за локоть. Подняв глаза, она проговорила: — Я выполнила свою часть договора.
— Какого договора? — Он искренне удивился
— Вы не сказали папе, что думаете, будто я была в гостиной Горация, а я проводила вас в деревню, представила знакомым Горация и ответила на ваши вопросы о них.
Его глаза в этот момент были гораздо выразительнее, чем лицо. Он продолжал держать ее руку, и девушка не делала попыток высвободиться. Он изучал ее глаза, и она не возражала. Ей было Л нечего скрывать.
