Элизабет Чедвик - Лорды Белого замка
До чего же все это ей надоело. Сейчас Фульк вновь наденет кольчугу и отправится патрулировать границы в поисках валлийских мародеров. А ей опять предстоят долгие часы тревожного ожидания.
– Надо ехать, ничего не попишешь, – вздохнула Мод, сплетая руки вокруг шеи мужа и покусывая его за мочку уха. Огонь между ними был уже не таким буйным и всепоглощающим, как в былые времена, но по-прежнему все еще жарко горел. – Но давай ты отправишься чуть попозже, а?
Он улыбнулся и повернулся к жене:
– Даже не знаю, сумеешь ли ты меня уговорить!
Они уже давно не занимались любовью днем – когда понимание того, что их могут застать, и нарастающий по спирали восторг внезапно нахлынувшей страсти добавляют удовольствию остроты. И сейчас, оставшись наедине, супруги самозабвенно целовались и ласкали друг друга, пока шли в соседнюю комнату к кровати, срывая по дороге одежду. Ее накидка, его пояс… Башмаки, чулки, гамбезон, платье…
Когда они упали на покрывало, на Фульке осталась только рубашка, а на Мод – одна лишь сорочка. Он целовал и покусывал ее соски сквозь тонкую льняную ткань. Наконец они затвердели и упруго встали, а в горле у Мод замер сдавленный крик. Она залезла ему под рубашку, пробежала пальцами по ребрам, трогая выступающие бесформенные бугорки давно сросшихся переломов. Дальше, дальше. Плоский живот и легкий пух волос в промежности. И затвердевший в возбуждении член, натянувший ткань. Теперь настал черед Фулька сладострастно ахнуть, когда рука жены пробралась внутрь и нежно погладила его. Он высоко задрал ее сорочку, и Мод обдало холодным воздухом. По коже ее пошли мурашки: не только от холода, но и от его прикосновения – легкого, как перышко, манящего, нарочито медленного. Входя в ритм, Мод извивалась и прижималась к мужу. Она раздвинула бедра, двигаясь навстречу Фульку с разнузданной требовательностью. Он на мгновение отпрянул, дрожа мелкой дрожью.
– Прекрати, – прохрипел Фульк, тяжело дыша. – Ты думаешь, я каменный?
– На ощупь – еще как, – промурлыкала Мод и потерлась бедрами о его бок. Потом развернулась и рухнула на кровать.
Он выдохнул сквозь зубы напоенное вожделением проклятие и обрушился в нее. Мод ахнула от этого натиска и задушила крик, уткнувшись Фульку в плечо, когда ожидание наслаждения добралось до самого краешка. Она крепко стискивала Фулька, вонзая в него ногти, и дыхание с жалобными стонами вырывалось у нее из горла, а когда почувствовала, что муж весь подбирается, чтобы отступить, прижала его плотнее.
– Нет! – задыхаясь, проговорила Мод. Ее руки скользнули ему на ягодицы, ноги сомкнулись вокруг его тела, принуждая продолжать до восхитительного пика, откуда уже невозможно вернуться, и вдруг все чувства ее разлетелись вдребезги, достигнув наивысшей точки. Она услышала стон Фулька и почувствовала, как напряжение мужа опало внутрь ее тела, заставив его вибрировать.
Последовало долгое молчание. Мод чувствовала, как губы мужа слепо тычутся ей в шею.
– Глупо вести себя так, ведь у нас уже дети взрослые, – пробормотал он.
– Может быть, но я не слишком огорчусь, если мне доведется понянчить еще одного малыша.
Мод погладила Фулька по волосам. Эти слова она произнесла, потому что боялась за мужа и хотела, чтобы частичка его осталась в ней.
– Я готов выполнить любое твое желание, стоит только приказать, – тихо сказал он, поигрывая прядкой ее волос.
– Это вряд ли, – вздохнула она. – А если бы я попросила тебя никуда не ездить и остаться со мной в постели до конца дня? – (Фульк в ответ нежно улыбнулся. А потом от странился и сел.) – То есть какие-то там валлийцы тебе дороже, чем я?
– Не говори ерунды, – сказал он, дергая жену за косу.
С наслаждением потягиваясь, Фульк слез с кровати и стал одеваться. Мод вздохнула и последовала примеру мужа, разыскивая свою одежду по всей комнате.
Все еще купаясь в последних отблесках наслаждения, она отправилась проводить мужа и вместе с его отрядом доехала до опушки Бэббинвудского леса, где обычно кормились свиньи. Деревья уже оделись в зимнее: поросли зеленым мхом с северной стороны. Ветер ревел в ветвях, как невидимое свирепое чудовище, особенно буйствуя в вершинах деревьев. У земли же раздавались потрескивание старого уставшего дерева, звяканье упряжи и глухой стук копыт, смягченный мягким коричневым ковром опавшей листвы.
Мод сопровождала Фулька еще пару миль, а затем решила, что пора отправляться в обратный путь. Правда, здесь еще было безопасно, но она не хотела задерживать мужа: знала, что без нее он поскачет быстрее.
– Храни тебя Господь, – сказала Мод, притронувшись к его руке.
– И тебя тоже.
Она смотрела мужу вслед, пока отблески кольчуг и цветные щиты не перестали мелькать между черными стволами. После чего в сопровождении четырех солдат гарнизона по вернула к Уиттингтону.
Они уже доехали до опушки леса, видна была дорога к деревне, когда все и случилось. Внезапно послышался громкий стон умирающего дерева. Мод подняла голову, вскрикнула и рванула поводья, но было слишком поздно. Старый бук, переживший все бури со времен Вильгельма Завоевателя, вдруг рухнул на несчастную гнедую лошадку, мгновенно сломав ей шею. Кобыла выгнула спину и упала, прижав собой Мод.
Все произошло очень быстро, все происходило очень медленно. Мод неподвижным взглядом уставилась в небо и на высокие черные ветки, качающиеся, как руки огромной толпы людей. Она не чувствовала боли, потому что ноги вдруг онемели.
– Я в порядке, – сказала Мод на удивление ясным голосом склонившимся над нею перепуганным мужчинам.
Она зацепилась взглядом за большое оранжевое пятно лишайника на коре упавшего дерева. Нет, ничего на самом деле не было. Всего лишь сон, яркий всплеск воображения, что-то вроде галлюцинации, вызванной ядовитыми грибами. Мод решила, что раз все досталось ей, то теперь Фульк будет в безопасности. Значит, так и надо.
Четыре солдата приподняли рычагом дерево и сдвинули его с лошади, а потом оттащили ту от Мод. Лишившись ее теплой тяжести, женщина начала дрожать. Мод никак не могла унять стучавшие зубы. Ниже пояса она ничего не чувствовала. Не испытывала ни малейшей боли, когда ее подняли, посадили на лошадь и провезли последние полмили до замка.
– Миледи, надо немедленно послать за милордом, – встревоженно проговорил Ральф Грас.
– Нет! – вскинулась Мод. – Фульк отправился в дозор, и не стоит отвлекать его по пустякам. Ничего страшного со мной не случилось. Полежу пару дней в постели, и все пройдет. – Ее голос звенел решительностью. Если верить, что все хорошо, то так оно на самом деле и будет.
Подбежала Кларисса, таща за собой Мабиль. Мод улыбнулась и беспечно рассказала младшей дочери о происшествии, сурово зыркнув на рыцарей, чтобы придержали языки и не пугали ребенка. Хоть Мабиль связывала с реальным миром лишь тонкая ниточка, но все же девочка не окончательно от него отстранилась.
