Элизабет Чедвик - Лорды Белого замка
Обзор книги Элизабет Чедвик - Лорды Белого замка
Впервые на русском языке!
Элизабет Чедвик
Лорды Белого замка
Elizabeth Chadwick
LORDS OF THE WHITE CASTLE
Copyright © 2000 by Elizabeth Chadwick
All rights reserved
© Е. Кисленкова, перевод, 2017
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2017
Издательство АЗБУКА®
***Элизабет Чедвик живет в Ноттингеме со своим мужем и двумя сыновьями. Большую часть своих изысканий она осуществляет как член «Regia Anglorum» – реконструкторского общества, с особым вниманием относящегося к точному воссозданию прошлого. Она также преподает искусство сочинения исторических и любовных романов. Ее первый роман «Любовь по расчету» получил премию Бетти Траск. Элизабет была включена в шорт-лист Премии авторов любовных романов за «Завоевателя» в 1998 году. «Лордов Белого замка» в 2001-м, «Зимнюю мантию» в 2002-м и «Соколов Монтабара» в 2003-м.
Ее шестнадцатый роман «Алый лев» номинировался Ричардом Ли, основателем «Historical Novel Society», как один из десяти лучших исторических романов за последние десять лет.
Подробнее об Элизабет Чедвик читайте на www.elizabethchadwick.com.
***Несомненно, лучшая романистка, пишущая о Средневековье.
Historical Novel Society
Как всегда, Элизабет Чедвик предлагает великолепный роман о Средневековье, книгу, полную политических интриг и потрясающих описаний людей, которые окружали английский трон.
Historical-Fiction.com
Книги Чедвик не просто читают. В них живут.
Shelf and Staff
Автор, под пером которого чудесным образом оживают исторические события.
Times of London
Элизабет Чедвик описывает средневековую Англию с тем же блеском, что Филиппа Грегори – эпоху Тюдоров и Стюартов, а Бернард Корнуэлл – Темные века.
Books Monthly (UK)
Глава 1
Вестминстерский дворец, декабрь 1184 года
Хотя полдень еще только миновал, угрюмый зимний день уже уступал место сумеркам. Дождь со снегом, прервавший упражнения на мечах, колотил в ставни стеклянными иголками. Горели все факелы и канделябры, каждой жаровне нашлась работа. За пределами очерченных ими кругов света и тепла, в лестничных пролетах и темных галереях растянувшегося во все стороны Вестминстерского дворца затаился промозглый холод, только того и ждущий, чтобы накинуться на каждого, у кого достанет глупости выглянуть наружу без плаща.
Сидя в оконном проеме Белого зала, Фульк прислушивался к завыванию ветра и полировал новый щит – подарок отца на день святого Мартина, когда ему исполнилось пятнадцать. Это был настоящий щит взрослого воина, разделенный на четыре части и украшенный изображением герба Фицуоринов – их фамильными цветами издавна были красный и белый. Фульк затирал на поверхности большие и маленькие царапины, полученные сегодня утром.
– Ага, две шестерки! Я выиграл! – раздался чей-то торжествующий голос.
Фульк поднял голову. Принц Иоанн сражался в кости со своими оруженосцами. И сейчас один из них, кудрявый молодой человек, звякнув монетками, сгреб со стола в ладонь горку денег. Принц Иоанн, юноша лет семнадцати, насупился, полез в висевший на поясе кошель и подбросил на стол еще серебра.
Фульк с удовольствием присоединился бы к игрокам, однако, увы, все его богатство составляла одна-единственная серебряная монетка достоинством в полпенни. Борись юноши на руках, Фицуорин точно бы не остался в стороне. Как известно, госпожа Удача своенравна, а вот на собственную силу и ловкость Фульк вполне мог положиться, ибо обладал в избытке и тем и другим.
Когда чуть меньше года назад Фицуорин приехал в Лондон из Валлийской марки[1], остальные юноши поначалу обзывали его мужланом и деревенщиной. Они дразнили новенького, прятали одежду, ставили ему на лестнице подножки и выливали на него, спящего, содержимое ночного горшка. Им потребовалась неделя, чтобы на собственной шкуре узнать: все, что доставалось Фульку, возвращалось его обидчикам сторицей. Правда, его до сих пор продолжали называть Деревенщиной, но теперь уже это было просто прозвище, знак принятия Фицуорина в свою компанию, пусть даже и не совсем на равных.
Фульк получил место в свите Иоанна, поскольку король Генрих высоко ценил преданность семьи Фицуорин и потому оказал их старшему сыну величайшую милость. Фульк знал, что по доброй воле Иоанн никогда бы не выбрал его в товарищи, и антипатия их была взаимной. Молодые люди были почти ровесниками, но возраст оказался единственным, что их объединяло.
Фульк снова глянул на игроков. Иоанн перехватил его взгляд и недовольно сверкнул глазами:
– Ради Христа, прекрати уже миловаться с этим чертовым щитом и принеси мне вина! – Он поднял свой пустой кубок и помахал им. На среднем пальце блеснул перстень с аметистом; другой перстень, из массивного золота, украшал большой палец.
– Да, сир. – Фульк аккуратно отложил щит, взял с буфета кувшин и подошел к играющим.
– Прикидываешь свои шансы, Деревенщина? – спросил кудрявый оруженосец.
Фульк улыбнулся, и его орехово-серые глаза вспыхнули.
– Скорее, твои, Жирар. – Он кивнул на очередную горсть монет на столе. – На локотках я с тобой на эти деньги силой померяюсь, если захочешь. – И, налив вина Иоанну, он поставил кувшин на стол, предоставив остальным позаботиться о себе самим.
– Ну уж нет, я на эту удочку больше не попадусь! – фыркнул Жирар.
Фульк широко улыбнулся:
– А жаль.
Он согнул руку, и вздувшиеся мускулы тотчас натянули рукав.
Жирар ответил ему непристойным жестом и сгреб кости. Фульк задержался, посмотрел, как тот выбросил тройку и потерял весь выигрыш, а затем не спеша вернулся на место, к своему щиту.
Справа и слева от запертых ставней стояли две каменные скамьи с мягкими подушками, а между ними – игорный стол, на который мастер Гланвиль, учитель Иоанна, водрузил тяжелую деревянную шахматную доску.
Опершись на щит, Фульк задумчиво, с грустью, переходящей в пронзительную ностальгию, разглядывал фигуры из слоновой кости. В мечтах он перенесся домой, в поместье в Ламборне. Увидел мысленным взором лица младших братьев, играющих в бабки у очага. Отблески огня пляшут на их лицах. Мать читает при свечах и беззвучно проговаривает слова одними губами. Фульк вспомнил, как они с отцом играли в шахматы, сидя в оконном проеме, точно таком же, как этот. Он отчетливо представил, как отец напряженно морщит лоб и, поигрывая взятой у противника пешкой, обдумывает следующий ход. Фульк прекрасно сознавал, что издали все кажется более притягательным, чем на самом деле, но если он и приукрашивал сейчас образ родного дома, то не слишком. Фульк вздохнул. Не то чтобы он испытывал со всем уж невыносимую тоску, но все же ему частенько не хватало тепла и любви близких. Фульк нередко жалел, что отец принял решение отправить старшего сына в Лондон, изучать премудрости рыцарской службы среди высшей знати.
