Анн Голон - Анжелика в Новом Свете
Странный, вызывающий сострадание кортеж прошел мимо Анжелики и Кантора, но никто их не заметил. Индейцы и сами выглядели очень утомленными.
Вдруг молодая женщина, что несла ребенка, упала на колени. Индеец с мушкетом подошел к ней и с размаху ударил ее между лопаток. Ребенок пронзительно закричал. Рассвирепев, индеец схватил малютку за ножку и, раскачав его на вытянутой руке, бросил в реку.
Анжелика крикнула:
— Кантор, скорее!
Юноша вскочил, в два прыжка пересек полянку и оказался перед ошеломленными путниками. Анжелика вышла из укрытия. В руке она держала пистолет. Она знала, что с абенаками или ирокезами малейший инцидент легко может обернуться резней. Но в то же время с ними можно и отлично договориться. Это дело случая и искусства дипломатии.
— Я приветствую тебя, — сказала она, обращаясь к важному индейцу. — Уж не ты ли великий вождь Скахо из племени эчеминов?
Она узнала, к какому племени принадлежит индеец, по его ожерелью из зубов медведя и ярко-красным иглам дикобраза, которые украшали его волосы. Он ответил:
— Нет, но я его родственник Квандеквиба.
«Благодарение Богу!» — подумала Анжелика.
Кантор тем временем уже выходил из воды, и с него ручьем текло; ребенка он нес на руках. Малыш задыхался, срыгивал, но был жив. Ужас застыл в его голубых глазках и заставил его онеметь.
Мать боязливо схватила его и прижала к груди. Оба они стучали зубами и дрожали, но, обуянные животным страхом, молчали.
— Они англичане, — сказал Кантор. — Абенаки, должно быть, захватили их в плен где-то на юге.
Индейцы, придя в себя после такого неожиданного вмешательства, торопливо сгрудились вокруг пленников. Настороженные, они ожидали, что скажет их вождь, чтобы решить, как отнестить к этой встрече. То, что белая женщина, которая вдруг появилась из леса, знала их язык, настроило их благожелательно.
— Ты, женщина, умеешь говорить на нашем языке? — спросил вождь, словно не поверив своим ушам.
— Я пытаюсь! Но разве женщина не может говорить на языке Настоящих Людей?..
Так любили называть себя индейцы из племени абенаков: Дети Зари или Настоящие Люди. Единственные, разумеется. Остальные, все остальные, включая алгонкинов и ирокезов, всего лишь безродные собаки. Вождь, похоже, оценил то, что Анжелика понимает эту тонкость, а также то, что она сознает, какая честь говорить на этом языке. Его гнев вроде бы утих.
В тишине, нарушаемой лишь шелестом листьев и пением птиц, они оценивающе оглядели друг друга.
В этот момент один из англичан, тот, который был ранен и которого его товарищ усадил на землю, коснулся края юбки Анжелики.
— Вы французы?
— Yes, — ответил Кантор. — We are french. note 9 И тотчас же все эти несчастные окружили Анжелику и Кантора и бросились к ним в ноги, умоляя:
— Prey, purchase us! Prey, do purchase us!.. note 10 И цеплялись за них озябшими руками. Их мертвенно-бледные лица были иссечены кровоточащими ссадинами, потому что они пробирались сквозь густые заросли леса. За много дней пути мужчины совсем обросли бородой.
Индейцы смотрели на них с презрением.
Стараясь перекричать их стенания и мольбы, Анжелика попыталась убедить Квандеквибу пойти с ними в форт, где они, мужественные воины, найдут отдых, табак и сагамит. Но индейцы отрицательно закачали головами. Они торопятся, говорили они, дойти до реки Сен-Франсуа и по ней добраться до своего поселка на берегах реки Святого Лаврентия. Позднее они отвезут своих пленников в Монреаль и продадут их там за хорошую цену. Но сейчас они хотели бы прежде всего узнать, уж не друзья ли англичан люди из Вапассу! Черное Платье говорил им это!
Вид у них стал угрожающий, Анжелика из предосторожности прижалась к дереву и увидела, что Кантор сделал то же самое. И в эту самую минуту за ее спиной в ствол врезался томагавк. Анжелика отпрянула вместе с несчастными пленными англичанами, все еще цеплявшимися за нее. С помощью Кантора она продолжала убеждать индейцев, перемежая французскую речь словами из языка абенаков. Она рассказала им о Пиксарете и о Мопунтуке, и о том, что Человек Гром заключил с ними союз.
Индейцы снова, казалось, заинтересовались.
— А это верно, что Человек Гром заставляет прыгать гору? — спросили они.
— И правда ли, что он сумел обратить в бегство ирокезов?
Анжелика ответила:
— Да, Человек Гром заставляет прыгать горы. Нет, он не обращал в бегство ирокезов. Они разошлись по-хорошему. Ирокезы заключили с ним союз, ибо Человек Гром расплатился с ними за гибель их вождей невиданно дорогой ценой.
А верно ли, спрашивали абенаки, что ирокезы получили в подарок жемчуг, красный, как кровь, желтый, как золото, и прозрачный, как древесный сок, жемчуг, какого не бывало никогда ни у одного из здешних торговцев?
Да, верно, отвечала она им, пусть они пойдут в форт, там они увидят все это собственными глазами.
По листве тихо зашуршал начавший накрапывать дождь.
Вдруг послышался тоненький писк, словно где-то рядом замяукал котенок. Индейцы расхохотались, увидев изумленные лица Анжелики и Кантора. Довольные тем, что они тоже удивили белых, один из индейцев вытащил из охотничьей сумки, болтавшейся у него на боку, красного голенького младенца и показал им, держа его за ножки. Младенец, которому явно не понравилось такое обращение, надсадно закричал.
И тут, плача, заговорила одна из женщин. Она обращалась к Кантору, потому что заметила, что он понимает по-английски. Кантор перевел:
— Она говорит, что это ее ребенок. Он родился шесть дней назад в лесу…
— Великий Боже! — прошептала Анжелика. — Нужно во что бы то ни стало уговорить индейцев зайти в форт, там несчастные пленники хоть немного передохнут.
Наконец, обещая индейцам все больше и больше жемчуга, табака, пороха для мушкетов и великолепных одеял, они сумели уговорить их.
По дороге, в то время как Кантор помогал идти выбившемуся из сил англичанину, второй рассказал ему их одиссею.
Все они жители небольшого внутреннего поселка, «жители границы», как называют их те, кто живет на берегах реки. Может, слышали, форт Биддефорд, неподалеку от озера Себейго? Там всего около тридцати семей. Но некоторые фермеры, более независимые по характеру, такие, как мистер Уильям, обосновались за палисадом форта. Сам же он, его зовут Филей Догерти, и его сын, юный Самюэль, были наняты на работу Уильямами. И вот на днях, придя утром вместе с сыном в их усадьбу, чтобы приступить к своим обязанностям, и едва открыв дверь дома, они увидели, как из чащи выскочили несколько абенаков, которые, должно быть, спрятались там ночью и ждали подходящего случая, чтобы проникнуть в жилище.
