Мэйдлин Брент - Тибетское пророчество
Ночью мне плохо спалось. Одолевали мысли о том, как мы справимся с предстоящим наутро переходом, который будет еще тяжелее, потому что нам предстоит забраться еще на пять тысяч футов выше. Мои опасения отнюдь не уменьшились оттого, что, открыв глаза, я увидела, что низко нависшее небо грозит приближающимся снегопадом. Поднявшийся ветер сдувал с вершин вздымающихся над нами гор снежные вихри, и впечатление было такое, что горы как бы курят.
Мне не терпелось отправиться в дорогу, но я заставила себя спокойно приготовить завтрак и накормить пони смесью из гречки и молотого ячменя. Особенно встревожило меня собственное самочувствие. Ощущение было такое, что душа моя все больше и больше существует независимо от тела. Голова горела, горло болело, и не было сомнения, что я стала жертвой демона болезни.
Весь день, что мы шли по продуваемому ветром ущелью, я пела про себя мантры, призванные изгнать демона болезни, не смея и думать о том, что случится, если действительно сильно разболеюсь. К полудню мы достигли места примерно в миле от вершины хребта, где тропа сворачивала, чтобы идти через огромный хребет. Отсюда открывался вид вниз, на долину, где мы провели ночь. На востоке и на западе громоздились снежные вершины, а за долиной начинался длинный спуск к Галдонгу. Прощаясь с землей, в которой выросла, я на минуту задержалась, глядя вниз.
Там что-то двигалось. Далеко-далеко, на небольшом склоне, тянувшемся от низшего' хребта до равнины, по тропе ползла черно-белая точка. Я тупо уставилась на нее. Где же я только что видела этот резкий контраст черного и белого?
Черная лошадь. Белый мех. Я прищурила глаза, чтобы лучше видеть, но в этом не было особой необходимости. С упавшим сердцем и таким чувством, что все демоны гор, холмов и равнин вдруг обернулись против нас, я поняла, что человек, преследующий Сембура, находится от нас на расстоянии не более чем полдневного перехода. Меня привела в ужас мысль о том, что он позволил себе и коню не более двух часов отдыха в Гемдринге перед тем, как отправиться вечером в Намкхару. Охранник ворот в Намкхаре ни за что не впустил бы его внутрь до зари, но, по-видимому, прокричал ответ на вопросы чужеземного демона для того, чтобы от него избавиться. Однако как бы там ни было, сейчас он идет следом за нами.
Я не стала говорить Сембуру о том, что увидела. Он мог решить, что положение безнадежно, а это отняло бы у него силы. Поэтому я сказала:
– Все идет хорошо, Сембур. Скоро мы пройдем вершину, а дальше будет легче.
Он прижался к морде своего пони и внимательно посмотрел на меня.
– Как ты себя чувствуешь, Джейни? – спросил он хриплым голосом. Его грудь вздымалась от тяжелого дыхания. – Выглядишь ты… как-то странно.
– Хорошо чувствую. Пошли.
Однако на самом деле чувствовала я себя вовсе не хорошо. Через час со мной начали твориться всякие необыкновенные вещи. То я начинала идти по воздуху на несколько дюймов от земли, то взлетала на вершину возвышающегося рядом с нами хребта и оттуда смотрела на медленно тащущихся по перевалу Сембура и Джейни и их тяжело нагруженных пони. А потом я вдруг оказалась в каком-то месте, где солнце грело жарко-жарко. Там был обнесенный белой стеной сад с выложенными кирпичом дорожками и необыкновенно яркими цветами. Посреди сада находился круглый бассейн, в котором бил фонтан. Я услышала голоса мужчины и женщины. Они говорили по-"ханглийски", но это был тот же странный «ханглийский», что и у чужеземного демона.
Моей щеки коснулось что-то холодное. Потом моего лба и подбородка. Я находилась на перевале, медленно и с трудом преодолевая последние ярды подъема. Рядом со мной кряхтел и тяжело дышал Сембур. Холод, что я почувствовала, был вызван большими падающими снежинками.
– Не… останавливайся, Джейни, – хрипло прошептал Сембур. – Надо перейти… а то будет поздно.
У нас ушло полчаса на то, чтобы добраться до вершины. К этому времени снег доходил мне уже до лодыжек. Северный ветер, гуляя в гряде Гималаев, окружавших этот перевал непроходимой, казалось, стеной, почти сбивал нас с ног. Огромные мягкие снежинки словно ледяные бабочки падали нам на лица, и уже за несколько ярдов вперед ничего не было видно.
Сембур шатался, и сквозь ветер я различила ужасный звук его срывающегося дыхания. Меня пронзил ужас, ибо я поняла, что у него не хватит сил пройти пешком эту милю, оставшуюся до вершины. Но если мы не сделаем этого в ближайшие часы, нас ждет смерть, потому что скоро снег будет доходить нам до бедер.
Я достала нож, обвила вожжи петлей вокруг руки и крикнула:
– Сембур! Погоди минуту!
Пригнув от ветра голову, я сквозь снег пробилась к нему и начала резать веревки и вожжи, которые удерживали груз на спине Баглера. Тюки и мешки упали в снег. Палатка и постельные принадлежности были на моем пони. Пока они у нас есть, мы протянем достаточно времени для того, чтобы придумать какой-нибудь выход из положения. Ничто другое в настоящий момент не имело значения.
– Садись на него, Сембур! – закричала я. – Давай, на Баглера! О, Христа ради, хоть сейчас не спорь! Садись!
Сембур кое-как вскарабкался в седло. Его тело клонилось к шее пони. Я взяла уздечку Баглера в одну руку, уздечку своего пони – в другую и снова поковыляла сквозь снег вперед.
Демон болезни был по-прежнему со мной. С каждым шагом он все теснее сдавливал мое горло кольцом пламени. Через какое-то время, о котором я уже потеряла всякое представление, наступил момент, когда мне стало ясно: положение безнадежно, мы не сможем пройти через перевал в такой буран. И в тот же момент я вспомнила про пещеру.
Она находилась на восточной стороне перевала, примерно в сотне шагов от тропы, вверх по склону, который заканчивался огромным каменным навесом. Под выступом был вход в пещеру. Сембур и я нашли и осмотрели ее однажды летом во время похода с караваном. Ло-бас ни за что не приближались к ней, когда проходили мимо, потому что считали, что там живут демоны. Я сама немного побаивалась демонов, но сейчас мне было наплевать, будь их там хоть целая тысяча. Лучше встретиться с ними, чем умереть здесь в снегу.
Я вглядывалась в кружащийся снег, стараясь определить, где находится выступ, когда вдруг различила какую-то фигуру. Сначала она показалась мне странной, уродливой лошадью, но потом стало ясно, что это медведь. Я не испугалась, потому что знала, что медведь просто пробирается вниз по перевалу, чтобы найти для ночлега место поудобнее, но тут вдруг Сембур издал крик.
Обернувшись, я увидела, что он, распрямившись, вытаскивает ружье. Я закричала:
– Сембур, нет, все в порядке!
Но было уже поздно. Привлеченный криками, медведь поднялся на задние лапы и, движимый любопытством, заковылял в нашу сторону. Баглер заржал от ужаса. От его рывка мою руку на мгновение больно стиснуло, и пони, выдернув у меня вожжи, метнулся вбок. Сембур упал из седла, а Баглер тут же исчез в кружащемся снегу. Пытаясь убежать от медведя, он, судя по приглушенному стуку копыт, помчался по ущелью на север.
