Марта Киркланд - Рубиновое ожерелье
На это заявление было нечего ответить. После непродолжительного молчания, которое ей показалось бесконечным, Лайам неожиданно щелкнул пальцами, будто только что вспомнил нечто важное.
Он наклонился к окну и окликнул кучера.
— Да, милорд? — ответил сразу кучер.
— Гросвенор-сквер, — сказал Лайам. — Брук-стрит, номер семнадцать.
Лайам закрыл окно, уселся снова поудобнее, а Эмелайн поинтересовалась весьма скромно, чей это дом — номер семнадцатый по Брук-стрит.
— Ваш, — ответил Лайам.
Эмелайн подумала, что она, возможно, неправильно его поняла. Она сказала:
— Прошу прощения, сэр…
— Во всяком случае, пока что он ваш, — добавил Лайам. — Это городской дом моего кузена. И если никто не будет оспаривать завещание, то вы можете жить там сколько угодно долго.
— Но я…
Лайам отмахнулся, будто знал, что она скажет.
— Мне прекрасно известно, что вы думаете по поводу этого завещания. Но мне кажется, что мы стоим сейчас перед необходимостью решить возникшую проблему. Поэтому, умоляю, не возражайте и не говорите мне также о метафизической подоплеке этого события.
— Я не собиралась говорить ничего подобного, — ответила Эмелайн. — Я бесконечно благодарна вам за то, что вы помогли мне и не дали провести ночь на улице.
Хотя до ночи было еще далеко, но уже действительно вечерело, когда карета остановилась перед домом лорда Сеймура на Гросвенор-сквер. Однако еще было достаточно светло, чтобы Эмелайн могла увидеть разницу между этим шикарным районом и улицей, где жила миссис Забер. Сто лет назад в этом квартале проводились ежегодные ярмарки, именно в мае, отсюда и название — Мэйфэр. А теперь этот квартал выбрали для своих резиденций сливки лондонского общества. Высокие кирпичные дома на Гросвенор-сквер были немного шире, чем на Клеймор-стрит, и фасады зданий гораздо Красивее. Сеймур-хаус особенно выделялся своим изяществом.
Кроме того, дверь дома номер семнадцать отличала еще одна деталь — венок с черным крепом.
Лайам помог Эмелайн выйти из кареты, заметил веник и сказал:
— Я вижу, что весть о смерти вашего мужа дошла раньше нас. Хорошо. Одной проблемой меньше.
Он поднялся по ступенькам и постучал в дверь, которая тут же открылась. На, пороге стоял высокий пожилой дворецкий в синей ливрее. Слуга поклонился вежливо и грациозно, затем отошел в сторону, пропуская их в холл.
— Меня зовут Джордж Тернер, — сказал дворецкий и добавил: — Позвольте приветствовать вас в Сеймур-хаусе, милорд.
Лайам отдал дворецкому шляпу и перчатки.
— Значит, вы знаете меня? — спросил Лайам.
— Да, сэр. Вы очень похожи на вашего отца. Прекрасный человек был мистер Уиткомб, если мне будет позволено это сказать.
— Спасибо, Тернер.
Лайам показал на черный венок.
— Я вижу, что до вас дошло известие о смерти его светлости.
— Да, милорд. Мы узнали об этом печальном событии из письма мистера Чепхэма.
Это «мы», которое употребил дворецкий, имело свое объяснение. В холл как раз вошли две женщины и остановились у лестницы, ведущей на второй этаж.
Одна женщина была пухленькая, лет сорока, в черном платье и чепце экономки. Другая, молоденькая блондинка, была явно горничная.
— Миссис Тернер, — сказал дворецкий, представляя экономку, — И Ханна Райс.
Обе сделали реверанс.
— Адвокат сообщил в своем письме, что этот дом принадлежит теперь леди Сеймур? — спросил Лайам.
— Да, сэр.
Опытный слуга только чуть поднял бровь, но в ocтальном ничем не выдал своего отношения к тем вдовам, которые, долго не скорбя, отправляются в путешествие.
— На случай, если ее светлости захочется приехать сюда, мы решили привести спальню в порядок, чтобы леди тут понравилось.
Эмелайн что-то пробормотала, и дворецкий принял ее слова, очевидно, за благодарность. Он снова поклонился.
— Хотите, я попрошу миссис Тернер, чтобы она проводила вас наверх, миледи?
— Да, пожалуйста, — ответила Эмелайн. Управляющая вышла вперед и сделала реверанс. Эмелайн повернулась и подала руку Лайаму.
— Благодарю вас, лорд Сеймур, за то, что проводили меня, — сказала Эмелайн. — Если мы с вами больше не встретимся, то я…
— Мы встретимся завтра, — сказал Лайам. — Я заеду к вам, чтобы убедиться лично, что ваша первая ночь в городе прошла благополучно. Сейчас мне надо ехать к себе в Суррей. Я обещал завтра сопровождать в город мою сестру. Если вы хотите, я привезу список адвокатов, к которым вы можете обратиться, чтобы уладить ваши дела.
— Но я не могу оставаться в Лондоне!
— Вы можете и вы должны остаться.
— Как же я могу, когда миссис Забер…
Эмелайн замолчала. Она не хотела, чтобы еще кто-нибудь узнал о том, что она лишилась места платной компаньонки.
— Ведь вы должны понимать, что разумнее всего мне вернуться в Бартолсби, — сказала Эмелайн.
— Пожалуйста, останьтесь, — сказал Лайам тепло и успокаивающе. — Хотя бы на несколько дней. Пока это дело с завещанием не утрясется. Я убежден, что Тернеры отнесутся к вам очень хорошо.
— Мы будем стараться, сэр, — заверил дворецкий.
— Но я… — снова начала Эмелайн.
— Кроме того, — продолжал Лайам, не слушая ее протесты, — я не могу поверить, что вы хотите вернуться в Уилтшир, так и не посмотрев город.
Тут Лайам попал в точку. Заметив искру интереса в глазах Эмелайн, он улыбнулся.
— Я принесу не только список адвокатов, — сказал Лайам, — я также принесу вам путеводитель по городу.
Эмелайн не нашла что возразить на такое заманчивое предложение. Да и слишком многое случилось за последние три дня. Она устала. Ей нужно было время, чтобы все обдумать как следует. Отъезд из дома, ее неожиданный брак. И затем сразу вдовство, путешествие в Лондон и шок оттого, что она потеряла работу, на которую так рассчитывала. Все эти события были слишком серьезны, и у нее уже не оставалось сил, чтобы вообще возражать.
Она кивнула и ответила:
— Как вам будет угодно, сэр. Я останусь, пожалуй, на несколько дней.
Лайам поцеловал ей кончики пальцев и пожелал спокойной ночи. Он смотрел, как она шла в сопровождении экономки вверх по лестнице.
Когда Эмелайн скрылась из вида, Лайам взял шляпу и перчатки, а затем сунул в руку дворецкому несколько гиней.
— Смотрите, чтобы ее светлость ни в чем не нуждалась. И подайте ей ужин в комнату, — приказал Лайам.
— Да, милорд.
Дворецкий положил золотые монеты в карман почти не глядя, но его голос явно потеплел.
— Я вернусь завтра, Тернер, и если ты обнаружишь непомерные счета под дверью, то я попрошу заняться этим делом своего адвоката. Пусть леди Сеймур не беспокоят долги моего кузена.
Легкая улыбка мелькнула на губах дворецкого.
