Лана Паркхилл - Четырехлистный клевер
Только теперь не было способа избегнуть случившегося. Выхода не существовало. Факт был налицо, и скрыть его не представлялось возможным. Лучше бы Сузан ударила его дубиной по голове, все было бы проще.
– Почему, Господи? Ну почему? – вопрошал Ричард безмолвное темное небо, на котором сквозь облака просвечивали редкие звезды.
Луна уже ушла с небосклона, и было очень темно. Темнота и духота – так, наверное, выглядит ад. Только там не пахнет цветами и не стрекочут кузнечики.
Конечно, Ричард подозревал, что Сузан что-то скрывает от него. Что-то тревожило ее с тех пор, как они снова встретились. Теперь он знал, что именно. Понятно, почему она была так отстранена, всегда думала о чем-то своем, не хотела говорить с ним. А он… он блуждал в потемках.
Голова кружилась от выпитого алкоголя. Мысли путались. С тех пор как Сузан ушла, Ричард не написал ни строчки. Просто не мог. Ничего не шло на ум. Он не мог работать, зная, что рыжеволосой женщины нет в его доме, что никто не будет напевать вполголоса, готовя еду в кухне. Что не будет тонкого запаха духов в спальне. Никто не сядет у камина, глядя на огонь, уютно закутавшись в плед.
Ричард вспоминал ее звонкий смех, легкую походку, то, как она накручивает волосы на палец, когда думает о чем-нибудь. Вспоминал ее руки, губы, теплое податливое тело. Кожу, светящуюся в темноте подобно опалу…
– Дьявол!
Ричард изо всей силы стукнул кулаком по ближайшему дереву, разодрав руку в кровь. Глупые надежды! Дурацкие мечты! Он думал, что их чувства так сильны, что могли выжить, даже если у Сузан и был роман с этим Оуэном.
– Оуэн старый друг моего брата Шона. Я его знаю с детства. Мы вместе выросли. Он уехал учиться в Штатах, поэтому мы не виделись несколько лет, но теперь получил ученую степень и вернулся. Пришел в наше агентство по делам. Знаешь, я не поверила своим глазам, когда он открыл дверь!
Он верил ей!
Ричард снова в бессильной ярости саданул кулаком по стволу дерева, оставляя на нем ошметки кожи.
Он верил ей!
Теперь-то понятно, почему Сузан так спешно покинула его дом.
Да, конечно, она старалась скрыть истинное положение дел. Пыталась показать, что все в порядке. Но он-то видел, что что-то происходит. У Сузан часто менялось настроение, она стала бледна, задумчива. Ее тяготила некая проблема, из-за которой она избегала смотреть Ричарду в глаза. В конце концов он не выдержал и потребовал объяснений.
– Скажи мне правду! У тебя кто-то есть?
Глаза Сузан странно сверкнули, но она промолчала, закусив губу.
– Ответь мне!
– Да, – тихо сказала она. – У меня есть кто-то очень, очень важный для меня. Я не могу без него жить.
Не надо было особенно раздумывать над тем, кто это. Оуэн Маккилох.
Тогда им овладела гордыня. Злая гордыня того рода, что заставляет сладострастно поворачивать нож в собственной ране.
– Хорошо, – медленно произнес Ричард, старательно пряча боль под маской спокойствия. – В таком случае, чем скорее ты уйдешь, тем лучше.
Но определение «лучше» мало выражало истинное положение вещей. Больше подошло бы «прекрасно». Он прекрасно себя чувствовал, когда Сузан ушла. Прекрасные ночи без сна. Прекрасное виски, лучше не бывает. Впору было удавиться. Сколько времени он провел, сидя у камина, тупо глядя в огонь и стараясь понять, что же было не так! Почему Сью, его нежная, преданная Сью, ушла к другому мужчине. Ответа не было.
Он не мог даже вообразить, что есть еще и Джинни! Ведь она могла бы быть его дочерью. Если только…
Ричард произвел быстрый подсчет. Сузан ушла от него полтора года назад, а Джинни исполнилось только девять месяцев. Никаких шансов!
– Ты дурак, Райвен, – произнес он вслух. – Ты полный, законченный идиот!
Сузан была так молода, так неопытна. Отважна и неосмотрительна. Их любовь вспыхнула сразу и сильно. Наверное, она перенесла ее на Оуэна, расставшись с ним, с Ричардом, и была так же неосторожна. Сузан никогда не умела просчитывать свои действия – и попалась в ловушку.
Дело в том, что Ричард направился в Корк, узнав, что Оуэн собирается жениться. Свадьба должна была состояться в сентябре. Поэтому был очень удивлен, когда Сузан ничего об этом не сказала.
Теперь-то все встало на свои места. В ней говорила гордость, не желавшая смириться с тем, что эта крыса Маккилох сделал ей ребенка, а потом променял на другую женщину.
Ричард приехал сюда для того, чтобы найти Сузан. Как осуществить задуманное, ему было неизвестно, но он надеялся на удачу. Переносить затянувшееся одиночество не было никаких сил.
Он все еще желал эту женщину. Все еще тосковал по ней. И не оставлял надежды снова завоевать ее расположение и любовь.
Сама того не ведая, Сузан дала ему шанс, позволив узнать о Джинни. Несмотря на ее уверения, денег явно не хватало, да это и понятно: бедняжке теперь самой приходится зарабатывать на жизнь. А маленькой девочке, наверное, нужны многие вещи.
Неудивительно, что Сузан боготворит свою дочь. Ведь это все, что у нее осталось. Малютка такая хорошенькая, совсем не трудно ее полюбить! И она способна помочь ему снова покорить сердце Сузан. Кто знает, может быть, в один прекрасный день эта женщина решит, что девочке нужен отец.
Да, он принял правильное решение. Ричард удовлетворенно улыбнулся сам себе, внезапно успокоившись, и нетвердой походкой отправился домой спать. Утром надо будет позвонить Сузан и сделать предложение, от которого она не сможет отказаться.
Сузан стояла у окна в домике фермера, глядя на светлеющее небо.
Ее подняла Джинни, которая проснулась очень рано из-за духоты, стоящей на улице и в доме. Сузан дала ей холодное питье, поменяла подгузник и спела колыбельную. Наконец девочка снова заснула, а ее мать так и не смогла этого сделать и теперь смотрела в окно.
События прошедшего дня не давали заснуть. Всю эту ночь она пролежала в кровати, глядя в потолок. Перед глазами снова и снова прокручивалась ужасная сцена.
– Чтоб тебе гореть в аду, Сузан! – вот что он сказал, яростно сверкая глазами, как будто она совершила преступление.
– Я… Дай мне объяснить, – пробормотала тогда Сузан, не вполне понимая, как это можно сделать.
Да, не так-то просто объяснить случившееся. Откровенная ложь, недопонимание, ошибки – все это сплелось в единую сеть, и теперь надо было как-то из нее выпутываться. Лишь одно было несомненно, и Сузан твердо решила, что скажет прежде всего. «Да, Джинни – моя дочь, но и твоя тоже! Тот самый ребенок, которого ты не хотел! Дитя, которое не должно было войти в твою жизнь!»
Но эти слова так и не были сказаны. Ричард, как обычно, не стал ничего слушать. Он в объяснениях не нуждался. Всегда считал, что сделает правильные выводы сам.
