Сюзан Робинсон - Лорд Дракон
ГЛАВА 5
Наблюдая, как Джулиана Уэллс ходит между походными кострами и разбитыми перед замком палатками, Грэй де Валенс обнаружил, что не в состоянии отвести взгляд от её покачивающихся бедер. Она так спешила поскорее убежать от него, что забыла свой плащ. Грэй заметил, что она сменила нарядное платье на одно из тех старых, делавших её похожей на крестьянку. Оно свободно облегало простую нижнюю тунику, а кожаный поясок низко опоясывал бедра. Грэй наблюдал, как колышется кожаный пояс при каждом её движении, и от этой картины ощутил внезапный приступ желания. Боже Правый! Как ей удалось так легко возбудить его?
Он намеренно отвернулся и направился к Имаду. Грэй нетерпеливо провел всей пятерней по волосам, отбрасывая назад тяжелые локоны, мешавшие ему рассмотреть мальчика. Когда он покидал Египет, Саладин отдал ему Имада, и Грэй чувствовал свою ответственность за беспокойного юнца. Имад хотя уже и был слегка простужен, настоял на том, чтобы помочь своему господину при купании в ручье этим утром, и результат этого барахтанья в ледяной воде не замедлил сказаться.
Грэй прислушивался к дыханию Имада, когда служанка Элис поднесла пациенту горячую, источающую пар кружку. Он взял у неё чашку травяного варева и сам напоил мальчика. Имад слегка закашлялся, но уже не так сильно, как в самом начале Джулианиного лечения. Нарастающее волнение, которое побудило Грэя резко выскочить из зала, слабело по мере того, как облегчалось дыхание Имада.
— Хозяин, вам уже давно пора спать. — Имад смотрел на него сквозь густые черные ресницы.
— Ты взволновал нас всех, упрямый щенок.
— Это все ваша проклятая холодная земля, господин. Благородный Саладин обрёк меня на большие страдания, посылая в это королевство льда и варварства.
Грэй посмотрел сквозь полуопущенные ресницы на своего слугу и улыбнулся. — Ты волен уехать.
— Я — правоверный, сир, и не буду свободен, пока не возмещу вам свой долг. Пожалуйста, идите в постель. Я знаю, насколько важен для вас этот турнир. — Речь Имада снова прервал приступ кашля. — Как вы…
Грэй поднял руку, приказывая мальчику молчать. Он махнул служанке, отсылая её прочь из палатки, затем подошел и опустился на табурет рядом с Имадом.
— Как вы осуществите свою месть, хозяин?
— Я собираюсь заставить его ожидать её, — ответил Грэй.
Имад закашлялся и улыбнулся одновременно. Когда приступ прошёл, он произнес: — Хотите заставить его наблюдать, как будете уничтожать одного за другим, пока он не обмочится со страху.
— Это — единственный способ, которым я могу продлить его мучения.
Грэй поднес полную чашку приправленного травами вина к губам Имада. Имад все выпил и вздохнул. Он закрыл глаза. — Госпожа творит великое волшебство со своими травами, хвала Аллаху. — Он приоткрыл глаза и посмотрел на Грэя. — Очень энергичная леди.
— Засыпай, Имад.
— Аллах милосерден, посылая мне подобного целителя на этой дикой земле.
Грэй наклонился, подозрительно глядя на своего слугу. — Я не желаю твоего вмешательства. Госпожа Джулиана… она не входит в мои планы. Ты слышишь?
— Слышу, господин.
— И ты повинуешься?
— Разве не таково желание Аллаха, чтобы я повиновался своему господину?
Склонившись над мальчиком, Грэй посмотрел на него, прищурившись. — Не надо давать мне такие «восточные» обещания, которые вовсе не являются обещаниями, ты, маленький катамит[6]. Если только посмеешь вмешаться, я отошлю тебя назад к Саладину. Клянусь.
Он так и не дождался ответа от Имада, то ли и впрямь уснувшего под действием лекарства, то ли притворившегося спящим, так что попытка запугивания осталась безуспешной. Выйдя из палатки, Грэй жестом приказал Элис вернуться к своему дежурству. Он направился в свой шатер, где улегся на раскладную кровать, приготовленную Саймоном, одним из его оруженосцев. Пока тот убирал одежду и гасил свечи, Грэй закрыл рукой глаза и попытался расслабиться.
Ему не терпелось дождаться рассвета. С его наступлением он, наконец-то, получит возможность досадить Ричарду Уэллсу. Также он собирался снискать расположения Иоланды де Сэй. Как только он одержит победу на турнире, ему выпадет честь выбора Королевы Любви и Красоты. И он, конечно же, выберет Иоланду. Самый верный способ добиться её расположения и склонить девицу к помолвке. Она так умилительно невинна, что завоевать её не составит труда. Это вам не совращение своенравной Джулианы.
Грэй тревожно заёрзал, когда в памяти возник образ Джулианы Уэллс. Сегодня вечером её волосы были распущены. Длинные, слегка вьющиеся чёрные локоны ниспадали на плечи и ложились веером на грудь. Он повернулся, чтобы вспомнить, как она входит в палатку, и в голове тотчас пронеслось видение — та же Джулиана с распущенными волосами, но уже без одежды. Картина дразнила его так же, как локоны дразнили воображение, скрывая кончики её голых грудей. Видение насмехалось над ним всё то время, пока она была в палатке.
О чем он думает? Он не может идти на поводу у своей похоти к этой девчонке. Он уже так близок к осуществлению плана, который вынашивал с девятнадцати лет. Но эти глаза цвета дамасской стали…Он никак не мог прогнать из мыслей видение черных локонов, покоящихся на белой груди. Грэй застонал и перевернулся на живот. Согнув одну ногу, он вдавил свою возбуждённую плоть в матрац и стиснул зубы.
Он не может и дальше продолжать думать о ней, иначе никогда не уснёт. Безжалостно он заставил себя вызвать в памяти ту единственную вещь, которая наверняка изгонит Джулиану из его мыслей. Он вспомнил, как ему ставили клеймо…
Мусульманские пираты напали на судно, на котором находились Грэй в качестве пленника Уэллса и сопровождающие его рыцари, которых барон Этьен натравил на него. Его освободили и дали в руки меч, чтобы он мог сражаться, и вскоре Грэй уже преследовал по палубе главаря банды. Но внезапно на выручку тому подоспело подкрепление с пиратского судна. Окружённый, он отчаянно колол и рубил мечом, но был оглушён ударом сзади. Когда Грэй очнулся, христианское судно уже ушло, а он снова оказался пленником.
Он провел бесчисленные дни, сидя в кандалах в грязной сырой камере пиратского судна, избитый и голодный. Затем, без предупреждения, его потащили на палубу, поволокли к трапу и вывели на пристань, заполненную неугомонно суетившимися людьми. Двое моряков бросили его на землю к ногам человека в сандалиях, тюрбане и засаленной одежде. Прежде чем он смог найти в себе силы, чтобы поднять голову, он был уже продан. Находясь почти в беспамятстве, он смутно помнил, как его принудительно кормили и поили, а дальше — палящий зной, высокие утесы известняка и карьер.
