Эмма Уайлдс - Непристойное пари
По-видимому, Кэролайн правильно интерпретировала выражение его лица.
– В данном случае никто не знает, что я здесь, ваша светлость. Мы одни и можем делать все, что пожелаем.
– Зовите меня Николас, – напомнил он с улыбкой, наблюдая, как лучи солнца освещают тонкие черты ее лица, плавные изгибы плеч и оттеняют соблазнительную ложбинку между упругими грудями в вырезе платья. – Может быть, войдем в дом?
Она восприняла это предложение как намек, и щеки ее слегка порозовели.
– Прямо сейчас? Ведь еще день.
Николас едва не рассмеялся над ее наивным представлением, что заниматься любовью можно только после захода солнца. Для вдовы она была слишком неосведомленной.
– Чего ждать? Мы можем поговорить в более уютной обстановке.
– Поговорить?
– Ну да. В другом месте.
Ее щеки покраснели еще больше.
Он имел в виду – в постели. Хотя Николас обычно не любил разговаривать в спальне, в данном случае он хотел пойти туда, чтобы Кэролайн могла расслабиться. Он никогда не имел дела с девственницами. Воспитанный как герцогский наследник, он, став достаточно взрослым, знал, в какую ловушку можно попасть, если лишить девушку невинности, и в случае с Кэролайн его не покидало чувство, что она ведет себя как неискушенная девушка. Несмотря на попытки казаться спокойной, было видно, что она нервничает. Это подогревало его интерес к ней.
Николас встал, подошел к Кэролайн и помог подняться на ноги. Его взгляд сосредоточился на ее губах.
– По-моему, вы очень красивы, леди Уинн. Ее серые глаза блеснули.
– Вы, конечно, должны были обязательно сказать это.
– Я не стал бы говорить, если бы думал иначе. – Николас не лгал. У него никогда не возникало необходимости расточать фальшивые комплименты, Чтобы привлечь женщину. Если леди Уинн полагает, что он способен на такое, то, вероятно, она еще более наивна, чем он представлял. – Вероятно, вы не первый раз слышите нечто подобное, так почему же не доверяете моей искренности?
Он очень осторожно коснулся ее шелковистых прядей тыльной стороной пальцев. Красновато-коричневый цвет ее волос напоминал ему осень. Несколько свободно ниспадающих локонов обрамляли овал ее лица и касались тонкой шеи. Теплые тона очень шли ей, оттеняя ее красоту.
Николас готов был заключить еще одно безрассудное пари, утверждая, что на самом деле она не такая холодная, как кажется. Очевидно, ее муж был недостаточно хорош в постели, и потому Николас с особым удовольствием предвкушал посвятить ее во все прелести интимного общения мужчины и женщины.
Кэролайн натянуто улыбнулась.
– Я едва знаю вас, Николас.
Ему понравилось, как звучит его имя в ее устах.
– Какой теперь, по-вашему, лучший способ познакомиться поближе?
Она не смогла ответить, так как он, склонив голову, прильнул к ее губам. Его руки обхватили ее талию, твердо, но не настойчиво. Что касается женщин, его инстинкт безошибочно подсказывал ему, как надо действовать. Он чувствовал, что в данном случае убеждение будет гораздо эффективнее, чем поспешное проявление страсти. Очень многие женщины предпочитают стремительный натиск. Они хотят, чтобы любовник не только обладал, но и властвовал над ними. Однако Николас понял еще до того, как прикоснулся к Кэролайн, что она не относится к их числу.
Ей было очень приятно в его объятиях. Она испытывала удовольствие, ощутив, как ее упругие груди прижимаются к его груди, но когда он попытался проникнуть языком в глубину ее рта, она вздрогнула, явно потрясенная.
Что, черт возьми, происходит?
На мгновение Николас замер, пораженный осознанием истинного положения вещей.
Эта женщина, побывав замужем, никогда не знала, каким интимным, чувственным может быть поцелуй. Он ощущал ее неуверенный ответ на движения его языка, словно она не представляла, что надо делать.
Это была довольно интересная особенность загородного свидания. Николас продолжил свой поцелуй, не слишком настойчиво, но, искусно понуждая ее прижаться к нему всем телом. В иной ситуации он был бы обескуражен проявлением такой неопытности партнерши, но в данном случае – то ли благодаря красоте этой женщины, то ли оттого, что она так доверчиво прильнула к нему, – он счел это обстоятельство весьма интригующим.
– Могу я еще раз пригласить вас в дом? – прошептал Николас, касаясь губами ее губ.
Теперь Кэролайн ощущала его возбуждение, и потому это предложение не вызывало сомнений. Но разве не для того она здесь? Кэролайн кивнула, и Николас, отступив назад, взял ее за руку и улыбнулся.
Она в ответ лишь посмотрела на него, широко раскрыв свои невероятно красивые глаза. При этом щеки ее зарделись. Это неплохой признак, отметил Николас, когда она позволила ему проводить ее внутрь дома и вверх по лестнице в спальню. В доме царила тишина. Миссис Симе, несомненно, была занята различными делами в связи с неожиданным приездом герцога. Пригласить еще несколько слуг, не было времени. Кроме того, Николас знал, что Кэролайн стремилась к анонимности, и потому не взял с собой никого, кроме кучера. Даже его камердинер остался в Лондоне, так что спальня была пуста, и когда Николас закрыл за ними дверь, он понял, что они смогут оставаться наедине сколько пожелают. Экономка получила строгое указание не беспокоить их, пока ее не позовут.
– Наши комнаты соединяются дверью, – сказала Кэролайн, взглянув на стену, разделяющую их спальни.
– Это удобно, не правда ли? – Николас улыбнулся, глядя восхищенным взглядом на Кэролайн, такую женственную в мужской обстановке его спальни. Старинная мебель из темного резного дерева была здесь явно преувеличенных размеров. В центре, на помосте, возвышалась огромная, массивная кровать. Над камином висел портрет одного из величественных предков, позировавшего в камзоле, кружевах и чулках.
На фоне этой обстановки Кэролайн выглядела особенно привлекательной.
Возбуждение Николаса, возникшее после поцелуя, теперь достигло предела, и он ощущал напряжение восставшей плоти.
– Давайте сделаем это надлежащим образом, – предложил он.
Кэролайн не сопротивлялась, когда герцог распустил ее длинные волосы, и они свободно легли ей на спину. Он ощутил их теплую шелковистость и приятный легкий женственный аромат. Расстегивая платье, он, стараясь не спешить, нежно целовал Кэролайн. Затем, приподняв, отнес на кровать, где ловко снял с нее туфли и чулки, продолжая восхищаться красотой этой женщины. Потом сел на кровать, чтобы стянуть с себя сапоги. Быстро покончив с этим делом, он встал, чтобы довершить раздевание.
К своему удивлению, он, как никогда прежде, торопился.
