Лиза Клейпас - Дьявол зимой
– Неудивительно, что вы обеднели, – сказала Эви в ужасе от подобной расточительности. – Надеюсь, ты не унаследовал эту склонность бросать деньги на ветер.
Себастьян покачал головой:
– Едва ли меня можно обвинить в мотовстве. Я редко играю в карты, не содержу любовницу. И тем не менее кредиторы наступают мне на пятки.
– А ты не думал о том, чтобы приобрести какую-нибудь профессию?
Он бросил на нее удивленный взгляд:
– Зачем?
– Чтобы зарабатывать деньги.
– Боже, нет. Работа существенно ограничит мою личную жизнь. К тому же я редко встаю с постели раньше полудня.
– Вряд ли это понравится моему отцу.
– Я был бы крайне огорчен, если бы цель моей жизни состояла в том, чтобы нравиться другим людям. К счастью, это не так.
Путешествие продолжалось в той же дружелюбной атмосфере, и Эви осознала, что испытывает противоречивые чувства к своему мужу. При всем его обаянии в нем было мало такого, что заслуживало бы уважения. Он явно обладал острым умом, но не собирался использовать его в благих целях. Более того, похитив Лилиан и тем самым предав своего лучшего друга, он доказал, что ему нельзя доверять. Однако... он был способен на добрые поступки, которые она не могла не оценить.
На остановках Себастьян заботился о ее нуждах и следил за тем, чтобы керамическая грелка наполнялась свежим кипятком. Когда Эви устала, он притянул ее к своей груди, удерживая в крепких объятиях, пока карета тряслась и подскакивала на ухабистой дороге. Закрыв глаза, она вдруг поняла, что он дал ей нечто, чего она никогда не имела. Заботу. Его рука нежно провела по ее волосам, а голос ласково прошептал:
– Отдохни, любовь моя. Я присмотрю за тобой.
Глава 6
Хотя Себастьяну не терпелось добраться до Лондона и воспользоваться преимуществами своего нового положения, он не сожалел о решении двигаться медленнее на обратном пути. К вечеру Эри побледнела и почти не разговаривала. Видимо, напряжение последних дней истощило запас ее сил. Она нуждалась в отдыхе.
Выбрав постоялый двор, где они могли провести ночь в относительном комфорте, Себастьян снял лучший номер, заказал ужин и распорядился, чтобы приготовили горячую ванну. Пока он договаривался о смене лошадей и ночлеге для кучера, Эви вымылась в медной лохани, которую доставили прямо в номер. Вернувшись в комнату, которая оказалась небольшой, но опрятной, с голубыми занавесками на окнах, Себастьян увидел, что его жена уже успела принять ванну и облачиться в ночную рубашку.
Он подошел к столу и, приподняв салфетку, покрывавшую его тарелку, обнаружил там порцию жареного цыпленка с тушеными овощами и пудинг. Заметив, что тарелка Эви пуста, он взглянул на нее с ироничной улыбкой:
– Ну и как?
– Лучше, чем вообще остаться без ужина.
– Должен признаться, я недооценивал таланты своего лондонского повара. – Он сел за шаткий стол и расправил на коленях чистую салфетку. – Думаю, тебе понравится его стряпня.
– Вряд ли мне придется часто обедать в твоем доме, – осторожно заметила Эви. Себастьян удивленно воззрился на нее, не донеся вилку до рта.
– Я остановлюсь в клубе отца, – продолжила Эви. – Как я уже говорила, я намерена ухаживать за ним.
– Днем – пожалуйста. Но вечером тебе придется возвращаться в мой... в наш дом.
Она ответила ему твердым взглядом.
– Его болезнь не может пройти вечером и возобновиться утром. Он нуждается в постоянном уходе.
Себастьян проглотил еду и раздраженно отозвался:
– Это обязанность слуг. Можешь нанять сиделку, если этого недостаточно.
Эви упрямо покачала головой, приведя его в еще большее раздражение.
– В такие минуты человек особенно нуждается в любящих родственниках.
– Да какое тебе дело, кто и как ухаживает за ним? Что хорошего он сделал для тебя? Ты едва знаешь этого старого ублюдка...
– Мне не нравится это слово.
– Очень жаль. Это одно из моих любимых выражений, и я намерен использовать его, когда сочту нужным.
– В таком случае можно только порадоваться, что мы будем редко встречаться после возвращения в Лондон.
Себастьян свирепо уставился на жену. Кто бы мог подумать, что за этим очаровательным личиком скрывается такой упрямый характер? Впрочем, он уже имел возможность убедиться, что она способна на отчаянные поступки, чтобы добиться своего. Черт знает что она выкинет, если он будет чересчур давить на нее. Постаравшись расслабиться, Себастьян продолжил трапезу, не чувствуя вкуса. Даже если б блюда были приправлены изысканным французским соусом, он не заметил бы разницы. Его изобретательный мозг напряженно работал, пытаясь придумать, как переубедить Эванджелину.
Наконец, придав лицу участливое выражение, он вкрадчиво произнес:
– Любовь моя, я не могу допустить, чтобы ты оставалась в доме, где полно мошенников, игроков и пьяниц. Не может быть, чтобы ты не понимала, насколько это опасно.
– Я позабочусь о том, чтобы ты получил мое приданое. А потом можешь не беспокоиться за меня.
Все его хваленое самообладание испарилось, как капли воды на раскаленной плите.
– Проклятие! Дело не в беспокойстве. Просто... это неприлично, Эви. Виконтесса Сент-Винсент не может оставаться в игорном клубе даже пару дней.
– Вот уж не думала, что тебя волнуют приличия. – Почему-то его свирепая гримаса вызвала у нее улыбку. Эта улыбка, хоть и едва заметная, поразила Себастьяна в самое сердце. Будь он проклят, если позволит потешаться над собой двадцатитрехлетней девице – впрочем, теперь уже не девице, – которая настолько наивна, что полагает, будто способна противостоять ему!
Он одарил ее ледяным взглядом, способным заморозить и более достойного противника.
– А ты подумала, дорогая, вообразив себя ангелом милосердия, кто защитит тебя в этом притоне? Ночевать там одной, без мужа равносильно тому, чтобы напрашиваться на изнасилование. А у меня есть более приятные занятия, чем торчать во второразрядном игорном заведении в ожидании, пока старый Дженнер изволит преставиться.
– Никто и не просил тебя об этом, – отозвалась Эви ровным тоном. – Я прекрасно справлюсь без тебя.
– Представляю, – саркастически уронил Себастьян, внезапно потеряв интерес к остывшей пище, стоявшей перед ним. Бросив салфетку на недоеденный ужин, он поднялся из-за стола и стянул с плеч сюртук. Он чувствовал себя грязным и усталым и собирался воспользоваться медной лоханью. Если повезет, вода еще не остыла.
Раздеваясь, он сердито швырял свои вещи на стул и размышлял о женщинах, которые годами мечтали выйти за него замуж. Красивые и обеспеченные, они готовы были на все, кроме убийства, лишь бы довести его до алтаря. Но он был слишком занят погоней за наслаждениями, чтобы отнестись серьезно к их авансам. И вот чем он кончил, загнанный в угол обстоятельствами и хроническим невезением! Женился на девице, не имеющей понятия о светских приличиях, с сомнительным происхождением и ослиным упрямством.
