Дженнифер Эшли - Игра в обольщение
— Великолепно. Может быть, я смогу поискать их завтра, пока вы будете тренировать лошадей? Вы сможете отослать слуг?
— Зачем ждать до утра? — От мысли, что она будет в его комнатах, Кэмерон покрылся испариной. — Если ты так сильно хочешь найти эти письма, поднимайся наверх и ищи.
— Прямо сейчас? — округлила глаза Эйнсли.
— А почему нет, черт возьми? Гости не могут оторваться от пиротехники Харта, дом пуст. Я покажу тебе наиболее вероятные места, где стоит поискать.
Эйнсли поджала губы, и Кэмерону захотелось прижать ее к себе и завершить то, что он начал делать в лесу. Тогда он заставил себя уйти: существовала опасность, что граф, Изабелла или кто-то другой отправившийся на поиски обнаружит ее в самом неловком положении. Похоже, никто на том крокетном матче не заметил ее долгого отсутствия с печально известным лордом Кэмероном, вероятно, считая, что Кэмерон не станет связываться с никому не известной подругой своей невестки. Эйнсли вообще мало кто заметил, слепые дураки. Она, конечно, держалась в тени, но Кэмерон все равно видел ее во всем сверкающем великолепии.
— Хорошо, — выдохнув, кивнула Эйнсли, — давайте поищем. Все равно на улице ужасно холодно.
Ни слова не говоря, она повернулась и направилась к дому, его пиджак развевался у нее за спиной.
Глава 7
Кэмерон последовал по ступенькам за покачивающимся серым турнюром Эйнсли Дуглас в темный конец террасы. Его пиджак почти соскользнул с ее плеч, туфельки были в грязи, а по спине струился выбившийся из прически локон.
Кэмерон не понимал, почему так оживился, глядя на женщину, у которой совсем не было намерения спать с ним. Он понимал лишь то, что благодарен ей за это. Единственное, с чем он мог сравнить сейчас свои ощущения, — это пробуждение в день открытия важных скачек, когда он знал, что день будет заполнен волнением, суетой и восторгом. Он проведет день с Дэниелом и своими лошадьми, и даже разочарования будут окрашены всеобщим весельем от предстоящего события.
Кэмерон открыл дверь в конце террасы, Эйнсли уверенно вошла внутрь и, не ожидая его, пересекла темную комнату.
— Ты хорошо ориентируешься в пространстве, — сказал Кэмерон, догнав ее.
— Балморал и Букингемский дворец я знаю, как свои пять пальцев, — отозвалась Эйнсли, выходя из комнаты в пустой холл. — А там заблудиться куда легче, чем в этом доме. Отсюда мы можем попасть в ваше крыло незамеченными.
Эйнсли открыла другую дверь, которая вела к черной лестнице, и не раздумывая стала подниматься по ней.
— Почему ты уверена, что слуги не заметят тебя? — следуя за ней, спросил Кэмерон. — Или ты связала и заперла их на кухне?
— Единственный слуга, который пользуется этой лестницей, — ваш камердинер, а он в настоящий момент находится на конюшне.
В самом деле, все так. Анджело не любил оставлять Жасмин без пригляда.
— Ты так хорошо умеешь проникать в нужные дома, что из тебя получился бы чертовски хороший воришка драгоценностей, — заметил Кэмерон. — Ты могла бы работать на загородных вечеринках по всей стране.
— Не говорите ерунды, — огрызнулась Эйнсли. — У меня все-таки есть моральные принципы, лорд Кэмерон.
Через узкую дверь они вышли на лестничную площадку на его этаже. Его покои располагались через две комнаты по коридору, и Кэмерон обошел Эйнсли, чтобы открыть дверь спальни своим ключом.
— Берегу твое время.
Ни слова не говоря, Эйнсли сняла его пиджак, передала ему и вошла в комнату. Она направилась прямо к шкафу, открыла его и начала в нем копаться. Кэмерон бросил пиджак на стул и наблюдал за прекрасным видом Эйнсли сзади, пока она поднимала коробки с рубашками и воротничками, заглядывала под крышки и ощупывала ткань.
Кэмерон снял перчатки и слишком облегающий парадный жилет, подошел к столу и налил в хрустальный стакан виски. Потягивая виски, он прислонился к столбику кровати, продолжая наблюдать за ней.
Эйнсли закрыла шкаф с одеждой и повернулась к застекленному книжному шкафу.
— Вы странный человек, лорд Кэмерон. Пьете виски и курите сигары в присутствии леди, не спросив позволения. Я уже не говорю о том, как вы выбили ее шар в крокете, вместо того чтобы позволить ей выиграть. В моем обществе так не принято. На вас бы смотрели осуждающе.
— В таком случае хорошо, что я не живу в твоем обществе. И потом, я знаю, что ты вовсе не леди.
— Что? — Эйнсли изумленно посмотрела на него и открыла книжный шкаф.
— Ты вскрываешь замки, проникаешь в мою спальню, — говорил Кэмерон, жестикулируя стаканом, — знаешь черные ходы в моем фамильном доме, откровенно обыскиваешь мою спальню, а вчера вечером боролась со мной на моей кровати. — Он сделал неторопливый глоток виски. — Я бы сказал, что леди так себя не ведут.
— Обстоятельства иногда требуют вести себя странным образом, милорд.
— К черту обстоятельства. Ты не заглянула под матрас.
— Потом. — Эйнсли взяла с полки книгу и начала ее пролистывать. Сообразив, что за книга у нее в руках, она покраснела.
Кэмерон с трудом сдерживал смех, когда Эйнсли уставилась на страницу с откровенно обнаженными фигурами французского художника Курбе, которые сплелись в интересной позе. Кэмерон заключил пари сам с собой: отбросит она с отвращением книгу и выбежит из комнаты или его миссис Дуглас не отступит.
Он выиграл пари. Эйнсли глубоко и решительно вздохнула и продолжила пролистывать страницы.
Ничего не найдя, она поставила книгу на полку и осторожно открыла следующую. И опять с такими же картинками.
— Вы… читаете… это?..
— Конечно, читаю. И даже коллекционирую.
— Эта книга на французском.
— Разве вы не читаете на французском? Изабелла рассказывала мне, что вы учились с ней в академии для избранных леди.
— Да, я учила французский язык, но сомневаюсь, что в нашем учебнике были те слова, которые есть в этой книге.
Кэмерон расхохотался от всей души. Ощущения при этом у него были самые приятные.
— Я бы закончила намного быстрее, если бы вы мне помогли.
— Но наблюдать за тобой гораздо занятнее.
Эйнсли рассерженно вздохнула, поставила книгу на полку, достала и открыла толстый том.
— Я понимаю, что я неопытна, лорд Кэмерон, но мне кажется, то, что они делают, едва ли возможно сделать, — сказала она, изучив первый рисунок.
Кэмерон заглянул через ее плечо и увидел чувственный эскиз итальянского живописца Романо, сделанный три века назад. Да, любовники были изображены там в неудобной позе.
— Я купил это ради красоты, а не для обучения.
— Ну, это просто счастье, иначе у вас никогда бы не было сына.
