Шеннон Дрейк - Среди роз
Тристан улыбнулся Женевьеве издалека.
Она отвела взгляд и, медленно пройдясь по залу, мимоходом отметила, что Эдвина беседует с одним из сторонников Ланкастеров. Собеседник тетки, молодой красавец, рослый, подтянутый и аккуратно одетый, дружелюбно улыбался. Настолько дружелюбно, что убить его будет нелегко, с досадой поняла Женевьева. На миг она прикрыла глаза и припомнила коренастого рыцаря, который растерзал бы ее в клочки, не переставая смеяться. Как она завидовала победителям!
Выждав время, Женевьева прервала рассказ сэра Гая о том, как следует возводить лестницы.
— Милорды, прошу всех к столу.
Вскоре все разместились у стола, Женевьева заняла место во главе его, рядом с Тристаном. Слуги сновали по залу так расторопно, словно в замке собрались на самый обычный пир. Но Женевьева не могла проглотить ни крошки, и потому говорила лишь о ловле угрей и другой морской рыбы.
Тристан не сводил с нее внимательного, оценивающего взгляда. Они сидели слишком близко, его колено касалось бедра Женевьевы, вгоняя ее в краску. А когда он шевелил рукам и, под тканью рубашки перекатывались упругие мускулы. И это тоже волновало ее. Она видела, как бьется жилка на горле Тристана, заметила, что он недавно побрился, его прикосновения упорно напоминали о себе. Чувствуя, что Тристан догадывается, о чем она думает, Женевьева опасалась покраснеть и выдать себя.
Она сознавала, что утратила самообладание, тогда как Тристан был невозмутим. Ей предстояло очаровать этого человека. Он уже насладился вкусом ее губ и, видно, испытал только разочарование. И кроме того, Тристан почти не пил вина. Очевидно, придерживался умеренности во всем.
— …кабана следует жарить на медленном огне несколько часов подряд, чтобы… — услышала Женевьева свой голос и осеклась. Губы Тристана искривились в усмешке, он не спускал с нее глаз.
— Перестаньте развлекать меня пустой болтовней, леди Женевьева. — Тристан поморщился. — Но если захотите сказать что-нибудь важное — милости прошу. — Он обратился к сэру Хамфри: — Сколько арендаторов работают на ваших полях? Сколько в замке ремесленников?
Сэр Хамфри прокашлялся и начал подробно перечислять всех местных крестьян, домашних слуг, кузнецов, гончаров и других ремесленников. Тристан внимательно слушал его, время от времени задавая разумные вопросы о качестве шерсти, количестве коров и крестьянских дворов.
Женевьева потягивала эль, но почти не притрагивалась к еде. Услышав голос Тристана над самым ухом, она вздрогнула.
— Довольно резкий поворот — не правда ли, леди Женевьева?
— О чем вы?
— Несколько раз я предлагал вам сдаться на более выгодных для вас условиях, — Взмахом руки он обвел сидящих за столом мужчин. — Завтра я отберу у вас украшения и просмотрю книги расходов. Я намерен поселиться здесь. Вам не останется ничего. Вы избавили бы себя от лишних мучений, сдавшись пораньше, однако предпочли сражаться до конца. А теперь вы готовы лечь со мной в постель, хотя даже самые знатные дамы каждый вечер молятся о том, чтобы Бог избавил их от подобной участи! Это возбудило мое любопытство, миледи. Я жду объяснений.
Женевьева попыталась взглянуть на него в упор, но не смогла. Сложив руки на коленях, она опустила глаза и мельком заметила, что одна из собак, до сих пор лежавших у очага, направилась к столу в надежде на подачку.
— Зная, сколько рыцарей в вашем отряде, лорд Тристан, я из двух зол выбрала меньшее, то есть вас. А что касается более выгодных условий, не принятых мною… — Она пожала плечами. — Я боролась, пока могла, ибо не думала, что нам придется сдаться. Но когда исчезла последняя надежда, а вы пригрозили, что не пощадите никого, я изменила решение.
— Вот как? Стало быть, вы не забыли свое обещание?
— Какое? — удивилась Женевьева.
— Не разыгрывать жертву, а быть нежной, как невеста.
Она напряглась, пораженная вкрадчивостью его голоса.
Охваченная слабостью, Женевьева снова утратила самообладание. Обернувшись, она заметила издевку в темных глазах Тристана.
— Невесты не всегда бывают нежны, милорд.
— Я имел в виду влюбленную невесту, — с горечью уточнил он, потом как ни в чем не бывало отвернулся и заговорил с молодым добродушным рыцарем с приятной улыбкой.
Женевьева вытерла о юбку вспотевшие ладони. Что это за человек? Она окончательно растерялась. Казалось, он презирает ее, даже не находит привлекательной…
Но, несмотря на все насмешки и оскорбления Тристана, его голос возбуждал ее. Он завладел Женевьевой, притом безо всякого труда.
«Тебе незачем понимать, что происходит, — напомнила она себе. — Надо просто очаровать его».
Между тем обед продолжался, разговоры за столом становились все громче. Рыцарям надоело воевать; вино оказалось сладким, угощение — вкусным. Постепенно все развеселились. Женевьева подозвала Грисвальда.
— Кубки опять пусты, — заметила она. — Эти люди сегодня празднуют победу, — добавила Женевьева, вновь почувствовав на себе пристальный взгляд Тристана. Румянец вспыхнул на ее щеках. — Пожалуй, пора пригласить жонглера. — Грисвальд кивнул и удалился.
В глазах Тристана застыл вопрос.
— Если вы что-то задумали, леди, — беспечно промолвил он, — то горько об этом пожалеете. Я справедлив к тем, кто служит мне верой и правдой. Но предательства не прощаю.
Женевьева подняла свой кубок и посмотрела поверх него на Тристана.
— В чем же вы видите подвох, милорд? Вы — хозяин этого замка. Все здесь принадлежит вам.
— Слишком уж легко вы смирились с поражением. Что-то я не вижу здесь ни одного рыцаря, готового защищать вашу честь. Странно, не правда ли?
Женевьева потупилась и трехзубой изящно изогнутой вилкой — еще одним предметом из приданого матери — начала ковырять ломтик баранины.
— Что же в этом странного, милорд? — спокойно отозвалась она. — В замке остались одни старики, ремесленники и фермеры. Кому из них придет в голову защищать меня?
Тристан скептически приподнял бровь и кивнул в сторону сэра Гая.
— За этого юношу я бы не поручился. Мне следовало бы отвергнуть ваше брачное предложение. Этому человеку оно придется не по душе: он не сводит с вас влюбленных глаз. Похоже, он попал в ваши сети. И все-таки улыбается мне и жмет мне руку. Любопытно!
Женевьева сладко улыбнулась. Только глаза выдавали ее сарказм.
— Вы имеете в виду сэра Гая? Он всего лишь был другом моего жениха, убитого вашими рыцарями. Уверена, сэр Гай до сих пор скорбит о смерти Акселя. Но мы побеждены, тут уж ничего не поделаешь. Нельзя же допустить, чтобы наших подданных перебили одного за другим, а урожай сожгли на полях. Наши люди измучены, многие из них наверняка мечтали о смерти. Потому мы и смирились с поражением. Но позвольте спросить: что, если Генриху Тюдору не удастся взойти на престол?
