Кэтлин Вудивисс - Так велика моя любовь
Максим постучал по замку, взглядом спрашивая, где находится ключ, но Илис покачала головой и почти беззвучно произнесла:
— Квентин.
Потом она изобразила, как залезает рукой в карман дублета, и подошла к двери. Максим взял ее за руку. Даже толстые прутья не смогли помешать их губам слиться в коротком поцелуе. Оторвавшись от жены, Максим улыбнулся и стер пальцем ржавчину, оставшуюся на ее щеке.
Он указал на третий силуэт.
— Арабелла, — едва слышно ответила Илис.
Николас прошел вдоль решетки, слегка постукивая дубинкой по прутьям. Уже в самом конце ее он обнаружил, что при ударе несколько прутьев вместо звонкого и чистого звука издавали какой-то глухой стон. Помахав рукой, он подозвал к себе сэра Кеннета. Вдвоем они взялись за нижний конец одного прута и попытались выдернуть его из гнезда. Наконец их усилия увенчались успехом. Выкрутив прут из верхнего гнезда, они осторожно, стараясь, чтобы он не упал, поставили его возле стены. Теперь в решетке образовался проем шириной в две ладони.
Внезапно на лестнице раздались шаги, кто-то протяжно зевнул. Спустя секунду в подземелье появился еще один дружинник, пришедший сменить первого. Увидев уставившихся на него трех мужчин, он замер от изумления и страха. Придя в себя, он было схватился за свой мушкет, но Николас опередил его, выбив оружие из рук. Из горла дружинника вырвался вопль, и он, выставив перед собой шпагу, бросился на чужаков, однако был встречен шпагой сэра Кеннета. Наверху послышался топот, и стало ясно, что по лестнице бегут несколько человек.
Максим отошел от решетки и приготовил свой мушкет. Как только бежавший впереди всех дружинник оказался в подземелье, Максим выстрелил. Пуля попала тому в грудь, и он медленно осел на пол. Раздался еще один выстрел, и второй дружинник рухнул на первого. Максим отбросил ставшее теперь бесполезным оружие и, выхватив шпагу, кинулся на остальных дружинников. Илис вскрикнула, увидев, что четверо из них заставили Максима отступить к стене. Николасу и Кеннету тоже приходилось нелегко, потому что они были вынуждены сдерживать натиск полудюжины дружинников.
Наверху послышались какие-то крики, и в следующее мгновение на ступени лестницы выплеснули кипящий жир. Те из дружинников, что оказались там, поскользнулись, а потом с воплями стали срывать с себя словно пропитавшуюся огнем одежду.
Находившийся в кухне Джастин поспешно откинул крышку длинного ящика и поднял верхнюю доску с ножами. Шербурн уже успел снять с глаз повязку. Юноша схватил топор, спрятанный в ящике, а рыцарь — булаву и шпагу. Герр Дитрих выбрал огромный нож для разделывания туш, почти такой же длинный, как шпага, но раза в два страшнее. Своим внушительным животом он оттолкнул дружинника и замахнулся на него ножом. Увидев устремленное на него столь грозное оружие, тот на цыпочках отскочил в сторону. У него перехватило дыхание, когда лезвие ножа просвистело мимо. Но ему не удалось уйти от противника, потому что в следующее мгновение на его голову обрушился мощнейший удар деревянной колотушкой, и он без сознания свалился на пол.
Квентин находился на верхнем этаже. Он как раз пытался заставить своих родственников уехать, когда услышал какой-то шум.
— Ну ладно, посмотрим, на что вы трое способны, чтобы защитить меня. Без меня вам не видать золота как своих ушей, — злобно взглянув на братьев, прошипел он.
Кассандра вскочила и подала сыновьям шпаги, потом указала пальцем на дверь и скомандовала:
— Вперед! Усмирите чернь, осмелившуюся взбунтоваться против вашего брата!
Квентин ухмыльнулся и выбежал из комнаты. Очевидно, на этот раз присутствие его семейки оказалось очень кстати.
А внизу, в подземелье, Максим, прижатый к стене дружинниками, продолжал бешено сопротивляться их натиску. Однако его положение уже не было столь удручающим. Вскоре один из дружинников рухнул на колени, другой же был до такой степени напуган мелькавшим перед его глазами острием шпаги, что забыл об осторожности и открылся. Максим воспользовался этим преимуществом и вонзил шпагу дружиннику между ребер. Вскрикнув, тот упал.
— Остановитесь!
Максим поднял глаза и похолодел. Незаметно появившийся в подземелье Квентин нацелил мушкет на голову Илис, просунув дуло между прутьями решетки. За ним стояли его братья, с тревогой осматривавшие поле боя. Максим опустил шпагу, а Николас разжал пальцы, сдавливающие шею дружинника, и тот рухнул на пол. Однако раздававшиеся сверху шум, звон металла и глухие удары топора свидетельствовали, что там битва в полном разгаре.
— Отойди к стене! — Кремневый мушкет был взведен, и палец Квентина дрожал на спусковом крючке. — Предупреждаю, Илис будет первой, а потом наступит твоя очередь.
Через секунду, показавшуюся вечностью, где-то снаружи раздался выстрел, и в подземелье со свистом влетела пуля. За этим выстрелом последовали другие.
— Это, должно быть, отряд королевских стрелков, — заключил Максим, отвечая на безмолвный вопрос, читавшийся в глазах братьев Редборн.
Никто не шевельнулся, однако дружинники Квентина от страха покрылись испариной. И в это мгновение судьба наконец-то решила заявить о себе. Дружинник, которого в самом начале связал Николас, пришел в себя и заорал. Он вскочил на ноги, вернее, попытался вскочить. Однако от этого резкого движения сиденье стула ударило его под коленки, и он, рухнув лицом вперед, проехался по каменному полу.
Именно Рэмси воспользовался всеобщим замешательством. Еще вчера они с дочерью выдернули из каменной кладки кольцо, к которому крепились кандалы, а потом вставили его на место, чтобы ни у кого не вызвать подозрений. И сейчас Рэмси, раскрутив свободный конец цепи, набросил ее на нацеленный на Илис мушкет и дернул изо всех сил. Мушкет проскользнул сквозь прутья и со звоном рухнул на каменный пол.
Квентин ошарашенно отскочил и посмотрел на Максима. Тот отсалютовал ему шпагой. Форсворт коснулся руки брата и предложил ему свое оружие. Преисполненный ярости взгляд был ответом на его предупредительность. Никто из них не обращал внимания на дружинников, медленно отступавших к лестнице.
— Я не умею фехтовать! — в страхе заканючил Квентин. — Я беспомощен, как ребенок, ты сразу же убьешь меня.
— Ты не пожалел королевского агента в моем доме, — напомнил ему Максим. — Ты не пощадил своей любовницы при дворе. Я бы сказал, что ты всех превзошел в искусстве расправляться с женщинами и потерявшими сознание мужчинами.
— Любовницы? — Арабелла покачала головой и медленно опустилась на топчан. — Неужели его порочность не имеет предела?
Максим отдал шпагу Николасу и, вытащив из-за ремня пистолеты, протянул их Рэмси.
