Диана Гэблдон - Барабаны осени. Удачный ход
Роджер собрался с силами и повернулся туда, где пылал огонь. Это был невероятных размеров погребальный костер. Языки пламени поднимались вверх стеной чистого алого цвета, живые на фоне ночи. Через множество голов зрителей Роджер увидел в центре костра черную фигуру, и руки сжигаемого человека были привязаны к шесту, на котором он висел… связаны и закреплены в жесте благословения. На мгновение длинные волосы взлетели вверх, охваченные огнем, и вокруг головы Александра словно вспыхнул золотой нимб, как вокруг головы распятого Христа. А потом что-то обрушилось на голову Роджера — и он камнем рухнул на землю.
Он не потерял сознания полностью. Он не мог говорить или двигаться, но его слух продолжал работать, хотя и неотчетливо… Рядом с ним звучали голоса. И продолжали звучать визгливые крики, но намного слабее, как отдаленный гул океанских волн.
Роджер почувствовал, что поднимается в воздух, и треск горящих поленьев стал громче, повторяя шум в его собственных ушах… Господи, да они собираются бросить его в огонь! Голова Роджера слегка дернулась — и свет проник сквозь закрытые веки, но упрямое тело отказывалось двигаться.
Грохот ослабел, и почему-то лица Роджера коснулась волна теплого воздуха. Он ударился о землю, едва не разбившись в лепешку, и перевернулся на живот, раскинув руки. Под его пальцами была прохладная земля…
Он дышал. Механически втягивал воздух. Медленно, размеренно. И наконец ощущение, что мир вокруг вращается с бешеной скоростью, начало ослабевать.
Шум вдали продолжался, но именно вдали, а рядом с собой Роджер не слышал ничего, кроме звуков собственного тяжелого дыхания.
Очень осторожно он открыл глаза. Отсветы огня играли на шестах и кусках коры, из которых были построены стены, но это были только слабые отблески бушевавшего снаружи ослепительного пламени. Хижина. Роджер снова был все в той же хижине.
Собственное дыхание звучало в ушах Роджера громко и хрипло. Он попытался на несколько секунд удержать вздох, но ничего не получилось. Потом он вдруг сообразил, что действительно не дышит, а хриплые вздохи издает кто-то другой.
Кто-то, бывший за его спиной. Сделав над собой невероятное усилие, Роджер подтянул руки и ноги и встал на четвереньки, покачиваясь, жмурясь от безумной головной боли.
— Милостивый Иисусе… — пробормотал он. С трудом подняв руку к лицу, Роджер протер глаза и несколько раз моргнул, но человек все так же лежал на земле футах в шести от него.
И это был Джейми Фрезер. Он лежал на боку, свернувшись в клубок, обернутый в алый плед. Половина его лица была перепачкана кровью, но в остальном он вроде бы был в порядке.
Несколько мгновений Роджер просто тупо смотрел на него. Несколько месяцев подряд основную часть его мыслей занимали воображаемые картины встречи с этим человеком. И вот теперь это произошло, хотя и казалось просто-напросто невозможным. И никаких чувств, кроме полного и окончательного изумления, Роджер пока что не испытывал.
Он снова потер лицо, на этот раз энергичнее, заставляя развеяться адреналиновый туман, застилавший его взгляд. Что… что Джейми Фрезер делает здесь ?
Когда наконец мысли и ощущения Роджера связались воедино, он первым делом почувствовал не ярость или тревогу, а глупейший приступ радостного облегчения.
— Она тут ни при чем, — пробормотал он, и эти слова прозвучали в его собственных ушах как-то странно, как будто неправильно… ведь он так долго не говорил на английском! — О, Господи, она этого не делала, она тут ни при чем!
Джейми Фрезер мог явиться сюда лишь с одной-единственной целью: спасти Роджера. А если это так, то, значит, Брианна заставила своего отца сделать это. И что бы ни послужило причиной, ввергшей Роджера в ад последних месяцев, будь то простое недоразумение или недоброжелательство, Брианна тут все равно ни при чем.
— Это не она, — снова повторил Роджер. — Она этого не делала…
Он содрогнулся всем телом — и от облегчения, и от того, что от полученного удара его слегка подташнивало.
Он-то думал, что выпотрошен и опустошен навсегда, и тут вдруг почувствовал, что в глубине его души что-то шевельнулось… маленькое, но очень надежное. Брианна. Он вернул ее себе.
Снаружи донесся новый всплеск высоких, визгливых криков; там и тут раздавалось пронзительное улюлюканье, впивавшееся в кожу Роджера, как иголки. Он снова вздрогнул, и вновь обретенная радость отступила перед иными чувствами.
Умирать в убеждении, что Брианна его любит, было бы лучше, чем без оного… но прежде всего он вообще не хотел умирать. Роджер вспомнил то, что видел на центральной поляне деревни — и в нем снова всколыхнулась ярость, от которой перехватило дыхание.
Дрожащей рукой Роджер перекрестился… этот жест был ему практически незнаком, — и прошептал:
— Во имя Отца и Сына… — но продолжить не смог. И просто сказал едва слышно: — Пожалуйста, пожалуйста, пусть все будет хорошо…
Он с трудом подполз к Джейми Фрезеру, надеясь, что тот все-таки жив. Фрезер и в самом деле был жив; кровь, перепачкавшая его лицо, вытекла из довольно глубокого пореза на виске, но когда Роджер коснулся шеи Фрезера, он сразу почувствовал ровный, сильный пульс.
В одном из горшков, стоявших под разбитым вдребезги лежаком, нашлась вода, каким-то чудом не пролившаяся. Роджер обмакнул в воду край пледа и обтер лицо Фрезера. Процедура продолжалась две-три минуты, и вот веки Джейми затрепетали.
Фрезер кашлянул, выругался, повернул голову в одну сторону, в другую… Потом его глаза распахнулись — и прежде чем Роджер успел произнести хоть слово или просто пошевелиться, Фрезер уже стоял на коленях, а его рука тянулась к маленькому кинжалу, заткнутому за подвязку чулка.
Темно-голубые глаза впились в лицо Роджера, и тот невольно поднял руку, защищаясь. Потом Фрезер моргнул, потряс головой, застонал — и тяжело сел на грязный земляной пол.
— О, это ты… — сказал он. Потом снова зажмурился и застонал. И вдруг вскинул голову, распахнул темно-голубые глаза — но на этот раз в его взгляде вспыхнула сильная тревога.
— Клэр! — воскликнул он. — Моя жена, где она?
У Роджера отвисла челюсть.
— Клэр? Ты притащил ее с собой сюда? Ты вверг женщину во все это ?
Фрезер бросил на него крайне неодобрительный взгляд, но воздержался от каких-либо высказываний. Вытащив кинжал, он посмотрел на дверной проем. Шкура, закрывавшая вход, была опущена, увидеть что-либо снаружи было невозможно. Шум на поляне уже затихал, хотя еще были слышны отдельные голоса, что-то выкрикивавшие и как будто увещевавшие кого-то.
— Там стража, — сказал Роджер.
Фрезер мельком глянул на него и быстро встал, гибкий, как ягуар. Кровь еще слегка сочилась из раны на его виске, но, похоже, это его ничуть не беспокоило. Он бесшумно прокрался вдоль стены, скользнул к выходу и замер сбоку от него, а потом осторожно отодвинул завесу концом кинжала.
