Кейт Форсайт - Старая сказка
— Не представляю, как бы я справилась без вас, — сказала ей как-то Маргерита.
— Не будь ты сильной и благоразумной девушкой, вы втроем могли бы запросто погибнуть в горах, — ответила София. — Немногие способны на такое мужество, как ты. Отдыхай, а завтра, если будет тепло, я разрешу тебе выйти и посидеть на солнышке.
— Я должна найти Лучо!
— Найдешь, как только вы втроем поправитесь.
Маргерита не стала спорить и, доверившись старой ворожее, закрыла глаза и уснула. На этот раз ей снилось, что она поет.
Богиня весны
Скала Манерба, озеро Гарда, Италия — май 1600 года
Башня на высокой скале отбрасывала мрачную тень на сверкающие воды озера. Когда маленькая лодочка вплыла в ее холодную темноту, Маргерита поежилась и крепче прижала к себе близнецов.
— Уже скоро, — сказала София.
Она подвела лодку так близко к берегу, как только могла, и Маргерита подобрала юбки и побрела на сушу. Дети лежали в перевязи, которую она сделала из своей шали.
— Спасибо вам! — крикнула она, и София благословила ее, одарив на прощание встревоженным взглядом.
Маргерита всунула мокрые ступни в сапожки и зашагала по каменистой береговой полосе. Пели птицы, и сквозь зеленую нежную листву на ветках дубов просачивались солнечные лучи. Близнецы мирно сопели у нее на груди.
— Лучо? — крикнула Маргерита.
Теперь, вновь вернувшись к скале Манерба, она не представляла, где искать его, и страшно боялась колдуньи. А что, если La Strega все еще здесь и рыщет где-нибудь поблизости, ожидая возвращения Маргериты?
Она обошла скалу кругом, высматривая следы Лучо. Но вокруг все было тихо и спокойно. Она начала медленно подниматься на вершину скалы. Сквозь листву уже виднелась макушка башни. Маргерите показалось, что она уловила какое-то движение в окне, и девушка поспешно отпрянула в тень дерева. Сердце так гулко колотилось в груди, что ей казалось, что она вот-вот лишится чувств. Подождав, пока оно чуточку успокоится, она осторожно двинулась дальше.
Чтобы подойти к подножию башни, Маргерите предстояло перелезть через остатки каменной стены, заросшей кустарником. Ей вдруг показалось, что она слышит голос ведьмы, окликающей ее: «Петросинелла! Петросинелла! Как ты могла бросить меня здесь? Петросинелла!»
«Это всего лишь ветер, — сказала себе Маргерита. — La Strega давным-давно ушла отсюда».
Наконец она достигла квадратного основания башни и кустов колючего терновника, выросших из ее щетки для волос. На иглах болтались клочья одежды. Маргерита сняла один и поднесла к лицу. Это был обрывок красного бархата из дублета Лучо. На камне виднелось темное кровавое пятно. Глаза Маргериты наполнились слезами, когда она осторожно потрогала его пальцем. А потом она двинулась по следу, оставленному на камнях и колючих кустах. Внимание ее привлек золотистый блеск. Сквозь переплетение кустов она заметила длинную заплетенную косу огненно-рыжих волос. Ей понадобилось много времени, чтобы высвободить ее из колючего плена, но в конце концов она аккуратно свернула ее и уложила на дно мешка, а потом двинулась дальше по пятнам крови.
Много раз она думала, что потеряла след, но в следующее мгновение находила сломанную ветвь или клочок ткани, зацепившийся за шип.
«Петросинелла», — шептал ветер.
Она нашла место, где кровь образовала целую лужицу, как если бы Лучо упал здесь. После этого идти по следу стало намного труднее. Маргерита не знала, то ли это Лучо примял траву, то ли олень или заяц. Один раз она наткнулась на отпечаток ноги, но он выглядел слишком большим, чтобы принадлежать ее любимому.
Шли часы. Проснулись дети и потребовали, чтобы она накормила их. Потом Маргерита сама съела немного хлеба с сыром и оливками, которые дала ей София. Она неутомимо шла вперед, ища следы Лучо и окликая его, хотя в голосе ее уже слышалось отчаяние.
Когда на землю пали сумерки, девушка отыскала место для ночлега неподалеку от берега. Похолодало, и она собрала плавник и развела небольшой костер. Накормив проголодавшихся близнецов, она устроила им уютное гнездышко в траве, после чего разогрела в горшочке немного риса с овощами, который приготовила для нее София. Дети замерзли и вели себя беспокойно, поэтому, поев, она взяла их на руки и запела колыбельную:
— Farfallina, bella e bianca, vola vola… — Бабочка, красивая и белая, летай себе, летай…
Костер выстреливал искры, которые разлетались в стороны, словно крошечные светлячки. Над головой раскинулся темно-синий бархат неба, утыканный серебряными гвоздиками звезд. Маргерита почувствовала, как тоска и боль отступают. «Лучо, я буду искать тебя до тех пор, пока не найду и не спасу», — поклялась она.
Она вновь запела колыбельную, и голос ее зазвучал новой надеждой. И вдруг, откуда-то из темноты, раздался хриплый голос:
— Маргерита!
Она неловко вскочила на ноги, оглядываясь по сторонам расширенными от страха глазами.
— Лучо?
— Маргерита!
Из темноты на свет костра, неуклюже ступая, вышла чья-то фигура, вытянув перед собой руки. Маргерита опустила близнецов в их гнездышко из мягкой травы и поспешила ему навстречу. В следующее мгновение Лучо и Маргерита сжали друг друга в объятиях, смеясь и плача, целуясь и разговаривая одновременно.
— Где ты был? Я искала тебя повсюду.
— А я уже думал, что потерял тебя навсегда.
— Что случилось? Ты ранен? Дай-ка я посмотрю.
Она бережно повела Лучо к костру. Он шел медленно и неуверенно, крепко сжимая руку Маргериты. Когда он вошел в круг света от костра, она увидела, что лицо его покрывают синяки и ссадины, а в глазницах запеклась кровь. Она увлекла его наземь. Лучо лег, положив голову ей на колени.
— О, любимый мой, что с тобой случилось?
— Я ничего не вижу, — ответил он.
Маргерита заплакала. Он обнял ее и привлек к себе, задыхаясь от горя. Слезы потекли у нее по щекам и, когда она наклонилась поцеловать его, упали ему на глаза.
— Ох, любимый, мне очень жаль. Прости меня. Но это не имеет значения. Я люблю тебя всем сердцем. Я стану твоими глазами, а ты будешь моими руками, сильными и надежными.
— Я тоже люблю тебя, — прохрипел он.
Она все плакала и плакала, и слезы ее падали ему на лицо, как дождь на поле брани. Лучо осторожно вытер ее щеки, а потом потер собственные влажные глаза.
— Я вижу, — с невероятным удивлением вдруг проговорил он. — Всего лишь пятнышко света. Оно ярче темноты. — Он протянул руку и коснулся прядки огненно-рыжих волос, свисавших над ним. — Вижу твои волосы…
