Анита Миллз - Опасная игра
В общем-то, я надеялся, что польза будет обоюдной… Я думал, что мы сможем помочь друг другу в трудную минуту…
В этих его словах таилась загадка. Если поначалу она не сомневалась, что единственной его целью было обольстить ее, то теперь она была в этом не так уверена.
Не знаю, что вы думаете на этот счет, но я бы предпочел провести наш медовый месяц в более спокойной обстановке, без необходимости постоянно защищать вашу честь… Как же мы все-таки станем называть себя — супруги Хауард или супруги Маккриди?..
Но была еще и другая сторона медали.
Мне важно выглядеть респектабельно, и вы могли бы мне в этом помочь — больше мне от вас ничего не нужно… Женщин, как правило, можно разделить на две категории, и, уж будьте уверены, я знаю между ними разницу… Я никогда не преступлю грани в отношениях между ними…
Да, разобраться во всем этом было не так уж просто.
Если бы он не сделал карты своей профессией, из него вышел бы отличный актер, и, вероятнее всего, он просто играет ею, пользуясь ее страхом перед такими людьми, как Томпсон. Должно быть, объяснение в этом. Да, скорее всего.
Хорошо хоть, подумала она, что в вагоне к этому времени стало тихо: стычка и ругань прекратились. Несколько ковбоев вышли на предыдущей остановке, другие напились до невменяемого состояния. Но нестерпимая жара и зловонный букет из запахов сигарного дыма, выплюнутой табачной жвачки, рвотных извержений и пота по-прежнему делали поездку невыносимой.
Она глянула на освободившееся пространство в проходе, и у нее возникло желание размять затекшие от долгого сидения ноги, а заодно и уделить внимание естественным потребностям организма. Однако вытянутые ноги Маккриди превратили ее маленький уголок в тюрьму, ограниченную с одной стороны его персоной, а с другой — наглухо задраенным окном. Голова его с надвинутой на глаза шляпой покоилась на спинке сиденья, и он спал как убитый.
Но она больше не могла сидеть на месте, ей нужно было пройтись по проходу, отлепить повлажневшую от жары нижнюю юбку от ног и, хочешь не хочешь, побывать в туалете. Она наклонилась и попыталась сдвинуть его ноги к проходу. Куда там! Они даже не шевельнулись, словно ботинки были накрепко привинчены к полу.
— Мистер Маккриди! — тихонько позвала она, но его дыхание оставалось таким же ровным.
— Мистер Маккриди!
Никакого впечатления.
Полная нетерпения, она передвинулась на самый краешек сиденья и хотела было снова воспользоваться шляпной булавкой, но это был скорее импульс, чем серьезное намерение. Ей ничего не оставалось, как легонько потрясти его за плечо. Поскольку и это не помогло, она ухватила его за рукав пиджака и сильно дернула.
Это была ошибка, чуть не стоившая ей жизни. Он резко отпрянул в сторону, одной рукой сдвинул с глаз шляпу, а другой нырнул под пиджак. Еще мгновение — и в лицо ей уставилось дуло револьвера. От ужаса у нее замерло сердце.
Глядя на Маккриди, трудно было поверить, что какую-то секунду назад он еще крепко спал.
— Какого черта?.. — вырвалось у него, но он тут же осекся и буркнул, опуская оружие: — А, это вы.
— Слава богу, что вы узнали меня прежде, чем могли застрелить, — дрожащим голосом проговорила она.
— В незнакомом месте становишься малость нервным, — пробормотал он в качестве извинения.
— Скажите, как вам это удалось? — спросила она, когда немного пришла в себя.
— Вы о чем? — Увидев, что она все еще не отводит глаз от его «кольта», он небрежно бросил: — О нем, что ли?
— У меня такое впечатление, что он возник прямо из воздуха.
— Нет, я его держал под пиджаком: в сидячем положении иначе нельзя — слишком долго вытаскивать.
Он слегка приподнялся на сиденье, распрямил ногу и вставил револьвер в кобуру.
— И все-таки я хотел бы знать, что, собственно, произошло?
— Ничего особенного: мне нужно выйти, и я пыталась вас разбудить.
— В следующий раз лучше воспользуйтесь своим голосом.
— Я это и делала, причем не один раз. Но вы так храпели, что услышать меня попросту не могли.
— Так я вам и поверил! К вашему сведению, я никогда не храплю — по крайней мере, вы первая женщина, от которой я это слышу.
— А их небось было великое множество, — с милой улыбкой проговорила она. — Ну хорошо, вы меня выпустите или я снова должна прибегнуть к помощи булавки?
— Если бы Хауард и в самом деле существовал, я бы ему страшно сочувствовал, — сказал он, вставая и пропуская ее. — Может быть, проводить вас до туалета?
— Что вы, конечно, нет!
— Ваша воля. — Глядя, как она осторожно ступает по проходу, он небрежно бросил ей вслед: — Советую подобрать подол юбки — гляньте: весь пол заплеван.
— А мне казалось, вы джентльмен, — пробормотала она в ответ.
— Когда вы вернетесь, интересно будет взглянуть на ваши уши.
Она остановилась и, обернувшись, с удивлением спросила:
— Мои уши?
— Да. Когда-то мама мне говорила, что у человека, который говорит неправду, начинают расти уши.
— Неужели? — невольно улыбнулась она. — Так вот почему у меня такие маленькие уши.
Пол в проходе и в самом деле был настолько загажен, что опилки, посыпанные поверх плевков с пережеванным табаком, собрались комьями, и идти нужно было очень осторожно, чтобы не поскользнуться. Она в нерешительности остановилась, не зная, то ли придерживать юбки обеими руками, то ли попытаться обойтись одной, а другой зажать нос. После некоторых колебаний она сделала выбор в пользу одежды и, едва справляясь с приступами тошноты, стала пробираться в другой конец вагона, стараясь не задевать свесившиеся в узкий проход головы храпящих пьяных попутчиков.
Один из них неожиданно пробудился и, прежде чем она успела пройти мимо него, ухватил ее за юбку.
— Пошему мне нихто не шкажал, что с нами едут ангелы? — едва выговаривая слова, пробормотал он.
Его сосед, с трудом продрав налитые кровью глаза, торжественно провозгласил:
— Это не ангел, это дамочка.
Лежащий на сиденье по другую сторону прохода ковбой по имени Билл приподнялся на руках, чтобы взглянуть на нее, и отрицательно покачал головой:
— Лучше не трогай ее — она с мужем.
Выдернув юбку из ослабивших хватку пальцев, Верена пошла дальше, слыша, как Билл объясняет своим товарищам:
— Это жена Маккриди — того самого типа, который из-за нее чуть не прикончил Эла. Лучше не связываться.
— Что-то никогда не слышал о нем.
— Спроси у Большого Эла, он тебе растолкует.
Когда она наконец достигла нужной ей узкой двери, рядом появился проводник:
— Туалет закрыт, мэм, — подъезжаем к станции.
— Как это закрыт? Не может быть.
— Ничего не попишешь, мэм, такой порядок.
Стиснув зубы и чувствуя себя, словно ее прогоняют сквозь строй, она поспешила по проходу к своему месту.
