Сьюзен Джонсон - Нежнее шелка
— Против сношений я никогда не возражаю.
— Мне повезло.
— Нам повезло, — любезно поправил он. Выражение «обоюдоприятное воздаяние» никогда еще не было столь уместным, как при столь тесной близости с похотливо-сладострастной принцессой Отари.
Перевернувшись на бок, она протянула руку и легко провела пальцем по его сокровищу.
— И наверное, ему тоже…
Каким бы ни было легким ее прикосновение, он шумно втянул в себя воздух, потому что все его нервные окончания после их недавнего слияния сверхвозбуждены, обостренно-чувствительны.
— Какой вежливый, — прошептала она, глядя, как он приходит в состояние боевой готовности. — Встает, чтобы снова сказать мне «здравствуй».
От ее легких касаний энергия его похоти нарастала, его плоть затрепетала, задвигалась, распрямляясь с каждым ударом его сердца и набухая, пока не предстала во всей своей феноменальной красе.
— Ты хвастаешься? — Она благодарственно погладила возрожденный и выставленный напоказ мощный штык. — Как приятно.
Он тихо застонал, прогнув спину от ее чудодейственного прикосновения, не зная, что взорвется первым — его мозг в состоянии гона или плоть.
— Смотрите, он все еще растет, — шепнула она, став на колени. Ее взгляд пылал восторгом. Но воспаленный мозг Хью не мог уже реагировать на ее замечание. И она не дала ему времени это углядеть, потому что обхватила обеими руками его мужскую плоть и осторожно повела книзу, потом кверху, потом снова вниз, уже не так осторожно, заставляя расширяться кровеносные сосуды еще пуще. — Это все для меня? — шептала она в изумлении.
Он затаил дыхание.
— Если хотите все целиком… — сказал он, задыхаясь, — наверное, вам лучше остановиться, пока не поздно.
— Остановить это? — насмешливо сказала она, склонившись и облизывая алую головку.
— Вы упустите свое счастье. — Голос его был так же напряжен, как и все мышцы.
— Хорошо, я остановлюсь. Вот. Так лучше? — пробормотала она, разжимая руки.
Прежде чем он успел решить, лучше ли так и хочет ли он того, чего хочет она, Тама скользнула ему между ног, уперлась руками в его бедра и призывно улыбнулась.
— Держи его вверх, и у тебя будет полный рот, — прерывисто проговорил он. Ее улыбка совсем рядом с его вулканом.
— Именно этого хочу, — промурлыкала она, легко касаясь его тестикул и поглаживая.
— Теперь это ваш долг. — От напряженного ожидания завершения в голове у него ритмично бухало.
— Это вызов? — игриво отозвалась она, легко охватив его раздувшееся сокровище и глядя на Хью поверх него.
Кончиком пальца он обвел контур ее губ.
— Зачем напрасно тратить время? Все равно сюда не поместится.
— Доставьте мне удовольствие, Хью-сан. — Чуть приподнявшись, она медленно обвела пылающую кромку языком.
Он застонал, исторгнув низкий рокот наслаждения из глубины гортани, и этот животный рев отозвался на ее распаленных ощущениях — ее нутро стиснула сладкая судорога. Она крепче сжала пальцы и, подняв глаза, встретилась с его лихорадочным взглядом.
— Мы заставим его поместиться.
— Я знаю место, где он поместится лучше. — Голос его зазвучал сдавленно, с невероятным усилием он сдерживал свои плотские порывы. Не помнил, когда в последний раз думал, что дотрахаться до смерти — вполне реально.
— Сначала я его дочиста умою, — прошептала она, не отрывая от него глаз и приближая губы к распухшему гребню. — Не возражаете?
Оба знали, каков будет ответ.
— Делайте что хочется. — Губы его украсила мимолетная улыбка. — В разумных пределах, разумеется. — И он затаил дыхание, ожидая продолжения.
Она коснулась его плоти губами, и от этой конечной точки контакта тело его расплавилось от наслаждения, а трезвая мысль уступила место бреду. Обхватив руками ее голову, он не отпускал ее, глубже проникая ей в рот и больше не беспокоясь о несоответствии размеров.
Она уже готова была оскорбиться за такое грубое насилие, но жаркое, безудержное желание взорвалось у нее в голове и чувственных рецепторах, а сильнее всего — в ее пульсирующем влагалище, и она превратилась в подневольную рабыню этого варвара-капитана, рабыню собственной похоти, рабыню уже неуправляемых и расточительных импульсов желания. Нет никакого резонного объяснения ее ненасытному вожделению. Не подходили ни страх, ни отсутствие страха, ни усталость или долгое одиночество, нет, ее жажда — просто-напросто вышедший из-под контроля мощный половой инстинкт, безумие, экстаз, истинная сексуальная победа.
Он сжал ее в объятиях, она тихо застонала, ощутив лихорадочные схватки в ее налившемся тяжестью влагалище, распухшем от его усердных фрикций, когда он удовлетворял свои плотские утехи. Его вулкан все увеличивался в размерах, и она, чуть не задыхаясь, могла думать лишь о том, чтобы ощутить весь этот чудовищный орган внутри себя. Но вдруг самым важным стало получить личное удовольствие. Тама попыталась отодвинуться, ведь она уже привыкла, что все ее желания удовлетворяются.
— Эй-эй, — удержал он ее, — прежде чем ты это получишь, поиграй со мной.
Его жест и слова чуть не охладили ее, но пылающее желание вновь охватило все ее ощущения, она вся взмокла, словно готовая получить награду, и принялась торопливо и угодливо ублажать его с новой силой — сосала, лизала, щекотала, покусывала, массировала.
Прикрыв глаза, он руками удерживал ее голову, в то время как она двигалась вверх-вниз, а переменный ритм ее губ и языка, трение зубов стало средоточием каждого воспаленного нерва в его теле. Пока она не прикусила его слишком сильно.
— Дрянь! — Рассердившись на нее, он отпрянул.
— Прошу прощения, — еле прошептала она. — Я нечаянно.
— Лучше бы уж нарочно.
Она дрожала, густо-вишневые губы блестели.
— Пожалуйста… — прошептала она. Он все еще ощущал боль.
— Пожалуйста — что? — рыкнул он.
— Пожалуйста, любите меня.
— Это не любовь.
— Пожалуйста, совокупитесь со мной.
— Давай сюда, — фыркнул он; ему вдруг захотелось проявить свою мужскую власть над ней самым первобытным способом, чтобы она почувствовала всю мощь его либидо и экстаза. Иррациональная потребность. Навязчивое влечение. Он же ее почти не знает.
Принцесса не соглашалась, она эгоистично намеревалась получить причитающееся ей удовлетворение. Распаленная желанием, она быстро перекатилась на спину и широко раскинула ноги.
— Быстрее!
— Подождешь, — пробормотал он, охваченный жаждой власти.
— Сию же минуту! — прошипела она, будучи не в состоянии заглушить в себе царственную привычку требовать своего.
И вдруг стало важным, кто кому что сделает. Он ответил на приказание так, как того и следовало ожидать. Она будет делать так, как хочется ему. И он наклонил голову.
