Маргарет Мур - Поцелуй виконта
Небольшая гостиная графини, уютная и удобная, находилась на втором этаже рядом с ее спальней, окна которой выходили на террасу, откуда открывался прекрасный вид на регулярный парк, или, как всегда называл его Бромвелл, место, где природе придан неестественный вид и образ.
Как он и думал, мать полулежала в шезлонге рядом со столиком на позолоченных ножках, где стояла лампа и лежала пачка писем.
Бромвелл достаточно разбирался в медицине, чтобы знать, что у матери не было никакой серьезной болезни. Он много раз пытался ей это объяснить, пока, наконец, не понял, что под предлогом слабого здоровья мать старается удерживать внимание мужа и сына.
Он обнял мать и присел рядом на хрупкий стул с изогнутой спинкой.
— Мама, вы выглядите гораздо лучше, — как обычно, сказал он.
— Разве только немного. Доктор Хэтфилд дает мне какое-то новое замечательное лекарство.
— Вот как? И что же это за лекарство?
Она слабо повела рукой:
— Не знаю, я его не спрашивала. Но довольно приятное на вкус.
Бромвелл удержался от каких-либо замечаний, но решил позднее непременно все выяснить. Он не считал доктора Хэтфилда шарлатаном, но очень сомневался в его медицинских познаниях, а поэтому находил, что матери стоит воздерживаться от рекомендованного ей снадобья.
— Я так рада тебя видеть, — с грустной улыбкой сказала она. — Я ужасно разволновалась, когда нам сообщили о несчастном случае.
— Разве отец не сказал вам, что со мной ничего не случилось? Я написал ему записку.
— О да, конечно, но мать всегда волнуется за сына, даже если он находится неподалеку, в том же графстве.
Он отлично понял, о чем она умолчала — что волнуется еще больше, когда он отправляется в свои экспедиции. Но она не заговорила о новой экспедиции, и он промолчал.
Вдруг в комнату ворвался граф и занял воинственную позицию.
— Ну, он уже вам сказал? — требовательно спросил он у супруги. — Он путешествовал с женщиной!
Глава 6
В мире природы заботы о потомстве в большинстве случаев лежат на самках. Как правило, самцы отличаются от них более яркой расцветкой, размерами, весом и силой, но я часто наблюдал, что, когда детенышам угрожала опасность, именно матери самоотверженно вступали в бой с противником, И тогда роскошный хохолок, рост и мускульная сила отца явно проигрывали в сравнении с яростной решимостью матери защитить свое потомство.
Лорд Бромвелл. Сеть паукаГраф произнес это таким тоном, будто у Бромвелла была с леди Элеонорой незаконная связь и его отца это не столько возмутило, сколько удивило и даже вызвало гордость.
Казалось, он был доволен тем, что наконец-то у его сына появилась любовница. Для Бромвелла не было тайной, что отец сомневался в его мужских способностях. Правда, если бы он удосужился прочесть его книгу, то некоторые отрывки успокоили бы его на этот счет.
— Эта женщина — леди Элеонора Спрингфорд, дочь герцога Уаймертона, — пояснил виконт, — и мы вовсе не путешествовали вместе, как вы думаете. Мы всего лишь случайно оказались в одной почтовой карете, так что мы с нею едва знакомы.
Граф подозрительно сощурился на него:
— Едва знакомы?
— Да отец, именно так, — подтвердил он, хотя целых два поцелуя с этой случайной знакомой пробудили в нем такую страсть, что он не узнавал себя.
— А почему дочь герцога оказалась в почтовой карете?
— Но я тоже в ней ехал!
— Но вы свою карету продали, а у герцога Уаймертона по меньшей мере две кареты и не меньше четырех других экипажей.
Граф ухитрялся помнить подобные сведения обо всех представителях знати, так что ему можно было верить.
— Вероятно, она предпочитает путешествовать с людьми других классов. В разговоре с людьми разного происхождения можно узнать много интересного.
Отец уставился на него словно на ненормального, тогда как мать пробормотала что-то неразборчивое о заразных болезнях.
— И потом, почтовая карета едет быстрее дилижанса, — добавил он, надеясь, что отец сочтет это достаточным объяснением.
— Если бы она путешествовала в герцогской карете, то горничная не сбежала бы с ее туалетами, — возразил граф.
— У нее нет одежды?! — изумленно воскликнула графиня, как будто из их разговора поняла, что леди Элеонора разъезжает голой, как новорожденная.
— Есть, конечно, но недостаточно, — поспешил успокоить ее Бромвелл. Затем он повторил легенду, объясняющую отсутствие у леди Элеоноры багажа. К счастью, когда некая особа уже воспользовалась таким же предлогом, его родителей в Лондоне не было.
— Бедняжка! Сколько бед одновременно на нее свалилось! — воскликнула мать Бромвелла.
— Поэтому я и пригласил ее к нам, — сказал граф. — А ваш сын собирался отправить ее в какой-то отель в Бате, не подумав о том, с каким сбродом она может там столкнуться! К тому же в школе ее отец был моим самым лучшим другом.
— В самом деле? — не в силах скрыть недоверие, спросил Бромвелл. — Вы никогда о нем не упоминали.
— Если бы вы хотя бы изредка уделяли внимание разговорам за обедом, то наверняка знали бы это, — отрезал его отец.
«Может, я и слушал бы их, если бы вы говорили о чем-нибудь интересном», — подумал Бромвелл, вслух же сказал:
— Я не знал, что мы как-то связаны с родственниками герцога. Кажется, я их никогда не видел, не так ли?
— Вероятно, вы с головой зарылись в свои книги, когда они последний раз приезжали к нам с визитом. Последние пять лет они жили в Италии. Я думал, что они все еще там.
Бромвелл напряг память, но никак не мог припомнить, чтобы он встречался ранее с леди Элеонорой.
— Она может воспользоваться моими платьями, а если они не подойдут, пусть их подгонят по ее фигуре, — предложила его мать.
— Благодарю вас, — обрадовался лорд Бромвелл.
— Я уже распорядился, чтобы миссис Фоллингсбрук выбрала для нашей гостьи несколько платьев, — заявил ее муж. — Уверен, герцог будет благодарен за любую помощь, которую мы в состоянии оказать его дочери.
Со своей стороны, Бромвелл был совершенно уверен, что реакция герцога отнюдь не будет благоприятной, если он узнает, что они предоставили убежище его дочери-беглянке. Но лично его это не беспокоило, главное, чтобы леди Элеоноре ничто не угрожало.
— Должен сказать, внешне она очень изменилась, стала настоящей красавицей, — многозначительно заявил граф, и Бромвелл тяжело вздохнул:
— Я уже говорил вам, отец, что в ближайшее время не намерен жениться.
— Но это ваш долг! — гневно вскричал граф. — Мне жить не вечно, и ваш святой долг — обеспечить наследника. В противном случае этот дом и поместье — все, ради чего я и ваши предки работали, — достанется моему двоюродному брату, этому пьянице, который живет на Ямайке! Я не вынесу этого, Бромвелл!
