Анн Голон - Анжелика. Маркиза Ангелов
Помолчав немного, он добавил:
— Я бы хотел еще раз повторить, мессир барон, как я счастлив, что вы оказали мне честь и сочли возможным лично ответить на мое приглашение. Я вижу в этом залог того, что дело, о котором пойдет речь, имеет шансы на успех.
— Уж не испытываете ли вы меня?
— Не судите меня строго, мессир барон, я ведь человек не слишком ученый. Я получил всего лишь скромное образование в деревенской школе. Однако должен вам признаться, что высокомерие некоторых дворян никогда не являлось в моих глазах доказательством их ума. А для того чтобы говорить о делах, даже самых незначительных, требуется ум.
Сельский дворянин откинулся на спинку мягкого стула и с любопытством посмотрел на управляющего. Он немного беспокоился, не зная, о чем собирается говорить его собеседник, чья репутация не была безупречной. Полагали, что он очень богат. Поначалу он жестоко обходился с крестьянами и издольщиками, но последние годы старался быть более снисходительным даже к последним беднякам. Никто не знал причин внезапного превращения и странной доброты. Крестьяне ему не доверяли, однако с тех пор, как он уладил все противоречия по поводу налогов и других повинностей, налагаемых королем и маркизом дю Плесси-Бельер, к нему стали относиться с уважением.
Злые языки поговаривали, что он поступил таким образом для того, чтобы разорить своего вечно отсутствующего хозяина. Тем более что жена и сын маркиза интересовались усадьбой не больше, чем он сам.
— Ходят слухи, что вы скоро приберете к рукам все владения Плесси, — произнес Арман де Сансе несколько резко.
— Чистая клевета, мессир барон. Я не только очень дорожу честью быть преданным слугой господина маркиза, но также не вижу для себя никакого интереса в подобном приобретении. И дабы окончательно рассеять ваши сомнения, признаюсь — и в этом нет никакого секрета — поместье уже заложено!
— Только не предлагайте мне его купить, у меня на это нет средств…
— Я далек от подобных мыслей, мессир барон… Еще немного вина?
Анжелика, которую разговор взрослых перестал интересовать, тихонько выскользнула из кабинета и направилась в большую залу, где в самом углу, на массивном столе, госпожа Молин раскатывала тесто для огромного пирога. Она улыбнулась девочке и протянула коробочку, из которой исходил чудесный аромат.
— Вот возьмите, деточка, попробуйте. Это засахаренный дягиль, ваш тезка. Я сама его готовлю на настоящем белом сахаре. Он получается у меня намного вкуснее, чем у монахов в аббатстве, потому что они используют неочищенный сахар. А еще хотят, чтобы парижские кондитеры оценили их варево, потерявшее всякий аромат потому, что готовится в огромных, плохо вымытых котлах, в которых до этого варились суп и кровяная колбаса!
Анжелика слушала, с наслаждением жуя зеленые липкие стебельки. Вот, оказывается, во что превращаются после варки высокие и крепкие болотные растения с горьковатым запахом.
Девочка с восхищением осматривалась вокруг. Мебель блестела. В углу стояли часы — изобретение, которое дедушка называл бесовским. Чтобы получше их разглядеть и вслушаться в их таинственное тиканье, Анжелика приблизилась к кабинету, где продолжалась беседа. До нее донеслись слова отца:
— О святой Дени! Молин, вы приводите меня в замешательство! О вас, конечно, много всего болтают, но единогласно сходятся на том, что вы серьезный, деловой человек, обладающий незаурядной интуицией. Однако то, что я только что услышал из ваших уст, — самая настоящая утопия!
— Позвольте спросить, мессир барон, что из сказанного сейчас мной вы находите таким безрассудным?
— Судите сами! Вам известен мой интерес к разведению мулов, и то, что я преуспел в скрещивании осла с кобылой и вывел довольно красивую породу. Вы советуете мне расширить дело, предлагая взять на себя сбыт, так сказать, продукции. Это все чудесно. Но я отказываюсь вас понимать, когда вы говорите о долгосрочном договоре, и с кем? С Испанией! Друг мой, ведь мы находимся в состоянии войны с Испанией…
— Война не будет продолжаться вечно, мессир барон.
— Я тоже на это надеюсь, но не могу считать надежду основанием для серьезного коммерческого предприятия.
На губах интенданта промелькнула снисходительная полуулыбка, которую разорившийся дворянин не заметил и потому пылко продолжил:
— Объясните же мне, наконец, как вы собираетесь торговать с уроженцами страны, которая в данный момент с нами воюет? Прежде всего, это запрещено законом, и, совершенно справедливо, так как Испания — наш враг. Идем дальше — границы закрыты, а значит, все дороги и заставы находятся под постоянным наблюдением. Я согласен, что снабжение вражеской армии мулами не является таким серьезным нарушением, как снабжение оружием, тем более что боевые действия ведутся на территории Испании. Но у меня все равно слишком мало животных, чтобы эта затея стоила потраченных на нее усилий. Это дорогое предприятие, в которое нужно вкладывать значительные средства в течение многих лет. А мое нынешнее финансовое положение не позволяет мне участвовать в подобных начинаниях.
Он едва не прибавил, что из-за отсутствия средств собирается и вовсе отказаться от затеи разведения мулов, но удержался из самолюбия.
— Однако мессир барон оказал мне честь, сообщив, что у него уже имеются четверо великолепных производителей и что ему будет значительно легче, чем мне, приобрести в достаточном количестве и других производителей у соседей-дворян. Что касается ослиц, то можно легко купить сотню животных по десять или двадцать ливров за голову. Однако я отнюдь не призываю вас множить породу идеальных ослов, которую вы уже вывели. Нет! Нас интересуют только мулы!
— Случка с кобылами стоит дорого…
— Значит, нужно также приобрести и кобыл.
— Но ведь это еще дороже!
— Но не в том случае, если мы поставим дело на широкую ногу. Я знаю, что рядом с Люсоном живет человек, по происхождению фламандец, который разводит животных, называемых ослы пуату[24]. Если быть точным, то эти животные впервые появились в наших землях больше века назад, тогда их использовали при осушении болот. Вот у этого-то господина мы и приобретем светло-серых в крапинку кобыл, которые так нравятся нашим славным осликам.
Барон только качал головой, завороженный нарисованной Молином картиной.
— Мессир барон, вы ведь повидали другие провинции, когда служили в армии короля, а потому можете с уверенностью сказать, что нигде, кроме Пуату, не водятся такие великолепные ослы. Только подумайте — огромные животные, уши веером, с длинной, пушистой, словно широкий плащ, шерстью. Неудивительно, что мулы, которые получаются от скрещивания этих ослов с кобылами цвета талого снега, всегда выглядят исключительно красивыми. Вдобавок, я думаю, что мне не нужно напоминать вам, мессир барон, о феномене знаменитой выносливости и силы помесей.
