Бейтс Болдуин - Воин султана
— Кто из вас капитан?
Колин Мак-Грегор расправил плечи и выступил вперед.
— Я! — Он заговорил вызывающе, даже воинственно. — Колин Мак-Грегор, бриг «Единорог»! Им скажи своему Дикарю, что я буду жаловаться на то, как он обращается с нами, честными англичанами!
Дик, стоя за спиной дяди, бросил взгляд на Лерона Сола и встретился с ним глазами. Оба были одинаково озадачены. Колин Мак-Грегор слыл миролюбивым человеком, но теперь от его миролюбия не осталось ничего. Начальник стражи тоже удивился, но начал переводить. Пока он говорил, Дик успел прошептать:
— Тише! Дядя Колин! Ради Бога, поберегись!
Колин Мак-Грегор повернул к нему взлохмаченную окровавленную голову и прохрипел:
— А, это ты, парень? А разве не ты упрекал меня в трусости, когда я не хотел сопротивляться?
У Дика похолодело внутри. Значит, он обидел дядю гораздо сильнее, чем хотел.
Начальник стражи закончил излагать свой вариант ответа Колина, и Зайдан что-то сердито рявкнул. Стражник снова стал переводить:
— Его величество спрашивает, чего же ожидает неверный пес?
— Чего ожидаю? — Колин Мак-Грегор нахмурился. — Я ожидаю, что смогу спокойно плавать по морям и не подвергаться нападениям людей, с которыми мы не находимся в состоянии войны. Я требую, чтобы нас освободили и сопроводили к ближайшему представителю короля Георга Первого!
Зайдан хрипло рассмеялся, а потом с явным презрением быстро заговорил по-арабски:
— Война?
Начальник стражи, снова повернувшись к капитану, быстро переводил:
— Разве у нас когда-нибудь был мир с неверными? Здесь, на этой земле, идет вечная война — священная война — джихад — между неверными собаками и приверженцами Пророка. Аллах акбар! Велик Аллах! Нет бога кроме Аллаха, и Мохаммед пророк его! И здесь нет ни одного пса-инглези, представляющего короля, о котором ты говорил!
— Тогда что… — начал Колин Мак-Грегор.
— Что? — перебил стражник. — Будь разумней, собака, если не сказать больше. Но одно я тебе объясню. Все пленники являются собственностью султана. Всех вас отправят в Мекнес в распоряжение и на милость многомудрого и могущественного Мулаи Исмаила.
Разъяренный Зайдан вмешался на арабском, по-видимому, требуя у офицера ответа, о чем идет речь. Тот почти испуганно объяснил, и толстогубый мавр резко повернулся к капитану Мак-Грегору, одновременно сделав знак двум могучим стражникам, следовавшим за ним по пятам. Они бросились вперед и схватили капитана за руки. Колин пытался вырваться, но стражники были явно сильнее.
Зайдан что-то прохрипел по-арабски своему переводчику и облизнул в жестоком предвкушении толстые чувственные губы. Начальник стражи снова повернулся к Колину Мак-Грегору.
— Сиди Зайдан велел мне сказать следующее. Зная, что по приказу султана всех пленников надлежит отправлять к нему в Мекнес, он не осмеливается ослушаться. Но он также приказал сказать тебе, что ни одному неверному псу не нужны два здоровых глаза, и это он и собирается уладить!
Даже Колин Мак-Грегор, схваченный двумя стражниками, наверное, не до конца понял, в чем дело. И Зайдан не дожидаясь, пока он это поймет, левой рукой крепко схватил капитана за подбородок, правую сжал в кулак и, вытянув большой палец, глубоко ткнул его прямо в левый глаз шотландца.
Колин пытался вырваться, но стражники держали крепко, а хватка Зайдана была железной. Плечи мавра напряглись, и капитан закричал. Глаз выскочил из орбиты и соскользнул по щеке. Разъяренный Зайдан подхватил его и оборвал связки. Колин Мак-Грегор снова вскрикнул, и в этот миг Дик, придя в себя от сковавшего его ужаса, ринулся в бой.
Зайдан, не ожидая нападения, стоял от него на расстоянии вытянутой руки и, поглощенный издевательством над своей жертвой, был совершенно беззащитен перед яростью Дика. Размахнувшись левой рукой, юноша нанес ему жестокий удар в подбородок. На лице мавра застыла глупая ухмылка недоверия, и он качнулся в сторону Дика. Тот уклонился и нанес правой удар под ребра. Он бил и бил по гладкой роже обеими руками; свернул на сторону длинный нос, расквасил толстые губы, выбил три зуба. А потом его левая рука врезалась в подбородок мавра. Хрустнули раздробленные кости, и Зайдан, изогнувшись даже с некоторым изяществом, с глухим ударом рухнул на каменные плиты двора, откатился чуть в сторону и замер без движения.
Разъяренный Дик был готов броситься и на бесчувственного врага, но в этот миг двор пришел в движение, и стражники словно очнулись. С десяток верзил набросились на Дика, размахивая копьями. Рукоятка копья треснула, ударившись об его голову, прямо за ухом, перед глазами вспыхнули и завертелись искры, и Дик упал лицом вниз. Один удар сабли пришелся ему по голове, другой пропорол руку от локтя почти до подмышки, третий пронзил левое плечо так глубоко, что острие заскрежетало о кость.
Но нападавших было слишком много, и это спасло Дику жизнь, поскольку враги не могли как следует развернуться, не задев друг друга. Замешательство позволило Абдрахману Раису, в дерзких глазах которого блестело откровенное восхищение, и смуглолицему начальнику стражи вмешаться в схватку и разогнать стражников, приказав им разойтись и опустить оружие. На мгновение они оказались над телом Дика, бесчувственным, как камни, на которых он лежал, только вдвоем.
Чуть в стороне Зайдан с трудом поднялся на ноги, отплевываясь кровью и осколками зубов. Чувствуя, как распухают нос и губы, он тут же схватился за саблю и готов был отрубить Дику голову, но Абдрахман Раис бросился вперед и перехватил занесенную руку.
— Прости, йа сиди! Разве мой господин забыл?
Такая дерзость заставила Зайдана остановиться. Он покосился на моряка.
— Забыл? — прорычал он. — Вот еще! Что я забыл?
— Султан, твой отец, йа сиди, дал ясный приказ, чтобы все пленники доставлялись к нему живыми! Мой господин, похоже, запамятовал, что Мулаи Исмаил не просто так подозревает тебя. Вспомни его слова: «Если хотя бы один мальчик пропадет…»
Такие речи подействовали на Зайдана, как ушат холодной воды, и на какое-то время Дик был спасен. Зайдан сердито и с сомнением взглянул на Абдрахмана и сплюнул кровью на камни двора.
— Ладно! — проворчал он. — Займись ими!
Часть вторая
ДЬЯВОЛЬСКАЯ МУКА
«Дьявольская мука — наполовину высевки…»
Томас Фуллер. ГномологияГлава первая
МЕКНЕС
Вернувшись в мир живых, Дик обнаружил, что лежит на подстилке из грязной, заплесневелой соломы, в мрачном вонючем помещении, темном, как пещера, освещенном только отраженным светом солнца, проникавшим через два узких зарешеченных отверстия в противоположных стенах высоко под потолком. На расстоянии вытянутой руки от него на такой же подстилке лежал дядя. Он стонал, тяжело дышал, и Диком внезапно овладело острое беспокойство за его жизнь. Но, как только он приподнялся на локте, рядом с ними бесшумно обрисовалась смутно видимая фигура.
