Мэдлин Хантер - Воскресшая любовь
– Полно вам. Вы женщина, умудренная жизненным опытом, повидали мир и поэтому прекрасно понимаете, что такие вещи приняты в любом обществе. Смешно называть это грехом. Даже если бы я и вправду вас соблазнял.
– Я жила в Китае и знаю, что такое наложница. А любовница в Англии еще меньше защищена, чем наложница в Китае. У меня другое воспитание. И мне все равно, какие выгоды сулит положение любовницы.
Говоря это, Леона понимала, что, если бы она стала любовницей маркиза Истербрука, это во многом облегчило бы ей решение вопросов, ради которых она приехала в Англию.
Даже если бы Истербрук попытался ей помешать, даже если бы ее наихудшие опасения подтвердились, проживая в доме маркиза, Леоне проще было бы обо всем разузнать. Тем более если бы она спала с Истербруком в одной постели. Может быть, получив возможность беспрепятственно передвигаться по его дому, ей даже удалось бы разыскать дневник отца.
От собственных циничных умозаключений Леоне стало не по себе. Нет, как бы то ни было, она ни за что не согласится на его предложение.
Леона надеялась, что ее отказ прозвучал достаточно категорично. Ей хотелось, чтобы Истербрук понял, что это ее окончательный ответ, и как можно скорее покинул ее дом.
Однако Истербрук не ушел. Он смотрел на Леону в упор и о чем-то размышлял.
– Почему вы не вышли замуж? Не верю, что Педро разорвал помолвку по своей воле.
– Но это правда.
– Но вы не очень переживали из-за этого. И из-за того, что я хочу вас соблазнить, тоже не очень переживаете.
– Откуда вам знать, что я чувствовала тогда или что у меня на душе сейчас? – с гневом произнесла Леона. – Тогда я была одинокой, круглой сиротой, без средств к существованию и уверенности в завтрашнем дне. У меня хватило ума понять, что Педро мог предложить мне и то и другое.
– Но это вовсе не означает, что у вас было большое желание выйти за Педро замуж. Может быть, вас просто страшила мысль о том, что вам придется самой о себе заботиться. Однако, освободившись от брачных обязательств, вы не страдали. Это не разбило вам сердце.
– Вы исключительно высокомерны и самонадеянны. Уподобляете себя Богу, способному угадывать чужие помыслы и понимать чувства других людей. Мои родители внушили мне, что из всех грехов самый страшный – это гордыня, и ваши попытки уподобить себя всезнающему и всевидящему Господу сродни богохульству.
– Я не сказал, что мне известны ваши чувства и мысли. Но рассказанное вами звучит неправдоподобно – вот и все. Возможно, истинной причиной, по которой Педро расторг вашу помолвку, и было разорение вашего отца, однако он мог воспользоваться другой отговоркой – чтобы выглядеть порядочным в глазах общества. Едва ли он стал бы рисковать своей честью.
В этот момент спокойствие изменило Леоне. Она уже больше не могла притворяться невозмутимой. Чтобы скрыть волнение, она начала мерить шагами холл.
Леону переполняло негодование. Кто дал право Истербруку совать нос не в свои дела и ворошить прошлое? Кто уполномочил его требовать ответа на вопросы, которые его не касаются? Вести себя так, словно его святой долг – все это знать?
– Вы зря тратите драгоценное время и свой блестящий ум на мою скромную персону, лорд Истербрук. Уверена, вас ждут вопросы гораздо более важные и неотложные, чем мое прошлое. Разумеется, вы правы. Педро не назвал истинной причины разрыва. Чтобы сохранить лицо, он воспользовался другой отговоркой. И если хотите знать, причиной его отказа жениться на мне послужили вы, Истербрук. Так объявил всем Педро. Он обвинил меня в том, что между вами и мной было нечто большее, чем дурацкий флирт. И представьте, все этому поверили!
Глаза у Леоны сверкали от гнева. Кристиан вскинул голову и нахмурился:
– Но вы же знаете, у Педро не было никаких доказательств. И быть не могло.
– Думаете, это хоть в малейшей степени кого-то волновало после того, что он заявил? Он сказал, что между вами и мной что-то было. При помощи угроз Педро удалось добиться от Бранки признаний. Он узнал от нее все, что ему было нужно. Вы то и дело подкарауливали меня, когда я была одна. Вам было плевать на мою репутацию. Педро не составляло труда получить доказательства, чтобы добиться того, чего он хотел. А поскольку моего отца не было в живых, он не мог вступиться за меня и защитить мою честь.
Взволнованный словами Леоны, Кристиан взял ее за руку. Леона не убрала руки, однако не поднимала на него глаз.
– Если из-за меня вам пришлось вынести всеобщее презрение, прошу меня извинить, Леона. Если вам хотелось выйти замуж за Педро, я сочувствую вам. – Истербрук взял Леону за подбородок и заставил ее посмотреть ему в глаза. – Скажите, вы правда хотели выйти за него замуж?
Боже милостивый, да этот мужчина несносен!
– А что, если я скажу, что не очень хотела выйти за Педро? Это снимет с вас груз вины?
– Ну вот, то вы говорите о моих грехах, то – о моей вине.
– Я не желаю больше продолжать этот разговор. День был слишком насыщенным, я устала. Пожалуйста, оставьте меня одну. Мне нужно собраться с мыслями и успокоиться.
Кристиан отпустил Леону не сразу. Он посмотрел ей в глаза. Их молчаливый поединок закончился ничьей. Наконец Истербрук отпустил Леону и с мрачным видом направился к двери. На пороге он оглянулся.
– Может быть, ваши мысли мне и недоступны. Но не буду притворяться: мне известно очень многое. Например, я знаю, что вы, точно так же как и я, искали встречи со мной. Я чувствую, как между нами пробегает искра желания, когда мы с вами рядом. Я рад, что вы не достались этому напыщенному хлыщу Педро. И еще я знаю, что, единственный грех, который я совершил с вами в Макао, – это то, что не совершил с вами никакого греха, когда у нас с вами была такая возможность.
Глава 6
Тишина и покой… Он не чувствует ничего, кроме глубочайшего спокойствия… Ни душевного волнения, ни желаний и стремлений – ничего… Его ничто больше не тревожит.
Но откуда-то из дальних уголков памяти всплывают непрошеные воспоминания и снова мешают ему достичь высшего состояния духа. Эти образы прошлого – такие яркие и четкие, словно все эти события происходили с ним вчера. Как будто он снова в Макао… В тот прекрасный вечер…
Все кажется таинственным под серебристым светом луны. С расположенного поблизости пруда доносится нежный запах лотоса. В домах, стоящих за покрытой штукатуркой стеной, мерцают огни. Тишину, царящую вокруг, нарушают только звуки ночи.
Спокойная красота сада и разлитая вокруг гармония словно насмешка над его душевным состоянием. Покой и умиротворенность природы противоречат буре, бушующей у него в душе. Кристиана раздирают сомнения. Он подставляет лицо легкому соленому ветру, чтобы остудил его горячую голову. Его душит гнев.
