Джиллиан Хантер - Дьявольские наслаждения
У нее была еще одна веская причина, чтобы преуспеть: бывшая школьная подруга Эммы, леди Клипстоун, месяц назад тоже открыла похожую школу и превратилась в ее заклятого врага.
А что будет теперь… после ночного приключения? Необъяснимый, немыслимый случай, о котором лучше забыть.
«Я хочу вас и умираю от желания».
Его желание — овладеть ею. Эмма усмехнулась. Она знала, как ее называют: «утонченный диктатор», «миссис брюзга». Разве можно поверить, что всего полчаса назад она уступила любовному натиску… наемника? Она сошла с ума? Да нет. Просто у нее в жилах течет жаркая кровь многих поколений Боскаслов.
Выходит, она такая же, как ее братья. Возможно, она кончит даже хуже. Они, по крайней мере, грешили открыто и не искали для себя оправданий. А она совершила свой проступок втайне от всех и надеялась, что ее секрет не выплывет наружу. Она себе не простит, если кто-нибудь об этом узнает. Она всегда строго осуждала проступки братьев, а себя будет судить еще строже. Да, все Боскаслы стоят друг друга.
С одной из кроватей доносилось слабое похрапывание. Эмма со вздохом пересекла комнату.
Можно было сразу догадаться, что звуки исходят от Харриет Гарднер, новой девочки, жившей раньше в трущобах Сент-Джайлза. Взяв из чувства сострадания под свое покровительство рыжеволосую уличную девчонку, Эмма сотню раз спрашивала себя, почему ей пришло в голову пожалеть Харриет, которая сразу заявила, что Эмма зря старается ее перевоспитать.
Эмма боялась, что интерес к Харриет не что иное, как проявление материнского чувства, которое, сколько бы она ни старалась, ей не подавить. Харриет в свои семнадцать лет была выброшена семьей на улицу, где ее ждала участь воровки и проститутки. Как такой девчонке выжить в Лондоне? У Эммы болела за нее душа, и, хотя она знала, что некоторым несчастным уже ничем не поможешь, она все-таки решила рискнуть.
Тонкие пальцы Харриет сжимали палку, с которой она не расставалась каждую ночь. Эмма наклонилась, чтобы забрать это «оружие» из кулачка девочки, но передумала. Кто знает, какие кошмары преследуют ее во сне? А если то, что она видела в жизни? Если девочке это нужно, чтобы заснуть, то пусть спит с дубинкой хотя бы еще несколько дней.
— Эй ты, франт! — выкрикнула Харриет и резко села в кровати с поднятым в руке «оружием». — А ну, гони назад мою гинею, гнусный подонок, не то выпущу тебе кишки!
Эмма вздрогнула и нагнулась, чтобы вытащить палку из кулачка девочки.
— Харриет, Харриет, проснись! Это тебе снится. Слышишь меня? В этом доме тебе ничто не угрожает. — И здесь нет… — Эмма запнулась, — гнусных подонков, здесь твои друзья.
— Леди Лайонс? — Харриет заморгала, просыпаясь, и сконфуженно улыбнулась. — Будете знать, как тихонько подкрадываться. Все-то вам неймется. Я чуть вас не оглоушила палкой.
Было бы два человека, которых оглоушили за один день… Это уж слишком, подумала Эмма.
— Харриет, я предупреждала — не употребляй просторечных форм и следи за тем, как ты произносишь слова. Ты глотаешь буквы, и голос у тебя такой пронзительный, что может распугать конную гвардию на параде.
Харриет засмеялась:
— Вот уж скажете, мэм! — Она обхватила худенькие коленки и устроилась поудобнее, чтобы поболтать. — Вы что-то припозднились. Небось, были с его светлостью? Красавчик, ничего не скажешь. От таких мурашки по спине бегают.
У Эммы зажгло затылок. Либо Харриет обладает сверхъестественной проницательностью, либо у нее, Эммы, виноватый вид.
— Тише, Харриет, и воздержись от неприличных замечаний. Eгo светлость… Господи, он еще не стал герцогом. Для нас он — лорд Вулвертон.
— Он Волк, и все тут, — со знанием дела улыбнулась Харриет. — А что это значит, мы с вами знаем, да?
Эмма удивленно подняла бровь.
— Даже если и знаем, то ни в коем случае не станем об этом говорить, а тем более — обсуждать то, о чем мы с тобой догадываемся, с другими, менее опытными девочками.
— Но кто-то же должен их просветить? — с ехидной улыбкой сказала Харриет.
Эмма чувствовала удивительное легкомыслие. Вероятно, это запоздалая реакция после собственного любовного опыта.
— Нет, моя девочка, это сделаем не мы с тобой. Когда женщина выходит замуж, ее наставником в таких делах становится муж.
Харриет фыркнула.
— Разговор слепого с немым. Если вы хотите, чтобы мы всему научились, то отправьте нас на парочку ночей к миссис Уотсон, в бордель на Брутон-стрит. Я слыхала, она дает уроки по любовной части.
— У меня кровь стынет при одной только мысли.
— Там кровь не застынет.
— Харриет, успокой меня и скажи, что ты никогда не работала в подобном заведении, — в ужасе прошептала Эмма.
— Я там как-то работала, — прошептала в ответ Харриет, — но всего лишь служанкой на побегушках, да и то недолго, пока меня не застукали, когда я подглядывала в щелочку. Ну! Чего я насмотрелась! Некоторые такое вытворяли… словно они ненормальные. Понимаете, о чем я? Ну, куда мужчины пихают свои…
Эмма закрыла глаза.
— Никогда, слышишь, никогда никому не обмолвись о том, что ты работала в этом притоне. Поняла? С этим покончено! Забудь об этом, словно ничего не было!
Такой совет всегда давал отец Эммы, когда кто-либо из детей прибегал к нему пожаловаться на обиду. Правда, Эмма не была уверена, что человек всегда может все забыть.
Харриет так пристально смотрела на Эмму, что той сделалось неловко.
— Леди Лайонс, а вы хоть раз в жизни сделали что-нибудь плохое? Небось, нет.
— Конечно, делала. Как и все.
— Да я не про то говорю. Ну, не про то, чтобы стянуть лишнее печенье с подноса. Я про настоящий грех, когда вы стали взрослой. Что-то такое, от чего страшно заснуть.
Эмма покачала головой:
— Леди не задают таких вопросов, а ты, нравится тебе или нет, обязательно станешь леди. А теперь спи. Ты разбудишь девочек.
Харриет улеглась, но тут же снова села, опершись на локоть.
— Я вас не выдам, если вы будете ко мне хорошо относиться.
Эмма резко обернулась. У нее волосы зашевелились. Конечно, было бы лучше оставить это замечание без внимания.
— Не выдашь меня? Ты о чем?
— Я про вашу соперницу, мэм. Про эту тощую леди Клипстоун. Она настрочила письма родителям девочек и пообещала учить их три месяца бесплатно.
Эмма сощурилась.
— Мстительная женщина.
— Ага. И это еще не все. Хотите узнать?
— Нет, не хочу.
Хотя, конечно, Эмме очень хотелось узнать.
— Она и меня переманивает. Moi[2]. Во! Здорово я сказала по-французски?
У Эммы было такое ощущение, будто она стоит на краю дурно пахнущей выгребной ямы.
