Анн Голон - Анжелика. Тулузская свадьба
«Никогда!» — вновь повторила Анжелика, удивленная тем, как быстро забыла его вызывающие слова.
Честно говоря, она не могла пожаловаться на то, что Жоффрей де Пейрак расточает больше внимания и комплиментов другим женщинам, чем своей супруге.
Его галантность была настолько естественной, жизнерадостной и утонченной, что дамы искали его общества с явным удовольствием.
В Тулузе, так же как и в Париже, жеманницы[34] были в моде.
— Здесь у нас отель Веселой Науки, — однажды сказал граф, внезапно удержав жену на одном из шумных приемов. — В этих стенах мы пытаемся возродить былые изящество и галантность, которыми славилась Аквитания, а значит, и Франция. Так, в Тулузе только что завершились знаменитые «Цветочные игры». «Золотая фиалка» была присуждена молодому поэту из Руссильона. Из всех уголков Франции и даже всего мира именно в Тулузу приезжают мастера рондо[35], чтобы отдать свои творения на суд под покровительством Клеманс Изор[36], лучезарной вдохновительницы трубадуров прошлого. Поэтому, Анжелика, пусть вас не пугает такое количество незнакомых лиц, постоянно находящихся в моем дворце. Если они вас беспокоят или вам необходимо немного отдохнуть вдали от суеты, можете удалиться, если вам будет угодно, в домик на Гаронне.
Но Анжелика не испытывала желания уединяться. Тулузские дамы, вначале относившиеся к молодой графине с некоторым пренебрежением, вскоре сочли ее остроумной и приняли в свой круг. Постепенно очарование этой певучей жизни захватило ее.
И днем, и ночью оно исходило от графского дома, и в таких разнообразных красках, притягательных и чарующих, порой немного тревожных, что она ощущала себя постоянной зрительницей представления, поставленного для того, чтобы покорить ее и подарить счастье. Здесь Анжелика чувствовала себя необыкновенно свободной, она расцвела и обрела возможность стать самой собой.
Анжелика то проникалась доверием к мужу, то снова боялась. Она была убеждена, что граф не изменит своему слову, но порой не могла сдержать долгую дрожь страха.
Она была пленницей хозяина этих мест.
* * *Часто во время сиесты Анжелика садилась в нише одного из огромных окон длинной галереи, окаймляющей задний фасад дворца. Когда их распахивали, она превращалась в террасу, открытую приятным дуновениям ветра.
Именно здесь накрывали столы для обедов в компании друзей, устраивали фуршет или танцевали прохладными вечерами, в сумерках.
Большие залы для торжеств, где проходил свадебный прием, смотрели окнами на город и выходили к парадному подъезду, у которого останавливались экипажи гостей. А здесь, в галерее, беспокойное соседство с шумными улицами Тулузы совсем не ощущалось.
В тени садов, окружавших задний фасад дворца, город забывался. Спустившись всего лишь по трем или четырем ступеням из галереи или из апартаментов графини, можно было очутиться среди деревьев парка.
Анжелика привыкла по утрам бродить узкими грабовыми аллеями — аллеями для прогулок вдвоем, думала она. Ниспадающие ветви деревьев и цветники образовывали вдоль них арку из зелени, сохраняя тень. Извилистые дорожки увлекали ее к густым рощам, и, чем дальше она уходила, тем меньше вспоминала о городе. Сады создавали ощущение тайны, исподволь внушая мысль, что они безграничны. Словно стоя на пороге бескрайнего леса, Анжелика еще очень долго не решалась войти туда и возвращалась к дому.
Порой среди листвы она различала белые силуэты садовников, ловких, усердных, но всегда безмолвных, и это только усиливало впечатление, будто она очутилась на краю волшебной страны, населенной призраками. Иногда один из них приближался и, упав ниц, ставил перед хозяйкой корзину великолепных свежесрезанных цветов, составленных в изящные букеты, а затем сопровождал ее к дому, чтобы передать их пажу или служанке. То там, то здесь, случайно, Анжелика узнавала новые подробности о морисках — людях с бархатными глазами и кожей цвета янтаря или подгоревшего хлеба.
Они были последними уцелевшими жителями королевства Гранада, в прошлом одного из великих мусульманских государств, возникших в Испании после того, как арабы завоевали ее в начале VIII века. Девятьсот лет спустя, в годы правления мрачного и набожного Филиппа II[37], сына Карла V, была разыграна последняя карта христианской Реконкисты[38].
Мудехаров[39], иначе — «тех, кому разрешили остаться», заподозрили в том, что они ложнообращенные и продолжают втайне исповедовать ислам. После новых гонений, за которыми последовали годы кровавых мятежей, их изгнали из Андалусии[40]. Группами по полторы тысячи человек, под стражей двух сотен солдат, мудехары были увезены, а затем расселены на севере и западе Испании, на пустынных и ветреных плато Кастилии[41], в заснеженных и невозделанных сьеррах…[42]
По рассказам Беранжера де Майорка, мудехары были мирными и трудолюбивыми земледельцами, и вскоре после того, как их выслали, фруктовые рощи, сады и прекрасные поля Андалусии пришли в запустение.
Но «истинные христиане» исконных провинций внутренней Испании неистово воспротивились наплыву неверных и ложнообращенных, потребовали и добились их окончательного выселения. Те, кто сумел избежать костров аутодафе[43], возведенных инквизицией для отступников, и смерти от голода и болезней на дорогах изгнания, нашли убежище по ту сторону Пиренеев. С давних времен евреи и мусульмане смешались с цивилизацией Лангедока.
Мстительные каталонские дворяне[44] сыграли важную роль во всей этой мрачной истории, так как были каталонцами, а значит, ярыми врагами испанских правителей, которым графство Барселона предпочло Карла Великого еще в те далекие времена, когда он предпринял поход в Испанию, а его племянник Роланд трубил в рог, взывая о помощи в ущельях гор.
Анжелика обрадовалась, обнаружив в истории о морисках следы известной легенды.
Карл Великий, его племянник Роланд со своей невестой, красавицей Од, которая умерла от горя, получив известие о его смерти, — все они возвращали Анжелику в прекрасные дни «маленьких синих книжек».
Они вели множество подобных разговоров во время долгих конных прогулок, на которые мадам де Пейрак отправлялась рано, на заре, с небольшим эскортом друзей. Таким образом, Анжелика с каждым днем все лучше узнавала эти места, но иногда окидывала озадаченным взглядом горизонт, когда пейзаж вокруг разительно отличался от пейзажа ее родных мест. Она любила ездить верхом. С тех пор как Анжелика прибыла на Юг, только это занятие помогало ей прийти в себя. К тому же во время подобных прогулок она могла свободно беседовать со своими спутниками.
