Сюзанна Энок - Не устоять!
— Понимаете, за последние дни моя гордыня получила несколько серьезных ранений. Я пребываю в малость — если не выразиться сильнее — растрепанных чувствах. Не сомневаюсь, что вы меня держите за круглого дурака.
Наконец-то в его речах появился хоть какой-то здравый смысл.
— Да нет, Рейф, — улыбнулась Фелисити. — Просто на вас навалились со всех сторон неожиданные обстоятельства, вот и все.
Бедняга, пережить такое унижение — восьмилетнее дитя одним ловким ударом свалило с ног и отправило в беспамятство такого здоровяка.
— Да уж, удовольствия здесь мало, — кивнул он и снова принялся разгребать носком сапога обломки мебели. — Я объездил чуть ли не всю Европу, и продажа этой унылой мусорной кучи дала бы мне возможности попасть в Америку или на Дальний Восток. Теперь же я буду до смерти счастлив, если доберусь до Ирландии.
Сочувственная улыбка сползла с лица Фелисити.
— Эта унылая куча мусора — мое родовое поместье! — резко бросила она. — Буду признательна, если вы об этом не забудете.
— Ваше бывшее родовое поместье, — мягко поправил Рейф, чуть приподняв правую бровь. — Сейчас это родовая груда камней для вас и мельничный жернов на моей глупой шее. — Поддев носком сапога чудом уцелевшее чайное блюдце, он отправил его в угол комнаты, где оно разбилось на мелкие кусочки. — А я-то думая, поместье, Фортон-Холл принесет мне удачу.
— Вас тут, между прочим, никто не держит!
Рейф довольно долго молча смотрел в лицо Фелисити с каким-то непонятным для нее выражением.
— Это правда, — наконец отозвался он. — А что держит здесь вас?
Фелисити не решилась ответить сразу, потому что почувствовала, что ждет он отнюдь не очевидных и легковесных слов.
— Это мой родной дом. Если бы я не жила здесь, за усадьбой некому было бы присмотреть.
— Теперь я вижу, что для поместья все сложилось гораздо удачнее, чем оно того заслуживало. И тем не менее — где мне взять писчую бумагу?
— В столовой около кухни. Там на письменном столе стоит деревянная коробка.
Рейф поблагодарил коротким кивком головы, повернулся и вышел.
Следующий час Фелисити провела в раскопках. Труд был тяжелый и грязный, каждая разбитая или разломанная вещь причиняла ей острую душевную боль. Излишней сентиментальностью она никогда не страдала, но сейчас вокруг нее безвозвратно рушилось поместье Фортон-Холл. Дальше будет еще хуже, если в ближайшие дни Найджел не вернется домой с деньгами.
Рейф, похоже, решил остаться здесь по меньшей мере до тех пор, пока не прибудут из Лондона его вещи. Если он и дальше согласится ездить в Пелфорд за продуктами, то его присутствие будет вполне терпимым. По крайней мере одной заботой меньше.
Фелисити, пораженная внезапно пришедшей в голову мыслью, прервала свое занятие и резко выпрямилась. Как интересно: появление вполне трудоспособного, пусть немного и придурковатого мужчины оказалось для Фортон-Холла самой большой удачей за последние годы!
Думая об этом, она взобралась по шатающимся ступенькам на чердак — посмотреть, нет ли там еще какой-нибудь уцелевшей одежды. Когда девушка спустилась обратно, то услышала, как в столовой около кухни заливается смехом Мэй. Если Рейф Бэнкрофт сумел удержать ее свободолюбивую сестру от безумной утренней беготни, то тем самым он уже начал приносить осязаемую пользу. Найджел вечно отмахивался от Мэй с ее вопросами, всякий раз отправляя девочку к Фелисити и бесцеремонно одергивая при любом проявлении ее живого характера. Фелисити дотащила свой узел до столовой и, улыбаясь, остановилась на поройте. Мистер Бэнкрофт детское веселье переносил более чем хорошо, а видеть Мэй хохочущей во все горло было в любом случае лучше, чем если бы она сидела с несчастным и понурым видом.
— Какое же это слово! — возмущалась ее младшая сестра, тыкая пальчиком в лист бумаги, над которым склонился Рейфел.
Нахмуренные брови Рейфа не могли скрыть веселого блеска в его глазах.
— Слово «поспешность».
— А мне кажется, это вообще какие-то каракули, которые прочесть нельзя!
— Ах, нельзя прочесть… Вы тут обмолвились недавно, сколько вам лет. Что-то я запамятовал… Четыре?
— Мне восемь! — веселилась Мэй. — И я умею читать! И писать тоже умею.
— Ну что ж, я это тоже умею делать. — Рейфел что-то небрежно накарябал внизу страницы и сложил лист пополам. — И делаю это лучше, чем вы, сударыня.
— Да все ваше письмо — одни закорючки и больше ничего!
— Неправда. — Рейф чуть улыбнулся в ответ, надписывая на письме адрес.
— Нет, правда!
— Это…
Фелисити кашлянула.
— Прошу прощения, что вмешиваюсь в ваш жаркий спор, но я отыскала на чердаке старую одежду нашего деда… От гардероба Найджела ничего не осталось, а потом вы все равно немного выше брата. Вот я подумала, что, пока вы дождетесь своей одежды из Лондона, вы могли бы переодеться в это…
— Очень любезно с вашей стороны, мисс Харрингтон, — поднялся из-за стола Рейф.
Он подошел и взял узел у нее из рук. Потом, не отпуская ее руки, поднес ее к губам и легонько поцеловал, не отрывая при этом глаз от ее лица. На этот раз Фелисити была уверена, что он пытается с ней флиртовать. Хотя ей и раньше уже доводилось быть объектом для флирта, она не могла припомнить, чтобы один мимолетный поцелуй вызывал у нее такой приятный озноб. Вдруг Фелисити сообразила, что вся она — одежда, обувь, лицо, руки — перемазана в пыли, и, покраснев, торопливо убрала руку.
— Нет нужды меня благодарить, — слегка сдавленным голосом выговорила девушка, чувствуя себя неуклюжей школьницей, — Эти вещи все равно некуда было бы девать. Так что, пока мы будем дожидаться приезда Найджела, вы, может быть, захотите…
Рейф положил узел с одеждой в ближайшее кресло и повернулся к Фелисити:
— Чем я могу вам помочь?
Он убедил себя в своем дворянском происхождении, и прекрасно — проще всего будет сыграть на его благородстве, подумала Фелисити.
— Я понимаю, что ваша знатность не позволяет этим заниматься, но здесь, кроме нас с Мэй, больше никого нет, и некоторые вещи нам просто не по силам.
Рейф скрестил руки на груди и с острым, неподдельным интересом взглянул на Фелисити:
— Например?
— Ну, для начала в столовой и в спальнях на втором этаже ужасно протекает крыша.
Фелисити не стала продолжать, чтобы одним перечислением их проблем не отбить у незваного гостя всякую охоту помочь. Она понимала, что, каким бы здоровяком ни выглядел Рейф, необходимость приложить пусть незначительный, но физический труд могла поставить его в неловкое положение.
— Вы хотите, чтобы я починил вам крышу, — скорее сообщил, чем спросил он.
