Барбара Картленд - Сладкая месть
— Ах, вот пожить бы так! Хотя бы немного, совсем немного! — прошептала Джин про себя, прекрасно понимая, сколь тщетны ее мечты, похожие скорее на мольбу.
Дверь отворилась, и на пороге возникла мадам Мари.
— Думаю, это вам подойдет, мисс Маклейд. Но, пожалуй, вам лучше сначала надеть вот это! Надеюсь, все будет вам впору. — Она протянула девушке охапку атласного белья, отделанного кружевами, шитьем, оборками и рюшами.
Какое великолепие! Ничего подобного Джин еще не видела и даже не подозревала, что подобная красота вообще существует на свете. Она молча стянула с себя белье и переоделась. И комбинашка, и трусики были почти невесомыми и такими прозрачными, что Джин даже не рискнула посмотреть на себя в зеркало. А уже в следующую секунду мадам Мари набросила на нее сверху длинное платье из мягкого белого шелка, которое буквально обволокло ее, повторяя все мельчайшие изгибы тела. Его фасон напоминал греческую тунику: высокая линия груди нарочито подчеркнута, руки и плечи остаются обнаженными, а внизу целый водопад складок, образованных из струящейся материи.
— Это — наше платье-основа, — пояснила ей мадам Мари. — Все заказчицы предстают перед мистером Сорелем именно в таком виде. В этом платье отчетливо видны достоинства и изъяны фигуры, и мистер Сорель начинает придумывать фасон уже с учетом всех особенностей фигуры клиентки: что где скрыть, что, наоборот, подчеркнуть.
Джин молча уставилась на собственное отражение. Ей и в голову раньше не приходило, что у нее тоже есть фигура. Оказывается, есть! И даже весьма грациозная: узкие бедра, тонкая талия, белоснежные плечи и руки, все пропорционально и очень изящно.
«А я не такая уж и страшненькая», — мысленно приободрила она себя.
— А что, если нам распустить волосы? — задумчиво проронила мадам Мари, словно размышляя вслух. — Они у вас чудного цвета. Но вы их так туго стягиваете в узел! Давайте попробуем отпустить на волю эту красоту.
Джин подняла руки к голове и извлекла из волос несколько шпилек и заколок.
— Я свои волосы еще ни разу в жизни не стригла, — проговорила она, раскручивая тяжелый узел на затылке. Целый водопад золотистых волос упал вниз и рассыпался по плечам.
— Господи! — не удержалась от восхищенного восклицания мадам Мари. — Чудо что за волосы! Прятать такое богатство — это же просто преступление! Зачем их скручивать в безобразный узел, словно вы старушка?!
— Я всегда так причесываюсь, — пробормотала Джин, но не стала рассказывать, что это именно тетя заставляла ее причесываться на этот старческий манер. Она достала из сумочки расческу и прошлась ею по волосам. Волосы блестели и переливались на свету.
— Какая прелесть! — снова воскликнула мадам Мари. — А что, если нам оставить все как есть? Слегка только подхватить заколками передние пряди.
— Понятия не имею, что с ними можно сделать, — смущенно сказала Джин, не выпуская из рук расческу. И с каждым новым движением ее руки все новые и новые снопы искр вспыхивали и плясали под зубьями расчески. Волосы Джин не были длинными, но они спадали на плечи естественной волной, красиво завиваясь на кончиках и обрамляя ее лицо.
— Прекрасные волосы! — снова повторила мадам Мари, и Джин поняла, что женщина не лукавит. Она действительно была в восхищении от ее волос. Между тем мадам Мари подошла к туалетному столику возле зеркала и достала оттуда набор косметики. — Вот вам тушь для ресниц, мисс Маклейд, — проговорила она, протягивая девушке красивую красную коробочку с щеточкой. — Нужно слегка подкрасить ваши реснички. Они у вас длинные, но светлые и потому не видны. Сейчас мы чуть-чуть тронем их тушью, и все будет в полном порядке.
— Я не знаю, как это делать, — призналась Джин. — Я ведь никогда не красилась.
На лице мадам Мари отразилось изумление, граничащее со смятением.
— Господи боже мой! В какой только глуши вы выросли? Хорошо! Я сама вас накрашу. Сейчас только смочу водой щеточку. — Она вышла в соседнюю комнату и тотчас же вернулась обратно, принявшись за дело со сноровкой опытного профессионала. — Вот так! — обозрела она плоды своего труда с явным удовлетворением. — Гораздо лучше! Гораздо! Сейчас помада! Только не говорите мне, что у вас нет помады.
— Нет! — едва слышно прошептала Джин.
— Если бы мне еще пару часов тому назад сказали, что на свете существуют такие девушки, как вы, я бы ни за что не поверила! И пожалуйста, не обижайтесь на меня, мисс Маклейд, я вовсе не хочу вас обидеть. Просто современные девушки, по-моему, уже с пеленок умеют обращаться с косметикой. Так, и что у нас с губами? Сейчас я подберу нужный тон помады. Думаю, что коралловый цвет будет хорошо гармонировать с вашей кожей. Да, вот этот! То, что надо! — Она слегка прикоснулась помадой к губам Джин. — А вот румяна я бы не стала накладывать. У вас прекрасная кожа, нежная, бело-розовая. Разве что немного пудры, так сказать, последний штрих. Вот так! А теперь взгляните на себя!
Джин послушно посмотрела на свое отражение в зеркале и замерла, не веря своим глазам. Из зеркала на нее смотрела незнакомая девушка в облегающем белоснежном платье с обнаженными плечами в ореоле золотистых волос. Широко распахнутые глаза под длинными, загибающимися вверх ресницами смотрели чуть удивленно, а мягкие, едва оттененные помадой губы готовы были раскрыться в восхищенной улыбке.
— Да, я выгляжу совсем по-другому, — наконец произнесла Джин, и даже звук собственного голоса показался ей чужим. — Правда?
— Сейчас вы увидите лицо мистера Сореля и сами все поймете без слов, — улыбнулась в ответ мадам Мари. — Итак, пошли наверх, продемонстрируем ему результаты наших усилий.
— Но я не могу идти вот так! — заволновалась Джин. — У меня такое чувство, будто я совсем голая.
— О господи! — снова рассмеялась мадам Мари. — Ну кто же стесняется мистера Сореля? Он ведь модельер и привык иметь дело с полуголыми женщинами.
— Да, но там же ведь лорд Брори! — В голосе Джин зазвучали панические нотки.
— И что такого? — улыбнулась мадам Мари. — Пусть полюбуется! В конце концов, вы же собираетесь за него замуж.
— Да, конечно! — растерянно прошептала Джин, оглядываясь по сторонам. — И все же не могли бы вы дать мне какую-нибудь накидку или шаль…
Уже в который раз мадам Мари изумленно обозрела девушку, не в силах поверить тому, что слышит, а потом, не говоря ни слова, снова удалилась куда-то и вернулась назад с маленькой пелериной из белого бархата, отороченной соболями.
— Набросьте вот это! — протянула она пелерину Джин. — По крайней мере, вы не будете дрожать.
