Барбара Картленд - Сладкая месть
— Нет, я не солгу тебе! — эхом повторила за ним Джин.
— Тогда ответь мне! — В голосе Толли прорывалась едва сдерживаемая страсть. — Ты любишь меня?
Лицо Джин стало мертвенно-бледным, но уже в следующую секунду краска прихлынула к ее щекам, и она зарделась от смущения. Слезы выступили у нее на глазах, но она и на этот раз не отвернулась, а, глядя Толли прямо в глаза, прошептала едва слышно:
— Да… я люблю тебя.
— Но за что? Бог мой! Я ведь вел себя с тобой просто по-свински! За что меня любить?
— Я люблю тебя ни за что, но я люблю тебя ужасно! — простодушно ответила ему Джин. — И ничего не могу с этим поделать.
— Ах, Джин! — воскликнул Толли с чувством. — Как же я с самого начала не догадался, что мы созданы друг для друга!
Она посмотрела на него в замешательстве. Смысл его слов явно не дошел до нее. И тогда он обнял ее за плечи и привлек к себе.
— Я люблю тебя, Джин! — проговорил он нежно. — Я люблю тебя всем сердцем, каждой частичкой своей души. Я люблю тебя так, как ты этого заслуживаешь! Отныне ты — моя, и только моя, и тебе уже никогда не ускользнуть от меня снова! Знаешь, я многого желал в своей жизни и многого добивался, но еще никогда я не желал ничего с такой силой и страстью, как я желаю тебя.
— Ах, Толли! — выдохнула она изумленным голосом, боясь спугнуть волшебное очарование происходящего, а потом положила голову ему на плечо.
— Родная моя!
Какое-то мгновение он молча смотрел в ее глаза, полные слез. Вот две слезинки заскользили по щекам. Он осторожно смахнул их рукой и тут же припал к ее устам. Вначале Джин почувствовала странную слабость, как перед обмороком, но уже в следующую минуту сладостная дрожь пронзила все ее тело, и она затрепетала в его руках, став с ним одним целым. Ах, разве не о таком наслаждении она мечтала в самых сокровенных своих фантазиях?
Толли осторожно поднял девушку с кресла и прижал к своей груди. А потом стал осыпать ее лицо поцелуями: он целовал ее губы, мокрые от слез ресницы, маленькую жилку, лихорадочно бьющуюся на белоснежной шее.
— Я люблю тебя! Люблю! — снова и снова повторял он, и в его голосе звучала уже не только нежность, но и страстное нетерпение взрослого мужчины. — Ах, Джин! Ты сводишь меня с ума! Как же я с самого начала не понял, что ты — моя женщина! Моя, и только моя!
Джин в смущении спрятала лицо у него на груди. «Нет, это не сон», — подумала она. Она чувствовала крепость его объятий, ощущала вкус его поцелуев на своих губах. Несмотря на нетерпеливую настойчивость Толли, ей не было страшно. Она ведь любит этого мужчину и хорошо знает, что только с ним она будет счастлива. Они будут счастливы! Потому что в своей любви они действительно стали единым целым. Тело ее сотрясалось от новых удивительных ощущений, которые дарили его ласки. Но вот Толли нежно взял ее за подбородок и поднял к себе ее лицо.
— Не прячься! — строго попенял он. — О чем ты сейчас думаешь?
— О тебе.
— Ты любишь меня?
— Ты же знаешь!
— Нет, я хочу услышать это из твоих уст.
Внезапно ее охватило смущение. Ей вдруг стало неловко, что ее могут любить с такой неистовой силой.
— Я жду! — требовательно повторил Толли.
И вдруг разжал кольцо своих рук, словно выпуская ее на волю. От неожиданности Джин едва удержалась на ногах и была вынуждена ухватиться за спинку стула, чтобы не упасть. Закутанная в белую шаль маленькая, хрупкая фигурка. В этот момент она казалась особенно трогательной и беззащитной. Смятение отразилось на ее побледневшем личике. А может быть, это все же сон? Игра воображения? И на самом деле ничего нет?
— Толли! — воскликнула она с отчаянием в голосе, и он моментально все понял.
— Я просто хотел рассмотреть тебя получше! Как такое крохотное, такое миниатюрное создание может держать в своих маленьких ручках все мое будущее счастье и мою жизнь, а? Как могло такое случиться? Но ведь случилось же! Ах, Джин! Люби меня! Потому что только твоя любовь поможет мне обрести все, к чему я стремился, и сделает мою жизнь наполненной и счастливой.
В его словах было столько искренности, что все страхи моментально отступили прочь. Джин протянула к нему руки.
— Я люблю тебя, Толли! И я буду с тобой всегда, пока ты сам будешь этого хотеть.
— Да, я хочу тебя! — воскликнул он, снова заключая ее в свои объятия. — Взгляни на меня! — потребовал он.
И она, сгорая от смущения, подняла глаза и встретилась с ним взглядом. В его глазах горел огонь желания, но она прочитала в этом взгляде и нечто большее. Да, он любит ее, желает ее и того же требует от нее самой. Он способен на сильное чувство и может одарить ее невыразимым блаженством, требуя взамен лишь только одно: такую же искреннюю любовь, любовь без границ и запретов. Вместе они пойдут по жизни, и никакие бури и ураганы им не страшны, пока они будут вместе.
Сколько длился этот сладостный миг, в котором слились их души, они не знали, но оба почувствовали в тот момент, что стоят в преддверии рая.
Но вот человеческое взяло верх, и на смену райскому блаженству пришла вполне земная страсть. Толли впился в ее уста с такой силой, что она почувствовала боль. Но это была сладостная боль. Ведь эти нетерпеливые и ненасытные поцелуи тоже были проявлением его любви к ней, и она подчинилась его страсти, сдаваясь на милость победителю.
— Я люблю тебя! — страстно шептал Толли, склонившись к ее уху.
И Джин, преодолевая смущение, повторила вслед за ним:
— Я люблю тебя!
