Барбара Картленд - На парусах мечты
Дэвид, должно быть, находился на судне или дожидался его, как и накануне в посольстве. Марк поспешил в палаццо Сесса, надеясь застать его там.
— Могу я видеть графа Ханстэнтона? — спросил он дворецкого, который поклонился ему с почтением.
— Нет, капитан, его милость отбыли на верфь рано утром.
Марк ожидал такого ответа и уже собирался сесть в ожидавшую его карету, но потом решил задать еще один вопрос:
— А леди Корделия? Она уже встала?
— Ее милость в саду, капитан. Леди Корделия встала рано и вышла прогуляться по саду. Несколько минут назад к ней присоединился один джентльмен.
— Джентльмен? — спросил Марк с некоторым удивлением. Слова дворецкого заинтриговали его. С кем же могла встречаться Корделия в такое раннее время?
— Да, капитан, герцог ди Белина. В первое мгновение Марку почудилось, что он ослышался.
Ни секунды не раздумывая, он быстро поднялся по ступеням, торопливо прошел мимо удивленного дворецкого на террасу и спустился в сад.
Марк был уверен, что найдет Корделию в беседке на берегу, где они недавно беседовали о любви.
С несвойственной ему сентиментальностью Марк подумал, что Корделия выбрала столь ранний час, чтобы попрощаться с Неаполем и бросить последний взгляд на залив.
Он торопливо шел по аллеям, затем по извилистой узкой дорожке, посматривая по сторонам, не мелькнет ли где среди кустов фигура Корделии.
Подходя к беседке, он услышал женский крик.
Герцог не ожидал столь упорного сопротивления от такой хрупкой, слабой на вид девушки, как Корделия.
Она боролась с ним, как тигрица, извиваясь и вырываясь из его рук, колотя кулачками по его груди и испуганно отстраняясь, когда герцог пытался прижать ее к себе, стараясь поймать губами ее рот.
Корделия мотала головой из стороны в сторону, увертываясь от его губ. Когда девушка поняла, что силы ее на исходе, она пронзительно закричала.
Но герцог не обратил на это внимания, надеясь, что в отдаленном уголке сада никто не услышит ее зова о помощи. Он знал, что еще секунда, другая, и ее сопротивление будет сломлено.
Она дышала прерывисто, постепенно теряя силы, и в тот момент, когда герцог почувствовал, что девушка готова сдаться, чья-то сильная рука сзади схватила его за бархатный воротник сюртука.
Герцога с силой оторвали от Корделии, последовавший за этим удар кулаком в лицо свалил его на скамью, где он только что сидел с Корделией.
Герцог в ярости закричал и увидел перед собой взбешенного Марка Стэнтона, чьи голубые глаза горели, как у ангела-мстителя.
— Как вы посмели ударить меня?! — закричал на него герцог по-итальянски.
Однако он не был трусом и своими спортивными успехами прославился среди неаполитанских аристократов.
Он считался лучшим фехтовальщиком в Неаполе, первоклассным боксером и поддерживал прекрасную физическую форму, ежедневно занимаясь в гимнастическом зале, специально оборудованном при его дворце.
Герцог не был сторонником выяснения отношений в кулачном бою, сейчас он был так взбешен, что ему некогда было задумываться над более цивилизованными методами разрешения конфликта.
Он бросился на Марка как разъяренный бык, надеясь с легкостью повалить его на землю, как ему всегда удавалось расправляться с противниками в боксерской школе, которую герцог иногда посещал.
Но тело Марка было твердым, как железо, а кулаки наносили такие сильные и точные удары, что герцог быстро понял, что, получив подобный удар в голову, он упадет бездыханным.
Мужчины, увлеченные борьбой, не обращали внимания на Корделию. Девушка, стараясь унять дрожь, сотрясавшую ее тело, поспешила спрятаться за скамейку. Деревянная спинка скамьи защищала ее от беспорядочно двигавшихся в схватке мужчин.
Она все еще не могла поверить, что случилось чудо и Марк пришел ей на помощь в тот самый момент, когда сил сопротивляться у нее уже не осталось.
Из-за слабости и страха она неизбежно была бы вынуждена сдаться, и тогда герцог добился бы своего и поцеловал ее.
В состоянии полного отчаяния у девушки мелькнула мысль, что она умрет, если только он поцелует ее.
И вот, почти побежденная в неравной борьбе, Корделия чудом была спасена.
Мужчины продолжали ожесточенно драться, а девушка, дрожа всем телом и затаив дыхание, смотрела на них, не в силах оторвать глаз.
Они, казалось, не ощущали полученных ударов, не собирались уступать друг другу. Трудно было понять, кто из мужчин одерживает верх в этом поединке, хотя у герцога изо рта на подбородок текла кровь, а на лице Марка не было ни одной ссадины.
Стэнтон был значительно выше ростом, а герцог крепче телом и при этом наносил удары с таким остервенением, что Корделия испугалась за своего кузена.
Драка кончилась внезапно и неожиданно.
Марк нанес герцогу удар снизу по подбородку, который свалил его с ног.
Герцог пошатнулся и, потеряв равновесие, упал в куст олеандра.
Раздался треск ломающихся веток, затем все стихло, и только из кустов были видны нелепо раскинутые ноги герцога.
Корделия, побледневшая и испуганная, вышла из своего укрытия.
Марк, тяжело дыша, стоял посередине беседки и разглядывал разбитые в кровь костяшки на пальцах, его одежда пришла в полный беспорядок, шейный платок сбился набок, но выражение лица у него было невозмутимое, будто ничего не произошло.
Девушка подошла к нему, и по побледневшему лицу и выражению широко открытых глаз Марк понял, как она была напугана.
Он обнял ее за плечи, привлек к себе и почувствовал, как она дрожит.
— Все в порядке, Корделия, — мягко сказал Марк. — Успокойся, больше тебя никто не обидит.
Не сдержав эмоций, она уткнулась лицом в его плечо.
— Он… так напугал меня, — прошептала девушка.
— Понимаю, — сказал Марк, — но больше его нечего бояться. Он не осмелится повторить подобное.
Марк бросил взгляд туда, где неподвижно лежал герцог.
— Вернемся в дом.
Корделия продолжала дрожать, но уверенный голос Марка подействовал на нее успокаивающе.
Усилием воли она взяла себя в руки и отошла от него. Ей хотелось поскорее покинуть это место, которое прежде она так любила.
— Пойду поскорее за… мазью и… бинтами… для твоих рук, — сказала она, прерывисто дыша.
— Очень любезно с твоей стороны, — улыбнулся Марк. — К счастью, все раны на мне заживают быстро.
Корделия пошла вперед по узкой тропинке, и Марк, следовавший за ней, заметил, что она старалась держаться с достоинством и шла, гордо вскинув подбородок.
Подойдя к террасе, Корделия облегченно вздохнула, увидев, что на ней никого не было. Ей не хотелось привлекать к происшедшему ни внимание хозяев дома, ни слуг.
— Поднимусь наверх и принесу все необходимое, — сказала она нерешительно.
Марку Стэнтону было достаточно одного взгляда на ее бледное лицо, чтобы взять ее за руку и заставить сесть на диван.
— За бинтами я пошлю слугу, и тогда мы посмотрим, хорошо ли ты умеешь накладывать повязки, — сказал он.
Улыбнувшись, Марк вышел на минуту из салона, а когда вернулся, то опустился рядом с ней и взял ее за руку. Она почти окончательно пришла к себя, а близость кузена, казалось, придавала ей новые силы.
— Сожалею о случившемся, Корделия. Девушка жалобно посмотрела на него, и он увидел, что в глубине ее серых глаз все еще таится ужас.
— Не могу поверить… что мужчина способен вести себя… подобным образом, — сказала она в растерянности.
— Не все мужчины ведут себя как герцог, — ответил Марк. — Ты должна быть благоразумной, Корделия, и постараться забыть о том, что случилось.
— Ты же говорил… что он больше… не подойдет ко мне, — пробормотала Корделия тоном обиженного ребенка.
— Я думал, что имею дело с человеком чести, — сказал Марк. — Прости, Корделия, я оказался недостаточно опытным покровителем. Я получил хороший урок и в другой раз никому не стану верить!
— Другого раза… я не переживу, — едва слышно произнесла она. — Возможно, я все-таки решусь…
Марк угадал ход ее мысли, которая возвращала ее к решению уйти в монастырь, поэтому торопливо перебил ее:
— Нет! И не думай об этом, Корделия! Кроме того, мне не хотелось бы считать тебя трусихой.
— Трусихой? — Она вскинула на него глаза, полные недоумения и горечи.
Марк почувствовал, что его замечание задело ее.
— А разве не трусость бежать от реальной жизни, пусть трудной, но и прекрасной? — спросил он. — Только что пережитое тобой очень неприятно, я понимаю, но у тебя хватает ума, чтобы понять, что за все приходится расплачиваться.
— Расплачиваться?
— А как же? Из-за твоей красоты любой мужчина может потерять голову и утратить контроль над своим поведением. Марк заметил удивленное выражение ее лица и продолжал:
— Постарайся выкинуть из памяти все плохое, что здесь случилось. Пойми, Корделия, ты имела дело с неаполитанцем, а в Неаполе, слава богу, ты теперь окажешься не скоро.
