Бертрис Смолл - Снова любить
— Она любит меня! — воскликнул Бодвок и по вернулся к Корио:
— Скажи своему отцу, что я хочу взять в жены Нуалу! — выпалил он и поспешил вдогонку да убегающей девушкой.
Толпа разошлась. Кейлин посмотрела на Корио, — Она хочет быть с ним?
— Бодвок нравится Нуале уже несколько лет, а теперь не четырнадцать. Возраст вполне подходящий, чтобы стать женой. Они хорошая пара. Ему восемнадцать лет, и он крепкий парень. У них родятся красивые дети, Кейлин. Теперь нам надо найти мужа и для тебя, кузина. Не думаю, что ты можешь считать меня подходящим претендентом, верно? — Какое-то мгновение он с надеждой смотрел в ее глаза, и Кейлин ощутила, к своему удивлению, что ее кузен Корио испытывает к ней чувства, которые, если поощрить их, могут перерасти в любовь.
— О, Корио! — воскликнула она и взяла его за руку. — Я люблю тебя, но моя любовь — это любовь сестры к брату. Не думаю, что когда-нибудь она станет чем-то большим. — Кейлин обняла его. — В этот период моей жизни мне больше нужен друг, а не муж. Будь моим другом.
— Такой красивой девушки я никогда не видел, а она хочет стать только другом, — сказал Корио печально. — Я, наверное, прогневал богов, и поэтому они ниспослали мне такое несчастье.
— Ты самый милый брат, — рассмеялась Кейлин, — и я совсем не переживаю за тебя. Твоя дорога усеяна разбитыми сердцами!
В этот вечер Кейлин получила представление о предках добунни. Ее дед встал перед собранием всех добунни в своем зале и начал рассказывать историю кельтского племени. Рядом с ним играл молодой музыкант, мелодия, в зависимости от рассказа, звучала то нежно, то неистово. Сира и Маеве суетились в зале, следя за тем, чтобы гостям было удобно, а младшая жена Берикоса Бриджит гордо сидела на возвышении у всех на виду.
Прожив три месяца среди добунни, Кейлин редко видела Бриджит и никогда не разговаривала с ней. Бриджит была красива холодной красотой, у нее была безупречная мраморная кожа, серебристые глаза и черные-черные волосы. Она держалась в стороне, считая, что ей ничего не надо, кроме покровительства ее пожилого мужа.
— А когда он умрет, что с ней будет? — как-то спросила Сира.
— Она найдет другого старого дурака, — сухо ответила Маеве. — Ни один молодой мужчина не возьмет ее, ведь у нее нет сердца. А какой-нибудь старик может обмануться, решив, что ему будут завидовать, поскольку он обладает такой красивой молодой женой.
…Через несколько дней после праздника Лага собрали последний урожай. В садах сняли яблоки и груши. Поля вспахали и засеяли озимой пшеницей. Кенлин выкопала морковь, репу и лук для зимних заготовок.
— Капусту оставь. — посоветовала Сира. — Пока нет опасности сильных морозов, в огороде ей будет лучше. А чечевицу всю надо собрать, детка. Я хочу сама посушить ее и положить на хранение.
— Присмотри за Кейлин, когда меня не станет, — сказала Бренна Сире как-то днем. — Все, кого она любила, покинули ее. Она храбрая девочка, но я слышу, как она плачет по ночам, думая, что я сплю. Она очень страдает.
— А почему не Маеве? — спросила Сира. — Она ведь твоя сестра.
— Маеве все еще сходит с ума по Берикосу, — ответила Бренна, — и, кроме того, Кейлин все время проводите тобой, Сира. Она относится к Маеве с уважением, но доверяет и любит тебя. Обещан, что присмотришь за ней, моя дорогая старая подруга. Мое время уходит с каждым часом, но я не могу спокойно покинуть этот мир, пока не буду уверена, что у Кейлин есть хороший друг и защитник.
— Когда ты уйдешь через врата смерти, я буду опекать Кейлин как собственную внучку, — пообещала ей Сира. — Клянусь Лагом, Дану и Махой. Можешь спать спокойно, я сдержу свое слово.
— Я верю, — сказала Бренна с явным облегчением. Бренна умерла в канун Нового года, через шесть месяцев после ранения. Она легла спать и не проснулась на следующее утро. Кейлин вместе с Сирой и Маеве обмыли тело и приготовили его для погребения. Кейлин и ее бабушка почти ничего не имели. Однако рядом с телом Бренны уложили разрисованные горшочки и бронзовые сосуды для еды и питья, немного ювелирных изделий, мех, одежду и другие вещи, которые нужны женщине согласно обычаю, учитывая, что она должна быть похоронена, как подобает жене вождя.
Бренну похоронили за несколько часов до захода солнца, когда должен был начаться Новый год. Музыкант играл печальную мелодию, в то время как присутствующие медленно шли за телом. Берикос сопровождал свою жену к месту ее последнего успокоения вместе с другими членами семьи. Даже Бриджит присутствовала среди официальных плакальщиц. Как всегда, она старалась быть в центре внимания Берикоса.
— Неужели Бренна не могла подождать наступления Нового года? — ныла она на ухо мужу.
— Мне кажется вполне нормальным, что Бренна выбрала этот последний день года, чтобы закончить свое существование здесь и уйти через врата смерти, — резко ответил Берикос.
— А праздник сегодня вечером накрылся крышкой гроба, — сказала Бриджит.
Сира видела, что происходит, но не могла вмешаться. Кейлин повернулась и встала прямо перед Бриджит, не давая ей двигаться дальше.
— Как ты смеешь так непочтительно говорить на похоронах моей бабушки? — спросила она. — Так катувеллони учат своих дочерей вести себя? Моя бабушка была добродетельной и порядочной женщиной. Все, кто был с ней знаком, уважали ее. А ты заботишься только о себе и своих желаниях!
— Кто эта… эта девчонка? — сердито спросила Бриджит мужа.
— Моя внучка Кейлин, — ответил он. — Внучка Бренны.
— А, беспородная сучка! — усмехнулась Бриджит.
— Я не беспородная! — гордо заявила Кейлин. — Я британка. Не думай, что твоя кровь такая чистая, Бриджит из племени катувеллони. Мне рассказывали, что легионеры распахали немало борозд у женщин вашего племени. Твой римский нос выдает тебя. Удивляюсь, что мой дед не заметил этого, хотя он так одержим своей страстью к тебе, что ничего не видит, кроме пары больших сисек и крепких ягодиц.
— Ты позволяешь ей говорить со мной таким тоном, Берикос?! — воскликнула Бриджит, покраснев от возмущения.
— Она права, Бриджит. Ты непочтительна к смерти, а я одержим страстью к тебе, — ответил Берикос, усмехнувшись.
— Ее следует наказать! — настаивала Бриджит.
— У тебя хватит храбрости попытаться, катувеллонка? — парировала Кейлин. — Нет, не хватит! Ты прячешься за спину моего деда и хнычешь, когда что-то не выходит по-твоему. Все знают, кто ты — игрушка для безрассудного старика, чья страсть сделала его посмешищем. Что ты будешь делать, Бриджит из племени катувеллони, когда Берикос сам помрет? Найдешь другого старика, чтобы соблазнить его своей юностью и смазливой мордашкой? Но твоя молодость не вечна!
Лицо Берикоса потемнело от гнева.
— Замолчи, Кейлин! — приказал он. — Я полагал, что сегодня мы пришли похоронить Бренну, а я слышу ее голос из твоих уст. Как будто это она укоряет меня. Ты говоришь об уважении, а где же твое уважение к Бренне, если ты вот так прерываешь ее похороны? А сейчас успокойся, девчонка! Сегодня я не хочу больше слышать ни одного твоего слова.
Кейлин посмотрела на него вызывающе, но промолчала. Бриджит, однако, разразилась слезами и убежала, а обе ее служанки последовали за ней.
— Только боги знают, чего мне это стоит, — сквозь зубы проворчал Берикос, обращаясь к Сире и Маеве. — Может быть, мне наказать девчонку?
— Гнев Кейлин — это отражение ее боли, Берикос, — мудро заметила Сира. — Вспомни, всего шесть месяцев назад вся ее семья была жестоко, предательски истреблена. Только Бренна уцелела, и Кейлин жила ради Бренны. Она так заботилась о ней.
— Кейлин считала, что моя сестра — это все, что у нее осталось, — добавила Маеве. — Теперь Бренна тоже ушла. Кейлин удручена одиночеством. Каина была хорошей женой и матерью. Они жили дружной семьей.
— Да, — сказала Сира. — Подумай, Берикос, как бы ты себя чувствовал, если бы все, кого ты любишь и кем дорожишь, вдруг исчезли и ты остался один? Для Кейлин никто никогда не заменит тех, кого она потеряла, но мы должны помочь ей смириться со своей судьбой и начать новую жизнь.
— Девчонке следует научиться придерживать свой язык, — ответил Берикос, все еще уязвленный грубыми словами внучки. — Ты должна получше обучить ее манерам добунни. В следующий раз я накажу ее, — пригрозил он, посмотрев туда, где на некотором расстоянии от них, у могилы Бренны, стояла скорбная фигура девушки. Затем Берикос покинул обеих жен, направившись в зал, где вскоре должен был начаться праздник Нового года.
Сира в отчаянии покачала головой.
— Они так похожи, — сказала она. — Кейлин может быть такой же прямолинейной, как Бренна, но упряма, как Берикос. Они опять столкнутся, можешь не сомневаться.
— А Бриджит попытается как-нибудь отомстить, — беспокоилась Маеве. — Еще ни разу не бывало так, чтобы ее публично оскорбили и чтобы при этом Берикос не защитил ее, показав явное пренебрежение.
