Майкл Скотт - Восточные страсти
— Двигаемся спокойно вперед, пока это возможно, — приказал Джонатан на кантонском диалекте. — Чем ближе мы подойдем к воротам, тем меньше нам придется потом бежать.
Только искушенные члены тайного общества, прошедшие через долгую, изнурительную войну с превосходящими силами противника, могли действовать столь дерзко и отважно. Они подошли едва ли не вплотную к воротам, оставив без внимания окрики португальского офицера, приказывающего им остановиться. И лишь когда члены «Общества» поняли, что он отдал своим подчиненным приказ открыть огонь, если китайцы тотчас не замрут на месте, они нехотя замедлили шаг. Джонатан выступил вперед и обратился к офицеру по-английски, не зная заранее, поймет ли он этот язык.
— Я уверен, капитан, что вы узнаете эту даму, — сказал он. — Она была гостьей его превосходительства.
Молодой португалец, кажется, понял смысл его слов. Он всмотрелся в девушку и узнал ее. Но если ее личность и не вызывала у него больше вопросов, в голове его, судя по всему, теснилось много других мыслей.
Джонатан заговорил легко и красиво:
— Я представляю здесь власти Гонконга. Генерал-губернатор колонии поручил мне сопроводить эту юную леди. А эти джентльмены были приданы нам в качестве телохранителей, потому что нам стало известно о недавних нападениях пиратов в бассейне Жемчужной реки.
Не дожидаясь решения офицера, он сделал небрежный знак своим спутникам, предлагая им следовать за ним через ворота. И Лу Фань, и Кай поняли, что Джонатан просто напустил португальцу пыли глаза. Однако последнему не представилась возможность обдумывать услышанное. Вся группа разом пришла в движение, и Элизабет ощутила мягкое прикосновение руки Джонатана. Он как бы предлагал ей не мешкать. Проходя мимо офицера, она одарила его ослепительной улыбкой, ненадолго избавив его от мучительных сомнений. Через мгновение вся группа уже миновала дворцовые ворота.
Но если Элизабет и ожидала, что с этого момента они смогут перевести дух, то крупно ошибалась. Ее спутники, не сговариваясь, резко повернули и быстрым шагом двинулись к порту. Оставалось только гадать, когда комендант дворца сможет связать смерть генерал-губернатора с исчезновением его английской гостьи и американца, который появился во дворце незадолго до его кончины.
События по-прежнему совершались с головокружительной быстротой, и Элизабет не всегда могла отдавать себе в них отчет. Сейчас она думала о том, что главные опасности миновали и что Джонатан прекрасно владеет ситуацией. Они добрались до джонки, где их поджидали четверо стороживших судно членов команды. Элизабет почувствовала спазмы в горле, когда завидела флаг с Древом Жизни, что развевался над топом мачты.
Но судьба уготовила для них еще одно испытание.
Ступив на судно, Джонатан сразу же принял на себя обязанности капитана.
— Поднимайте якорь и ставьте паруса, — сказал он Лу Фаню. — Чем раньше мы отсюда выберемся, тем лучше.
Спустя несколько минут громоздкое, неуклюжее судно стало медленно продвигаться к выходу из гавани.
Джонатан забрался на шканцы и пристально оглядел сначала один, потом другой форт, что прикрывали вход в гавань с обеих сторон. По выражению его лица невозможно было определить, доволен он увиденным или, наоборот, встревожен.
— Натяните все паруса, которые у вас есть, — сказал он Лу Фаню и Каю. — И скажите всем людям, чтобы были наготове. Возможно, нам придется показать кое-какие фокусы мореплавания.
Он не стал переводить Элизабет то, что сказал китайцам. Ему не хотелось пугать ее раньше времени.
Но вскоре все выяснилось само собой. Как только джонка оказалась в пределах окрика с форта, оттуда немедленно донесся приказ — джонке предлагалось сейчас же развернуться и идти обратно в порт.
Джонатан пропустил требование мимо ушей и отдал приказ повернуть на другой галс[31].
Неожиданно для себя Элизабет обнаружила, что судно движется по причудливой, зигзагообразной траектории. То оно ложилось на левый борт и начинало дрейфовать по направлению к гавани, то вдруг меняло направление и перемещалось ближе к форту, расположенному по правому борту. Именно с этого форта грянул первый выстрел. Судя по столбу брызг, взметнувшихся в небо в ста футах от джонки, ядро способно было пробить ее корпус. Вслед за тем заговорили пушки береговой батареи, и вскоре звуки канонады слились в один непрекращающийся рев.
Но члены «Общества» в экстремальных ситуациях действовали с редким единодушием. Быстро и безукоризненно они выполняли все приказания Джонатана. В свою очередь приказания эти то и дело противоречили сами себе, благодаря чему корабль, как заколдованный, уклонялся от града пушечных ядер, медленно продвигаясь в столбах водяной пыли. Артиллеристы в Макао были неплохо обучены, но им было не под силу тягаться с таким изощренным судовождением. Ядра продолжали сыпаться в Южно-Китайское море, не причиняя кораблю ни малейшего вреда. И хотя главным преимуществом джонок считались не их скоростные качества, а надежность, удобство и большая грузовместимость, Джонатан вершил настоящие чудеса. Судно, так и не получив ни одной царапины, уходило из зоны обстрела. Разумеется, если бы в дело вступили сторожевые корабли португальцев — ладно отстроенные, резвые суда, — то джонке не помогли бы ее маневры. Но единственная на тот момент португальская дальневосточная эскадра находилась в море, и преследовать джонку оказалось решительно некому. Расстояние, отделявшее их от порта, все увеличивалось, и Джонатан почувствовал, что страшное напряжение наконец-то начинает оставлять его.
— Я поздравляю всех! — прокричал он. — Мы вне опасности!
Несмотря на то что слова эти были сказаны на кантонском диалекте, реакция китайцев не оставляла сомнения в их смысле. Элизабет поняла все без перевода.
Теперь Джонатан мог все внимание посвятить ей одной.
— Ты показала себя молодцом, — сказал он. — И ты спасла мне жизнь. Если бы ты не открыла ту дверь из внутреннего дворика, этот безумный слон раздавил бы меня, как маркиза де Брага.
— Мне не хочется об этом думать, — сказала Элизабет, содрогнувшись. — Мы оба спасены, и весь кошмар для нас кончился.
— И поэтому мы можем помечтать о будущем, — сказал Джонатан. — О нашем общем будущем.
И не обращая ни малейшего внимания на снующих по палубе китайцев, он сжал ее руку.
— Столько всего произошло, что я, кажется, так и не сказал тебе главного: я люблю тебя, люблю всем сердцем.
Она подняла на него глаза. Впервые в жизни они светились счастьем.
