Георг Борн - Новая царица гарема
«Вероятно, султанша скоро последует за султаном – прежде чем вернется паша. Тогда игра будет нами выиграна. Прежде всего надо отправиться к султанше Валиде, отвлечь ее, а тем временем мне удастся овладеть Сиррой».
Затем шейх-уль-ислам обратился к Гамиду-кади.
– Не теряя времени отправляйся в караульню кавасов, мой брат, – сказал он. – Надо во что бы то ни стало опередить наших противников. Пророчица не должна попасть в их руки. Ее подозревают в убийстве. Поспеши в караульню. Если захотят ее вытребовать от кавасов, то откажи во имя закона. Тогда я твердо буду уверен, что в этот промежуток времени никто не сможет опередить меня. Через несколько часов, а может быть, и раньше, я сам буду в караульне и вытребую эту тварь. А пока не позволяй отпускать подозреваемую в убийстве. Таким образом мы выйдем победителями из борьбы, вспыхнувшей за пророчицу, которая стала для нас очень важной.
– Спешу исполнить твое желание, мудрый Мансур-эфенди, – отвечал Гамид-кади и потихоньку вышел из зала. Грек уже исчез и последовал за пашой.
Необходимые приготовления были сделаны Мансуром со свойственным ему присутствием духа и энергией. Холодная улыбка невероятной гордости уже скользила по его лицу. Он надеялся на победу, на приобретение Сирры, так как победа должна была остаться за тем, кто завладеет пророчицей. Если Мансуру-эфенди удастся предупредить и одолеть противников, они страшно поплатятся за неслыханную дерзость – желание свергнуть его. Один из офицеров был уже в его власти, все равно что уничтожен, той же участи должны подвергнуться и остальные, хотя один из них и был любимцем султана, а другой – почти женихом принцессы. Кроме того, Рошана была, по мнению Мансура, его союзницей, может быть, даже через нее ему удастся захватить в свои руки и погубить Сади. Они должны быть устранены – это было первое, что он намеревался сделать, завладев Сиррой.
Шейх-уль-ислам вышел из зала и в ожидавшей его у подъезда карете немедленно последовал в Беглербег за султаном, которого хотел использовать в своих целях. Тут, правда, ему мешал Гассан, но это не могло остановить его. Дело шло о победе, а Мансур-эфенди принадлежал к тем энергичным характерам, которые в подобном случае не знают ни препятствия, ни страха.
Вслед за султаном вошел в Беглербег и Мансур, и едва султан вступил в свои покои, как за ним последовал и шейх-уль-ислам.
Гассан, как и всегда, был при султане. Узнав о прибытии Мансура, Гассан тотчас понял, к чему ведет эта необычная аудиенция. Но помешать ей он не мог, так как султан приказал ввести шейх-уль-ислама.
Мансур низко поклонился султану и извинился за позднее беспокойство, затем, взглядом указав на стоящего в отдалении Гассана, попросил аудиенции с глазу на глаз. Султан сделал знак своему адъютанту удалиться.
– Я пришел донести вашему величеству, что почитаемая многими пророчица, – сказал он, – которую адъютант вашего величества тщетно искал в доме софта, находится в известном мне месте и что необходимо отвести ее в более надежное место.
– Ты знаешь, где она находится, великий муфтий?
– Да, эта благодаря различным странным обстоятельствам прослывшая за пророчицу личность, прошлое которой покрыто мраком неизвестности, – продолжал Мансур-эфенди, – исчезла из дома софта. Как это произошло и по какому поводу, этого я не в состоянии объяснить вашему величеству, знаю только, где она теперь находится.
– Где же?
– В караульне кавасов, в Скутари.
– В караульне кавасов? Как это случилось? Разве ее схватили?
– Кавасы нашли ее на трупе старухи, убитой в прошлую ночь.
– Так ее подозревают в убийстве?
– Кажется, что так, ваше величество. Пока еще ничего не известно, но следствие должно раскрыть не только это дело, но и прежние ее деяния. Эта прослывшая пророчицей личность слишком долго была покрыта непроницаемым, таинственным мраком. Теперь время приподнять эту завесу.
– Я сам желаю этого, – перебил султан шейх-уль-ислама, вспоминая о страшном для него пророчестве, – и поручаю тебе заключить эту обманщицу в надежную тюрьму и назначить над ней следствие.
– Приказание вашего величества будет немедленно исполнено, – отвечал Мансур-эфенди, который только и ждал этого приказания.
– Пусть ее запрут в тюрьму сераля, – продолжал султан.
– Приказание вашего величества заключить обманщицу и преступницу в надежную тюрьму будет исполнено. Но я принужден буду избрать для нее другую тюрьму. В серале уже находится один из вернувшихся на родину офицеров, находящихся с пророчицей в тайных сношениях.
– В тайных сношениях? – спросил Абдул-Азис.
– Я не могу скрыть этого от вашего величества. Подробности неизвестны, но все указывает на то.
– Так предоставляю тебе заключить колдунью в другую тюрьму, – заключил султан позднюю аудиенцию. – Если будет нужно, ты согласуешь все с великим визирем.
– Обвинительный акт находится уже в руках кади Стамбула.
– Так пусть же произнесут приговор.
Шейх-уль-ислам был отпущен и очень был доволен своим успехом. Теперь он уже более не сомневался в победе и, когда после низкого поклона он удалился из покоев султана, то прежняя гордая и вызывающая улыбка снова заиграла на его лице. Он вышел во двор и, приказав кучеру как можно скорее ехать в караульню кавасов в Скутари, сел в карету. Лошади помчались во весь опор, и скоро Мансур был у старого, полуразвалившегося дома, где находилась караульня Скутари.
Не опередил ли его Керим-паша? В эту минуту должно было решиться все.
Мансур вышел из кареты. Навстречу ему шел из дома Гамид-кади. Мансур радостно вздохнул – победа была на его стороне. Сирра была в его руках.
– Посланный султанши Валиде был уже здесь?
– Нет, здесь никого не было.
– Значит Сирра еще в караульне?
– Без сомнения, там.
– Говорил ли ты с кавасами, мой брат?
– Я избегал всякого шума.
– Хорошо, теперь мы должны поспешить.
– Был ли ты у султана?
– Все отлично. Все предоставлено нам, султан желает только одного – наказания и устранения страшной пророчицы, ее немедленной передачи в наши руки, чтобы сделать ее безвредной.
– Ты уже принял какое-нибудь решение, мудрый Мансур-эфенди? – спросил кади.
– Я по дороге расскажу тебе обо всем. Надеюсь, ты поедешь со мной? – отвечал шейх-уль-ислам. – Прежде всего отправимся в караульню кавасов. Я не успокоюсь до тех пор, пока Сирра не будет в наших руках.
Мансур-эфенди и Гамид-кади вошли в большую, полную табачного дыма караульню жандармов. Все дремали, кто сидя, кто лежа. Увидев верховного судью Константинополя, кавасы вскочили с мест и начальник их приблизился к кади со всеми знаками глубочайшего почтения.
