Екатерина Левина - Соловей для черного принца
— В ее мыслях — легкость необыкновенная! Ты терпел ее натиск с завидной выдержкой, которая делает тебе честь, Дамьян!
— А что в твоих мыслях, Джесс? — донесся уже из-за закрытой двери его тихий, но от этого не менее жесткий голос. Каждый из нас в этот момент тактично оглох.
Я предложила осмотреть замок, поскольку Сибил очень хотелось этого. Однако Летти принялась ныть и увещевать нас сделать это в другой раз. Сейчас же из нее бил фонтан таких сумасшедших, по ее словам, эмоций, что ей не терпелось излить свои восторги на нас. Чему мы и подверглись, когда вышли во двор, испытав при этом непередаваемые ощущения, будто нас с головы до пят окатили ледяной водой. Придя в себя после непродолжительного ступора, мы с Сибил взялись за руки, поддерживая друг друга в эту тяжелую минуту, и неторопливо последовали за Летти, которая все еще без устали обрушивала на нас бурю восклицательных знаков.
О, как же она была восхищена, ошеломлена и покорена мистером Клифером! Все светские львы Лондона были забыты в один миг. Фи, эти манерные джентльмены, эти изнеженные франты и прыщавые хлыщи — все они набитые дураки и болваны, не могущие разжечь страсть даже в сереньких скучных особах, с которыми ей пришлось дебютировать в свете.
Она без колебания заявила, что мистер Клифер — настоящий мужчина! На ее пути, видимо, встречалось множество подделок и подлинников, раз она столь достоверно могла определить истинную ценность тех, кто причисляет себя к этой половине человечества. И как же повезет той девушке, у чьих ног окажется сей бесспорно идеальный экземпляр! Говоря это, она как бы ненароком приподняла подол юбки, и на свет выглянул коричневый сапожок. Пока Летти многозначительно выискивала на нем зловредные пятнышки грязи, мы с Сибил заговорщически склонились к острым шипам отцветшей розы, которым, как мы подумали, могли бы найти очень достойное применение, всадив их в нежную плоть зазнавшейся воображалы.
В конце бурного выступления Виолетта в лучших традициях отпетых спорщиков заключила с нами пари. В пылу задора, она поставила на кон свою шляпку (как же любят этот предмет одежды все спорщики!), обязуясь съесть ее, если мистер Клифер в ночь праздника не объясниться с ней. Но будучи уверенной, что счастливое объяснение неминуемо, она ни капли не переживала за свой желудок, находившийся под угрозой несъедобного угощения. Ко всему прочему Летти пожалела, что не имеет доступа к прославленной книге Уайтса, куда вносились все пари, чтобы на века запечатлеть свою сверхбыструю победу над столь опасным человеком. А то, что он опасен, она признала с блеском в глазах и азартным волнением.
— С таким мужчиной надо всегда быть настороже. Слишком уж он привлекателен и соблазнителен… а такие всегда самые опасные. Да ради внимания такого мужчины я готова съесть все свои шляпки и даже перчатки, лишь бы добраться до конечной цели!
— Объесться?
— Фу, зануда! — фыркнула она и мечтательно проговорила, — Жизнь с ним была бы одним сплошным приключением. А он очень богат?
— Беден как церковная крыса! — вновь позлорадствовала я.
— О-о, — в первый момент Летти расстроилась, но вдруг ее лицо озарила догадка. — Он просто не может быть бедным! Ты клевещешь на него, потому что хотела бы его для себя.
— Твое заявление абсурдно.
— Ну конечно, я не слепая — вижу, как ты и эта тигрица, мисс Рассел, пялились на него!
— А ты сознаешь, что с момента знакомства с Дамьяном ты говоришь исключительно о нем?
— Разве есть более интересная тема?
— Твое замужество, например! — съехидничала я. Ее милое личико вмиг ожесточилось. — Тебе следует думать о своем мистере Саливане!
— Я буду думать о нем всю оставшуюся жизнь. Я хочу иметь возможность подумать о ком-то другом… в последний раз. В этом нет ничего плохого!
— Ты уже получила свой приз. Помнишь, ты сама говорила, что должна первой из нас прийти к финишу. Тебя должно занимать только это.
— Во всем есть недочеты. Я еще так молода! Должна же я познать всю прелесть молодости!
— И это слова невесты?! — воскликнула Сибил.
Сама будучи невестой, ее чувства и почтительная серьезность, с какой она относилась к столь священному статусу, были глубоко оскорблены пренебрежительным отношением подруги.
— Виолетта, пора стать взрослой, — негодующе призвала она.
— О, очень умно и столь же банально. За свою жизнь я слышала подобные изречения тысячу раз, не хватит ли? Каждый намеревается обвинить меня в незрелости. Хотя я опытнее и мудрее вас обеих! Что вы знаете о жизни? Только то, что прочли в книгах.
— Полагаю, из книг можно узнать о жизни больше, чем в бальных залах, заполненных "набитыми дураками и болванами"!
Виолетта не прекращала дуться на меня почти до самого оврага, до которого я проводила подруг. Прежде чем мы расстались, и они пошли вдоль речушки в Гаден-Роуз, а я побрела назад в замок, мы договорились о празднике. Было решено, что я приду в Сильвер-Белл, откуда, как в старые добрые времена, ближе к полуночи всей большой компанией отправимся на поляну, уставленную ярмарочными палатками и озаренную кострами и полыхающими смоляными бочками. Этим решением Виолетта была недовольна, поскольку считала, что это они должны были появиться в Китчестере, а затем в графской коляске и в сопровождении Дамьяна отправиться на праздник. Однако свою лепту в обсуждение внесла и Сибил, сообщив, что ее жених собирается приехать за ней к дому мисс Уилоуби, поэтому, если Летти хочет идти в замок, то пойдет туда одна. Такая перспектива не показалась заманчивой, и Виолетта, поддавшись нашему "давлению", согласилась встретить своего неотразимого кавалера уже на поляне.
ГЛАВА 28
Настал день праздника. Утром я отправилась на верховую прогулку. Обычно я скакала вдоль леса, пока не уставала Дамми, и мерным шагом возвращалась по опушке. Но в этот раз мой путь лежал в Эмбер-Виладж. Нужно было купить лекарства по списку Эллен и справиться у врача о его возможном визите. Вот уже два дня миссис Уолтер мучила щемящая тяжесть в висках из-за "колебаний в погоде". С травяной примочкой на лбу и заботливой Терезой под рукой она закрылась в комнате, задернув шторы и погрузившись в больничный полумрак.
Я направила лошадь по открытому полю в сторону деревни. Мои мысли, как и во все последнее время, были заняты Дамьяном и его прогулкой в ту ночь, когда на меня напали. Были ли его слова, сказанные Джессике, правдивы? Действительно ли из-за бессонницы он вышел на улицу? Или, как она полагает, после нападения на меня он выскочил из башни и пробежал по двору к парадному входу, а потом, искусно разыграл тревогу обо мне?! Он мог так поступить… но поступил ли?
