Майкл Скотт - Династия Рейкхеллов
Чарльз все-таки настоял на том, чтобы пойти прогуляться, и вскоре обнаружил, что Элис не преувеличивала. Китайские портовые рабочие, работники складов и уличные торговцы раздраженно смотрели на него, когда он бесцельно бродил по улицам иностранной концессии, и несколько белых мужчин, некоторые из них — англичане, пристально смотрели на него, прищурившись. Он вернулся в квартиру отрезвленным, согласившись оставаться там, пока не прибудет клипер из Англии.
Той ночью Чарльз и Элис вновь и вновь предавались любви и заснули в изнеможении, совершенно обнаженные. Он не знал, сколько проспал, но внезапно он проснулся, и сон как рукой сняло. Либо он услышал какой-то едва уловимый шум, или же почувствовал чье-то присутствие.
Подняв глаза, он увидел, что вторгшийся в комнату человек проник через окно, широко раскрыв его. Он был одет с головы до ног в черное, а на голове у него был капюшон с прорезями для глаз и рта. Невозможно было определить, был он китайцем или белым.
Важно было лишь то, что он крался к постели и в руке у него был длинный остроконечный нож.
Чарльз внезапно понял, что шпага и пистолет лежат на стуле в дальнем конце комнаты и, чтобы добраться до них, ему придется миновать этого человека. Он начал подниматься, подготовившись к единственно возможному варианту — рукопашной. Он был выше и мощнее, чем худощавый гость, и это могло помочь.
В эту минуту Элис тоже проснулась и попыталась закричать, но была так напугана, что не смогла издать ни звука.
Чарльз попытался отодвинуть ее в Сторону, чтобы он смог подняться.
Она никак не слушалась его и вместо этого закрыла его тело своим.
Прежде чем Чарльз смог двинуться, нападавший нанес удар, погрузив нож по рукоятку в тело Элис.
Чарльзу наконец удалось встать.
Однако к этому моменту человек в маске вытащил свой нож и, держа его в руке, вернулся к окну и выпрыгнул на улицу. Ночь была так темна, что незваный гость в черном моментально растворился в темноте.
Чарльз бросился к окну и громко стал звать на помощь, но никакого ответа не последовало. Вампу спал, а его жители давно научились ни во что не вмешиваться поздней ночью.
Бросившись опять к Элис, Чарльз увидел, что она еще жива, но дышит с трудом. Он зажег лампу и в ее мягком свете увидел, что нож вошел ей в левый бок, под ребра. Кровотечения почти не было, что Чарльз счел плохим признаком.
Он завернул ее обнаженное тело в одеяло и стал покачивать ее на руках.
Элис открыла глаза.
— Чаррз, — сказала она едва слышным голосом, — единственный мужчина Элис когда-нибудь любить.
Чарльз увидел в ее глазах признаки близкой смерти и охотно солгал ей.
— Я тоже тебя люблю, — сказал он и наклонил голову, чтобы поцеловать ее.
Жизнь покинула Элис Вонг в тот момент, когда их уста соединились.
Потрясенный Чарльз еще долго продолжал держать ее на руках, не замечая времени. Затем, осторожно положив тело на кровать, он поспешно оделся. Он был растерян и не знал, как действовать и с чего начинать в этом чужом ему месте, но он твердо решил добиться наказания убийцы. В квартире ничего не пропало, его деньги и часы были на месте, на трюмо все еще лежали драгоценности Элис, за исключением бриллиантовой броши, которую она не снимала с шеи с тех пор, как он подарил ее.
Раздался легкий стук в дверь. Чарльз вытащил пистолет и открыл ее.
Он опешил, когда увидел Кая, мажордома Сун Чжао и еще одного человека, еще выше и плотнее. За ними шли четверо китайцев с бамбуковым носилками.
Ло Фан посмотрел на Элис глазами, полными печали и жалости, и затем резко отдал какой-то приказ.
Четверо носильщиков положили на носилки тело девушки, все еще обнаженное, но с бриллиантовой брошью. Накрыв ее одеялом, они молча ушли в сопровождении Ло Фана.
— Это было совершенно хладнокровное убийство, — сказал Чарльз Каю.
Кивок мажордома свидетельствовал, что он понял это и уже получил такую информацию от осведомителя.
— Необходимо что-то сделать!
— Кай и друзья делать! — резко ответил китаец и пошел к двери.
Чарльз задержал его.
— Я… я хочу прийти на ее похороны, — сказал он.
Кай ничем не показал, что он хотя бы понял просьбу, и ушел.
Чарльз бросил взгляд на опустевшую квартиру, и его охватило чувство негодования. Смерть Элис была такой бессмысленной, что эта жестокость просто взбесила Чарльза. Он слышал от других англичан, что на Востоке жизнь ценится не высоко, но это убийство не останется неотмщенным. Убедившись, что уже наступил рассвет, он поспешил на причал и нанял сампан, чтобы добраться до флагмана «Отпор».
Контр-адмирал сэр Уильям Эликзандер завтракал в одиночестве в своей просторной капитанской каюте, когда вахтенные привели к нему Чарльза, настойчиво добивавшегося аудиенции.
— Простите за вторжение, сэр, но я только что был свидетелем убийства женщины, и я требую справедливости от ее имени.
— О Боже, — пробормотал сэр Уильям, вытерев рот полотняной салфеткой. — Пожалуйста, присаживайтесь, Бойнтон, и выпейте чашку чая.
Чарльз присел на край стула и рассказал, что произошло.
Адмирал молча слушал, и лишь когда Чарльз закончил свой рассказ, он спросил:
— Кто должен был стать жертвой — вы или эта женщина?
Чарльз вздрогнул:
— Я… я не знаю, сэр.
— Если бы вас зарезал неизвестный преступник в Вампу, я бы поднял страшный скандал и был бы готов обстрелять дворец наместника, если б сразу не последовало возмещение. Однако если мне позволительно сказать это, все же есть различие между видным английским судовладельцем, сыном баронета, и проституткой из Вампу.
— Не могу представить, зачем кому-то понадобилось убивать Элис, — воскликнул Чарльз. — Она была мягкой, приятной и преданной — очень хорошим человеком.
— Не смею отрицать, что этой даме были свойственны все эти качества, — сказал сэр Уильям. — Но простите за такие слова, мой дорогой Бойнтон, могли же быть сотни причин, по которым кто-то захотел убить портовую шлюху. Прошу вас, позавтракайте. Я рекомендую повидло. Леди Эликзандер делает его сама в нашем загородном имении и снабжает меня.
Чарльз заставил себя выпить чашку чая и несколько успокоился.
Адмирал вновь наполнил его чашку.
— Эта женщина была британской подданной?
— Нет, сэр. Она жила где-то в Кантоне. Я знал ее еще с прошлого посещения и почти всегда проводил все ночи с ней, когда был на берегу.
— Боюсь, что не имею права протестовать по поводу смерти китайского подданного, — сказал сэр Эликзандер. — Мне бы рекомендовали не совать нос во внутренние дела Срединного царства, и были бы правы.
