Ньевес Идальго - Черный Ангел
— Давай, попробуй, парень, — глумливо расхохотался ему в лицо надсмотрщик, положив руку на рукоять оружия, висевшего на поясе. — Попробуй, и я сверну голову твоему чертову братцу.
— Ради бога, Мигель… — взмолился Диего.
Подавив злость, Мигель наклонил голову и продолжил работу. Презрительный хохот ничтожного ублюдка открыто демонстрировал безнаказанность его поступков, но Мигель ничего не мог с этим поделать. Лучше бы этот выродок ударил его, это было бы менее унизительно. Мигелю не составило бы труда перерезать горло подобному сукину сыну, но жизнь Диего была для него куда важнее возмездия.
Келли все видела. Придержав лошадь, она перевела ее на шаг и внимательно посмотрела на раба, над которым только что насмехался надсмотрщик. У девушки возникло смутное ощущение, что он ей знаком. Келли натянула поводья и остановила ландо на обочине дороги. Тот самый тип, в чьем подчинении находились братья, засуетился, подбежал к ней и торопливо стянул с головы сомбреро.
— Добрый день, барышня, — на его лице появилась подобострастная улыбка.
Келли не нравился этот человек, но она ответила ему с притворной учтивостью:
— Добрый день…э… Брандон, верно?
— Брансон, барышня.
— Да-да, Брансон. Мне так жаль, но я всегда путаюсь в именах.
— Вам что-нибудь нужно, барышня?
— Мне кажется, ослабло одно из колес, — бессовестно солгала Келли, бросая быстрые взгляды на двух белокожих работников. — Может кто-нибудь осмотреть его? Мне не хотелось бы возвращаться домой пешком.
— Я сам… — шагнул вперед надсмотрщик.
— Нет-нет, не стоит, господин Брансон! — воскликнула Келли, очень убедительно разыгрывая тревогу. — Вы испачкаетесь. Любой из них проверит, — девушка кивнула в сторону рабов, — они и так уже грязные.
— Эй, ты! — позвал Брансон одного из негров.
— Быть может, Вы дадите вон того, если не против, — Келли указала на человека, казавшегося ей знакомым. — Он кажется довольно сильным.
Надсмотрщик сделал неопределенный жест, который мог выражать как согласие, так и отказ.
— Эй ты, испанец! — наконец позвал он.
Диего и Мигель одновременно выпрямились, и надсмотрщик ткнул пальцем в Мигеля. Взгляд изумрудных глаз вонзился в лицо Келли, заставляя ее сердце замереть — она узнала того надменного гордеца, выставленного на торги. Мигель отбросил в сторону длинный нож и направился к девушке, отряхивая ладонями штаны.
Вцепившись в поводья, Келли любовалась приближающимся к ней испанцем: его широкими и грациозными, как у крадущейся пантеры, шагами, длинными волосами, и литыми, окрепшими от тяжелой работы на полях мышцами. Он был очень загорелым. А его глаза… они, как электрический разряд, вызывали у Келли дрожь в спине.
— Проверь, чтобы колеса не шатались, — приказал надсмотрщик, — да побыстрее.
Мигель наклонился над правым колесом, а повелительный голос, обращенный в другую сторону, подстегивал теперь других работников.
У Келли вспотели ладони. Она не понимала причину, но ее сердце билось чаще, когда она смотрела, как Мигель возится с колесом. Каждое движение его мышц было величественной симфонией, совершенство которой, кажется, не умалял даже кнут. Келли с жалостью вглядывалась в отметины кнута на его спине.
Мигель перешел к другому колесу, но и там не нашел никаких повреждений. Закончив осмотр, он посмотрел девушке прямо в лицо, и у нее перехватило дыхание.
— Колеса в полном порядке.
Келли почувствовала, что краснеет под его внимательным, изучающим взглядом. Под блеском этих зеленых глаз развеялось бы любое сомнение.
“О, боже, как он красив!” — подумала она. Мигель был невероятно привлекателен, несмотря на свой внешний вид и одежду, состоявшую из одних широких штанов, которые, тем не менее, в определенных местах облегали его длинные ноги. Сама не желая того, девушка невольно остановила на нем свой взгляд, без всякого стеснения рассматривая его широкие плечи и грудь. Мама отчитала бы ее за подобное бесстыдство, но они находились не в Лондоне, где мужчина никогда не появился бы перед дамой с голым торсом. Они находились на Ямайке, и правила здесь были иные, хотя в действительности этих правил вообще не существовало. И рабы, будь это негры или белые, гнули горбы на резке тростника или уборке кофе едва одетыми.
Мигель не притворялся, он и в самом деле не знал, почему его привлекало это сияющее миловидное личико.
Девушка была невысокой и очень красивой. Длинные, слегка вьющиеся на кончиках и вокруг ушей, золотистые волосы ниспадали водопадом до самого пояса; огромные, ярко-голубые глаза в окаймлении длинных темных ресниц; слегка вздернутый нос и пухлые губы…
Дойдя до губ, Мигель остановился, нацепив на себя оборонительную маску. Он слишком много времени провел без женщины, а красавица, находящаяся перед ним, напоминала ему о его положении, раня, будто ножом, его гордость.
— Желаете еще что-нибудь?
Келли моргнула, и еще крепче сжала поводья.
— Нет. — Мигель повернулся к ней спиной, и она не могла ничего сделать, чтобы задержать его, помешать ему уйти. — Значит, Вы испанец?
Мигель остановился и снова повернулся к ней. В его зрачках мелькнула искорка веселья. Мигель кивнул, подтверждая ее слова. Он всего лишь наклонил голову, но для Келли этот кивок представлялся триумфом — она добилась его внимания.
— Я была в Испании один раз, — сказала девушка, перекладывая поводья из одной руки в другую. — Когда мне было шесть лет. В Севилье.
— Правда?
— Вы оттуда? — Келли старалась говорить естественно, но ей мешал подступивший к горлу комок. Сердце скакало в ее груди, как чистокровный скакун на раздольных лугах, а неловкое беспокойство заставляло ерзать на сиденье. Мигель же разглядывал ямочки, образовавшиеся на щеках Келли.
— Нет.
— А-а-а! — Келли замялась. О, господи, она оказалась в глупом положении! Какая ей была разница, откуда родом этот человек? И почему ей так хотелось продолжать смотреть на него?
Неожиданно Мигель представил, что он протягивает руки, вытаскивает ее из ландо и крепко прижимает к себе. Поистине, это было восхитительно. Ее губы сулили свежий и сочный нектар, а тело обещало наслаждения, какие мужчина…
Мигель быстро очнулся от грез и стиснул зубы так, что на скулах заиграли желваки. К нему вернулся помутившийся было разум. Ради всего святого! Что это с ним? Ведь она была племянницей того самого сукина сына, что купил их. Проклятая англичанка! Соотечественница пиратов, разрушивших Маракайбо и убивших Карлоту! Боль недавнего прошлого побуждала его заставить эту девушку платить за все. Да, она заслуживала наказания. Подстегиваемый воспоминаниями, Мигель развязно прислонился к облучку ландо и, положив руку рядом со складками светло-голубого платья Келли, язвительно прошипел:
