Маргарет Портер - Опасные забавы
Как-то Розали отпустили с репетиции, потому что вечером ей предстояло выступить с новым танцем. С ней заговорил ведущий комик труппы, которого один из критиков назвал живой книгой шуток.
– Мисс Роз, надеюсь, вы позволите пригласить вас в гости. Заодно поболтаете с моей женой. Я обещал ей это еще неделю назад, но почему-то никак не получалось.
От постоянных улыбок вокруг его рта и носа обозначились резкие морщины. Они сделались особенно заметны, когда он спокойно и серьезно добавил:
– На репетициях наши пути почти не пересекались, а после окончания спектаклей мне всегда нужно было спешить в театр Ковент-Гарден.
– Вам надо беречь силы, а не то вы быстро надорветесь, сэр.
– Вот и моя Мери того же мнения, хотя и у нее дел хватает: она воспитывает нашего маленького Джо, да к тому же играет небольшие роли в Друри-Лейн.
Розали с радостью приняла приглашение посетить миссис Гримальди. Во время их долгого пути Джозеф Гримальди не пытался ее развлечь. Судя по всему, он очень устал, как, впрочем, и сама Розали, но старался не показать вида.
За тридцать два года в его жизни было немало трагедий. Он лишился своей первой, любимой жены Марии, умершей при родах. Его, сходившего с ума от горя, утешила актриса Мери Бристоу, теперешняя хозяйка их скромного, но уютного дома в Бейнз-Рау. Хотя многие считали Джозефа скупцом, и он, и его вторая жена, миссис Гримальди, жили на пределе возможностей. Их жалованье, получаемое из трех театров – Седлерз-Уэллз, Друри-Лейн и Ковент-Гарден, – с трудом покрывало расходы на городской дом, сельскую усадьбу, лошадь, кабриолет и обучение единственного сына.
Мери провела мужа и гостью в гостиную и приказала подать на стол закуски и вино. Их сын, маленький Джо, уменьшенная копия отца, обменялся с Розали вежливым рукопожатием. Он был невысок для своих лет, темноволос, но быстр в движениях и смышлен.
Розали, не без зависти, оценила шелковое платье своей новой знакомой, но, утешившись мыслью, что та еще не расплатилась с портнихой, отметила, что хозяйке дома платье очень к лицу.
Вскоре был подан чай на подносе. Розали привыкла есть в одиночестве и с удовольствием слушала шутки и веселый обмен репликами четы Гримальди. Комик вскоре встал, извинился и вышел в комнату, где хранилась его коллекция бабочек, а Джо, по требованию матери, отвели в детскую. Женщины остались одни, посвятив добрых полчаса театральным сплетням.
После того как обе признались в неприязни к Дибдинам, Мери сказала:
– Джо уже сообщил вам, что его пригласили выступить в следующем месяце в театре Бирмингема? Боюсь, он пропустит день рождения сына, ему должно исполниться восемь лет. Похоже, его просто не отпустят. А вы не придете на день рождения Джо?
– Конечно. Вы смело можете рассчитывать на мою помощь.
– Благодарю вас. Я этого не забуду. Ну что же, могу сказать, провинциальных зрителей порадуют выступления моего мужа. Вдобавок нам нужны деньги. И еще мне хочется узнать, что нового у моей сестры Луизы. Она в этом сезоне играет в Бирмингеме.
– Она ушла из Уэллза, – проговорила Розали. – Причина проста: она оказалась лучшей Коломбиной, чем миссис Дибдин, и очаровала Арлекина, причем не только на сцене. Как вы думаете, мисс Бристоу и Джек Болонья поженятся?
Хозяйка дома пожала плечами.
– Мне самой хотелось бы знать, я мечтаю, чтобы она вышла замуж. Да и вам, Розали, тоже пора; я вижу, как вы одиноки, и мне это больно. Но, по-моему, у вас все в жизни может измениться в лучшую сторону. Я уже слышала, что к вам за кулисы зачастили блестящие джентльмены.
Розали покачала головой и ответила:
– Это преувеличенные слухи. Есть один джентльмен, но он слишком знатен для меня, а его кузен лишь на несколько лет старше вашего Джо.
Не желая хвастать недавним лестным знакомством, она никому не говорила про герцога Солуэй и лорда Свонборо и впредь не собиралась этого делать. Она сознавала, что их новая встреча едва ли состоится. Интерес юного лорда к ее театру был удовлетворен, а в школе его ждали другие развлечения. К тому же спектакли в Седлерз-Уэллз не слишком изобретательны и изящны. Становиться завсегдатаем театра его опекуну не с чего.
Они снова обратились к театру, и Мери спросила:
– Где вы будете танцевать этой зимой?
– Я уже подыскала себе место в Новом театре на Тотнем-стрит и начну репетировать там через две недели. А сегодня вечером мне надо быть на примерке у мадам Феррье. Я танцую в «Играх Флоры», – пасторали вроде тех, что были этой осенью в Уэллзе.
– Так, значит, вы не покинете Айлингтон?
– Очевидно, нет. Я до сих пор не получила вызова от синьора Росси, и д'Эгвилль не сказал мне ни слова о возвращении в Королевский театр. И потому вам не надо искать для Джо новую учительницу французского, – весело добавила Розали, желая скрыть свое разочарование. – Как его успехи, он заметно продвинулся?
Заговорив об успехах сына, Мери Гримальди засияла от гордости.
– Да, ему хорошо дается язык, и он любит ходить в школу. В ней когда-то учился и его отец. Он часто вспоминает, как вы приехали к нам в усадьбу в Финчли и разговаривали по-французски. Он надеется, что вы вновь у нас побываете. Вы не знаете, что теперь мы называем наш летний дом Типпери-Хаус? Это пошло с легкой руки Джо, помните его песенку? Я надеюсь, что нам удастся сохранить поместье, он в нем так хорошо себя чувствует, да и мы тоже.
Пообещав вскоре вновь навестить ее, Розали отправилась с Бейнз-Рау к пожилой портнихе. Когда она добралась до ветхого дома мадам Феррье на Пентонвилль-Рау, на улице уже стемнело. В доме жил, в основном, рабочий люд, комнаты были тусклыми и неуютными, как и у Розали.
Француженка, некогда костюмерша в Оперном театре, помогла Розали раздеться и примерить почти законченное платье для сцены из бледно-зеленого муслина с корсажем и изумрудными кантами по швам.
Взметнув широкими юбками, Розали заметила:
– Скромное балетное платье. Я не привыкла к стольким нижним юбкам и старомодному декольте.
– Разве вы хотели не этого, мадемуазель?
– Absolument[10], – заверила она швею. – Ведь зрители в театре на Тотнем-стрит не привыкли к обнаженным рукам и ногам или открытой груди.
– Ах, – вздохнула француженка, – я хорошо помню платье, которые шила для вас в Королевском театре. Тонкая ткань позволяла разглядеть le corps et les jambes[11] и приоткрывала грудь. – Она провела рукой по талии Розали и подколола складку. – А вы похудели.
– Неужели?
Портниха медленно подняла седую голову.
– Да. Я шила по вашим весенним меркам. Как нам лучше украсить это платье? Может быть, взять золотые кружева и отделать ими воротник?
