Анна Грант - Огонь желания
Но с момента появления Адама в ее хижине, чувства женщины пришли в такое смятение, что разум отказывался подчиняться ей. Она понимала, что ни в коем случае не должна доверяться Адаму, но появление в ее доме Лакло и Газена напугало ее. И теперь было из-за чего растеряться.
– Все не так просто, как тебе кажется, – наконец, ответила она подруге.
– Может, я понимаю ситуацию лучше, чем тебе кажется. – Адела пристально взглянула на нее. – Я видела твое лицо, когда этот человек упал на улице. Я всегда подозревала, что у тебя в Англии кто-то есть.
Если бы в нескольких футах от нее не лежал Адам, Каролина нашла бы, что возразить, но сейчас она решила не распространяться, ограничившись кратким ответом:
– Он сам не был в Англии несколько лет.
– Он многим рисковал, чтобы разыскать тебя.
– Он прибыл по поручению Британского Посольства, – поспешила возразить она, хотя сама не верила, чтобы Чарльз Стюарт стал проявлять такое беспокойство из-за какой-то там безвестной вдовы погибшего лейтенанта. Наверняка Адаму пришлось приложить усилия, чтобы его отправили сюда.
От этой мысли Каролина почувствовала себя неловко и судорожно сложила ладони вместе.
– Какая разница, почему он приехал? Главное, что приехал! – не унималась Адела. – Не знаю, что там произошло между вами в прошлом, но нет такой причины, из-за которой необходимо было бы поступиться безопасностью Эмили.
Каролина хотела протестовать, но все доводы застыли на ее губах. Ей казалось, что вокруг нее расставлены сети, увлекающие ее в будущее, которого она страшилась, и это вовсе не было связано с превратностями предстоящего путешествия. Она растерялась и запаниковала. Все ее инстинкты говорили ей, что надо воспротивиться сетям, опутавшим ее. Но как возможно противиться своей собственной душе?
– Подумай и о Джереде, – заметила Адела.
– О Джереде? – удивленно переспросила Каролина.
Заплакал ребенок, и испанка стала кормить его грудью.
– Ради его памяти ты должна позаботиться, чтобы его дочь не подверглась опасности.
Каролина решила не спорить. Она встала и начала ворошить кочергой уголья в очаге, так как стоя здесь, ей было лучше видно Адама.
Трудно было сказать, давно ли он проснулся и много ли услышал из недавнего разговора – его глаза ничего не выражали. Заметив, что она на него смотрит, он попытался слабо улыбнуться. Эта улыбка до боли была похожа на ту, которую она знала с детства.
– Когда вы будете готовы к отъезду, миссис Раули? – неожиданно поинтересовался он.
Каролина застыла на месте, глядя ему в глаза. Она всегда чувствовала себя неловко в присутствии Адама. Трудно было забыть, что этот человек разрушил карьеру Джереду и явился виновником его смерти. Но почему он пошел на такой риск, чтобы разыскать ее, а совсем недавно едва было не погиб из-за нее – на это она не могла ответить. И не знала, как ответить на его вопрос.
Женщина покосилась на дверь задней комнаты, где находились дети, и в том числе ее дочь Эмили, слушавшие истории Хокинса. Адела права. Безопасность ребенка – это главное.
Руки дрожали, в горле пересохло, но голос Каролины звучал спокойно:
– Как только вы поправитесь, мистер Дьюард, мы сможем отправиться в путь.
* * *Адам проснулся от яркого света, звона детских голосов и запаха свежеиспеченного хлеба. Пытаясь понять, где он и что с ним, он стал оглядываться по сторонам.
Солнечный луч пробивался сквозь круглую дыру в крыше, предназначенную для выхода дыма из помещения. Где-то сзади, за его спиной, находились дети. Также были слышны два женских голоса и один мужской. Мужской принадлежал Хокинсу. Он разговаривал с детьми.
Дети. Ребенок Каролины, женщины, из-за которой он отправился в Испанию. Французский патруль. Драка. Объяснение с лейтенантом Дюмоном. Обморок на улице…
Теперь понятно, откуда эта ноющая боль в боку. Вспомнив все, что произошло, Адам подумал, что они еще хорошо отделались, все могло закончиться намного хуже.
Он поднялся было на локтях, но тут же его тело пронзила острая боль. Однако, обошлось не очень-то и хорошо.
– Вы проснулись? – над ним склонилось прелестное личико, обрамленное светлыми кудряшками. Маленькая девочка. Очень похожая на Каролину. – Вы уже выздоровели? – Она говорила по-испански совсем без акцента.
– Почти, – ответил мужчина.
– Сейчас вы лучше выглядите. – В поле зрения Адама появился Хокинс. – Будете завтракать с нами или подать прямо сюда?
– Лежа на полу есть неудобно, – усмехнулся больной и схватился за протянутую руку. Встав на ноги, он почувствовал головокружение. Хокинс взял его за локоть и внимательно посмотрел в лицо. – Я страшно голоден, – сообщил ему Адам. – Кажется, я ничего не ел почти целые сутки. Немудрено поэтому, что у меня легкое головокружение.
– Садитесь и поешьте хлеба, сеньор Дьюард. На наше счастье, французы не все выгребли у нас, оставили немного муки. Сегодня утром, пока все спали, я испекла свеженького. – Подруга Каролины Адела Соро выложила на стол круглый каравай.
Сознание Адама более-менее прояснилось. Перед ним стояла молодая красивая женщина, почти такая же красивая, как и Каролина. В старом поношенном платье, таком же, как у Каролины. Однако более жизнерадостная, чем Каролина.
Эмили присоединилась к остальным детям, жадно навалившимся на хлеб. Но самой Каролины нигде не было видно.
– Она ушла домой собирать вещи, – сказала Адела, отвечая на вопросительный взгляд Адама.
– Эту ночь мы все провели здесь, – сообщила Эмили, внимательно наблюдая, как он садился за стол. – Мама сказала, что это была наша последняя ночь в Аскуэре.
Адела положила перед ним большой ломоть хлеба, от которого исходил головокружительный свежий запах.
– Что еще сказала твоя мама? – спросил он Эмили.
– Что вы возьмете нас в Лиссабон, – деловито известила девочка, пережевывая хлеб. – Я помню Лиссабон. Там был парк и пруд, в котором плавали утки.
– Лиссабон очень далеко отсюда? – спросила младшая из дочерей Аделы, которую звали Беатрис.
– Очень, – ответила Эмили.
– Дальше, чем Паленсия? – поинтересовался мальчик.
– Конечно, дальше, – сказала ему старшая сестра. – Ведь это же в Португалии. – Подумав немного, она добавила. – Там нет французов.
Беатрис потянулась было к хлебному караваю, но тут же отдернула руку и нерешительно взглянула на мать. Та кивнула, и девочка отломила себе небольшой кусочек.
– Может быть, мы когда-нибудь приедем к тебе в гости, – сказала Беатрис.
– Может, – охотно согласилась Эмили. – Но мы долго не задержимся в Лиссабоне. Мы будем жить в Англии. – Она нахмурилась. – Я совсем не помню Англию.
